Любовь и предрассудки - Vorozeya

он.

– Спасибо, – я улыбнулась и покачала головой. – А то еще начну приставать к тебе.

– Так я не против.

– Еще не время, – опустила я голову.

– Не думай об этом. Отдохни от всего морально. Пойду постелю тебе.

– Купи мне завтра, пожалуйста, сим-карту.

– У меня есть. Я ее лишь пару раз использовал.

***

Шел дождь. Я люблю дождь и всегда почему-то думала, что виной тому мое рождение в самое дождливое время года – осенью. Но со временем я поняла, что моя душа настолько пропитана нежностью и каким-то глупым романтизмом, что дает мне потрясающую возможность чувствовать все, что меня окружает. Замечать то, что не могли увидеть и прочувствовать большинство других людей. Раньше я не понимала, какой это огромный плюс, ведь он дает испытать множество дополнительных эмоций, помимо обычных, что мы испытываем изо дня в день.

Но также я поняла, какой это и минус. По крайней мере для меня, которая не хотела всю жизнь коротать в одиночестве. Этот минус делает мою душу слишком уязвимой и ранимой. Насколько сильно глубоко я могу чувствовать радость, нежность, любовь, настолько сильно переживаю страдания и боль. И если какой-то человек стал причиной этой боли, готова ли я буду простить его и жить дальше с мыслью, что мне придется когда-нибудь испытать эту боль снова?

Да, наша жизнь не состоит только из счастливых моментов. Но я всегда стремилась к гармонии и уравновешенности. И рядом со мной должен быть человек, который давал бы мне именно это. А страсть… Мужчине нужна страсть только потому, что в итоге он получит самое желаемое – оргазм. А женщине… Женщина всегда хочет быть любимой и желанной, но, к сожалению, не всегда понимает, что эти два понятия характеризуются по-разному.

Все эти мысли проносились у меня в голове, пока я стояла под зонтом и смотрела на Артура. Прошло уже больше недели, как я вышла на работу. И каждый день, каждый божий день, покидая отделение, я видела его. И он просто стоял. Словно и не сходил с этого места. Как всегда, в джинсах, кожаной куртке и кепке. Никто не узнавал моего бывшего фаворита, что неудивительно. Он сильно похудел, оброс щетиной и теперь ходил в кепке, прикрывая лицо.

Честно говоря, я бы тоже не заметила его, если бы не наткнулась на его полный боли взгляд. Я могла почувствовать эту боль, пропустить через себя, но я закрылась. Мне часто приходится это делать, чтобы потом не восстанавливать свое душевное равновесие. Страдания и боль людей порой бывают слишком тяжелой ношей. Сострадание не способно излечить боль, а хороший поступок, пусть даже самый пустяковый, способен выветрить серость из вашей души. Поэтому радуйте своих близких какими-то действиями, а не сидите рядом, думая, что достаточно лишь моральной поддержки.

Почему Артур так и не решился подойти ко мне? Ему было настолько стыдно? Или же он все же признал факт измены? Почему не пытается оправдаться? Не пытается вернуть меня?

– Потому что он понимает, что это бесполезно, – говорил мне Саша. – Как бы он ни распинался… У тебя есть одна отличительная черта, которую… даже не знаю, можно ли отнести к плюсам. Ты не даешь второго шанса. Ты долго думаешь, но если ты приняла решение, то оно окончательно. От этого, если честно, больнее вдвойне.

В один из холодных осенних дней Артур пропал. Он перестал встречать меня после работы, что немного встревожило меня. Я боялась, как бы он не подсел на наркотики. Судя по его внешнему виду, его здоровье явно оставляло желать лучшего. Руслан лишь пожимал плечами, обещая съездить к нему домой. Но все попытки его оказались неудачными. Дверь никто так и не открыл.

– Что же нам делать? – я нервно потирала руки.

– Ты ведь как-то связывалась с его братом, – Акимов присел напротив меня, пока не было клиентов.

– Да, но он не ответил ни на одно мое сообщение! – прошептала я, наклоняясь, чтобы нас не слышали и пользуясь случаем, когда Насти не было на месте.

– Не думаю, что он останется равнодушным, узнав, что с Арой что-то случилось. Нам нужно попытаться. И еще… я попробую поговорить с этой… как ее…

– Не нужно ни с кем говорить, – раздался женский голос, и мы с Русланом одновременно подняли головы в сторону источника звука.

Перед нами стояла зрелая эффектная дама, которая, при моем пристальном рассмотрение, явно напоминала мне кого-то.

– Маргарита Павловна, – произнес, сглатывая, Руслан, и уступая ей место.

– Здравствуй, голубчик, – дама коснулась его локтя в знак приветствия. – Рада видеть тебя здоровым в самом расцвете сил. Ах, если бы мой сын был таким же здравомыслящим.

– И я рад видеть вас, – снова сглотнул друг.

Женщина села и обратила свой взор на меня. Мне, почему-то, тоже захотелось сглотнуть. Неожиданно все встало на свои места, так как на меня сейчас смотрели глаза Артура. Только у его матери они были более стеклянными и холодными. Но в целом, она неплохо сохранилась и была до сих пор привлекательна.

– И вас я приветствую, – обратилась Маргарита Павловна ко мне. – Не уделите мне несколько минут?

Руслан кашлянул и хотел было удалиться, но дама схватила его за руку.

– Нет, голубчик, останься. Тебя это тоже касается. Так вот. Вынуждена находиться сейчас здесь из-за своего непутевого сына, от которого отказалась много лет назад. Честно говоря, не думала, что увижу его снова, да не хотелось бы. Но тут недавно он активно начал искать нас…

Я с тревогой подняла взгляд на Руслана, который в свою очередь ответил мне тем же.

– Уж не знаю, что это нашло на него, но мой старший сын был обеспокоен и встретился с ним. Артур выглядел счастливым и говорил о воссоединении семьи. Я так понимаю, что это вы его надоумили.

Руслан переминался с ноги на ногу, в то время как я все же сглотнула. Вид у этой женщины был устрашающий и мне как-то не хотелось переходить ей дорогу. Я решила просто молчать.

– Но это уже неважно, что вы лезете в чужую семью, – продолжала она. – Важно то, что вы эту кашу заварили, будьте добры ее и расхлебывать. Нечего впутывать нас. Я знаю, что и Руслан ездил к моему сыну и ничего не добился. Так вот…

Маргарита Павловна достала из сумочки ключи и положила на стол.

– Так вот, милочка, теперь это ваша забота. Не хочу больше даже думать об этом. Руслан отвезет вас и делайте, что хотите, но если мой сын покончил с собой или