Признания невесты - Дженнифер Хеймор

Себастьян купил ей мороженое, и они гуляли по аллеям парка, без умолку беседуя на самые разные темы. Он был так же внимателен и нежен с ней, как и во время их первого вечернего свидания.

Их связь была не такой, как Феба рисовала в своем воображении. Она представляла себе все это как пылкую и бесконечную страсть. Однако все было намного лучше. Полное страсти чувство, однако не такое, как она ожидала. Более бережное, более глубокое, более сдержанное.

Каждый раз, когда она видела его, любовь с первого взгляда все более превращалась в чувство, порожденное пониманием, уважением и восхищением к нему как к личности.

Феба просто ненавидела неизбежную пока что необходимость расставаться с Себастьяном на какое-то время. После семи свиданий она не сомневалась, что хочет быть с ним вместе навсегда.

Звук шагов вернул ее к реальности, она вскочила на ноги.

– Себастьян!

Она бросилась в его распростертые объятия, но тотчас отпрянула, прижав ладонь ко рту. Кровь тонкой струйкой текла у него из носа, вокруг глаз после удара сильно распухло.

– О нет! Что с вами случилось?

– Я участвовал в потасовке.

– Что?! – Вся дрожа, она помогла ему присесть на ступеньки перед входом в оранжерею. – Что произошло?

– Я был в игорном клубе, вернее сказать – в притоне.

Это сообщение не вызвало у Фебы удивления, он говорил ей, что играет в карты.

– Но что случилось?

– Они пытались обмануть меня. – Подавшись вперед, Харпер оперся локтями на колени и прижал пальцы к вискам. – Эти ублюдки мошенничали. – Он перевел дыхание. – Я не собирался пить в этот вечер, потому что должен был повидаться с вами и хотел оставаться трезвым. Я следил за ними. Они манипулировали с записями, чтобы выигрыш достался их треклятому притону, я в этом уверен.

– Вы предъявили им обвинение?

– Нет, просто хотел уйти и больше туда не возвращаться. Я схватил свои деньги и встал, но они заявили, что не позволят мне уйти до конца игры. А потом… – Тут Себастьян нахмурился. – Они заявили, что не дадут мне уйти, пока не расплачусь по счету.

– И вы заплатили?

– Нет. – Он снова сдвинул брови. – Не помню, чтобы что-то им задолжал. Я считал, что выплатил свой долг. Но был страшно зол и не хотел ничего, кроме как немедленно уйти оттуда и явиться к вам. Однако едва сделал шаг к выходу, один из них схватил меня за руку…

– И…

– И начался настоящий ад. – Он негромко застонал и зарылся лицом в ладони.

Феба положила руку ему на плечо и слегка сжала.

– Я могу что-то сделать?

– Можем ли мы… просто посидеть немного здесь?

– Да. Но не станет ли вам плохо?

– Пока я с вами, все у меня будет в полном порядке. – Себастьян поднял взгляд на нее, и выражение лица у него смягчилось. – Вы устали, любимая.

Фебу охватила дрожь. Он назвал ее любимой… Даже не пытаясь сдержать улыбку, она сказала:

– Тетя Джеральдина поднимает меня с постели в полдень и… – Сердце у Фебы начинало учащенно биться, когда она расставалась с Себастьяном, и она не могла спать по утрам допоздна. Она пожала плечами. – Мне просто очень не хватает вас, когда вы не со мной.

– Мне тоже не хватает вас. – Он покачал головой и вложил руку в ее ладони. – Пожалуйста, посидите со мной немного, Феба. Но я уйду скоро, а вы пообещайте мне, что постараетесь немного поспать. – Он коснулся пальцем нежной кожи у нее под глазом. – Мне так больно видеть эти темные тени.

– Обещаю, – произнесла она серьезным тоном. Потом наклонилась, и они поцеловались.

Глава 8

Несколькими вечерами позже Серена стояла перед зеркалом, согнув колени и опираясь руками на спинку стула. Фланнери стояла у нее за спиной, затягивая шнурки на длинном корсете. Серена задержала дыхание и сосредоточила внимание на вечернем платье, перекинутом через дверцу распахнутого гардероба.

Еще до того как они уехали с Антигуа, мать продала почти всю мебель, чтобы на вырученные деньги заранее заказать в Париже платья для выездов в свет во время сезона, необходимые Фебе и Серене. Самые лучшие, самые изысканные. Мать была дочерью графа и, хотя вышла замуж за человека из менее знатного сословия и в результате финансовых неудач мужа и после его смерти оказалась в настолько бедственном положении, что средств едва хватало на пропитание семьи, не могла отказаться от приобретения нарядов для дочерей в Париже. Этого не допускала ее гордость.

Платье оказалось самой дорогой вещью из всех, которые принадлежали Серене, и она была благодарна судьбе за это. Ей приказали беречь это платье так же усердно, как собственную жизнь. Мать пообещала, что, приехав в Англию, выпорет Серену, если на платье обнаружится хоть одно пятнышко.

Серена не могла ее осуждать. Мать пожертвовала столь многим за это лето, и если все пройдет как было запланировано, сбудутся все надежды ее дочерей.

– Еще немножко туже, мисс, и мы сможем надеть на вас это красивое платье, – подбодрила Серену горничная.

Она еще разок потянула, потом дернула за шнурок, и корсет теперь плотно облегал Серену от груди до талии. Слава Богу. Видимо, она все-таки съела слишком много этих тающих во рту французских рулетиков.

Когда горничная завязала самый нижний узелок, дверь распахнулась и в комнату зашла Феба в своем лучшем вечернем платье из шелка цвета спелого персика и с легкой накидкой из шелкового крепа на плечах. Платье не такое дорогое, как у Серены, но гораздо дороже всех остальных платьев у них обеих.

– О, Феба, ты выглядишь просто замечательно! – воскликнула Серена.

Фланнери тем временем принялась застегивать пуговицы платья у нее на спине, и Серена смогла получше приглядеться к отражению сестры в зеркале. Последние две недели Феба жаловалась на головную боль и слабость, и Серена беспокоилась о ней. Она даже написала матери о своих переживаниях из-за здоровья сестры.

– Вид у тебя уже не такой усталый, – добавила она.

Пробормотав нечто невнятное в утвердительном смысле, Феба подошла к туалетному столику и взяла с него ленту для волос, которой с помощью горничной повязала голову Серены. Фланнери поправила в прическе Серены несколько непослушных прядей, а Феба тем временем уселась на кровать.

– Мы обязательно должны ехать? – спросила Феба со страдальческим вздохом. – Ты ведь знаешь, что я терпеть не могу Шекспира.

– Иного выхода у нас не было, – пожав плечами, ответила Серена.

Тетя Джеральдина распорядилась, чтобы они обе сопровождали ее этим вечером в театр. Им предстояло увидеть постановку «Отелло» в Королевском театре. В отличие от младшей сестры Серена любила драматургию Шекспира, однако в этот вечер ехала в театр без особого желания – главным образом из-за того, что ей надо было четыре часа подряд оберегать пресловутое платье: как бы, не приведи Бог, на него ничего не капнуло, как бы кто-нибудь не наступил по неосторожности на шлейф.