Незнакомец - Кэйитиро Хирано

это законным путем?

— Кто-то пытается это сделать. Но даже в юридических кругах мнения разделились, ведь это связано со свободой слова. Лично я считаю, что хейт-спичи должны быть взяты под контроль, как только мы установим, что именно считать риторикой ненависти… Но, как бы это сказать… Я не слишком хочу отдавать свои силы этой проблеме. Да, я презираю подобных типов, не будь их, в моей жизни было бы чуть меньше стресса. Но… чуть меньше. В моей жизни есть много более важных вещей, о которых я должен думать. Например, о делах, над которыми я работаю, о моей семье и особенно о моем сыне… к тому же…

Кидо посмотрел на Мисудзу. Он чуть было под влиянием момента не выпалил, что и то время, которое они сейчас проводят вместе, является важным для него. Но успел остановился, чтобы это не прозвучало, будто он флиртует.

Кидо принялся за пышный омлет, выглядевший на тарелке как образец здоровой пищи. Приготовленный до идеально золотистого оттенка, омлет был сложен пополам, вспененное яйцо, с такой напористостью проглядывающее между половинками, вызывало ассоциации с расплавленной лавой, несущейся к морю.

— В любом случае в моей жизни и без того много всего. Масса того, из-за чего стоит серьезно задуматься или пострадать. Конечно же, и приятные, и радостные вещи… Я вырос как обычный японец, в обычном городе, никогда не сталкивался с дискриминацией из-за того, что я кореец. До недавнего времени я даже не знал о стигме, связанной с моим происхождением.

— Я забыла, что значит стигма?

— А, стигма — это некое качество или характеристика, которая становится материалом для дискриминации, негативных чувств или нападок. Даже если сами эти качества не являются чем-то негативным. Например, это может быть родимое пятно на лице, судимость, место рождения.

— Это и есть стигма?

— Да. Акцент делается лишь на этом одном качестве, а все остальные, присущие этому человеку, игнорируются. Хотя человек изначально обладает множеством черт, вдруг стигматизируется лишь то, что ты этнический кореец, а остальное уже неважно. Но вовсе необязательно, что стигму воспринимают только в отрицательном ключе. Честно говоря, мне совсем не нравится, когда другие корейцы произносят: «Да, ведь мы дзайнити», будто это что-то особенное. Как, например, если бы кто-то начал говорить: «Ну, мы же все такие из префектуры Исикава». Есть такой термин «попрошайка из Каги», изначально его использовали в качестве описательного выражения характера жителей префектуры Исикава: если уж обеднели, то пойдут милостыню просить. Даже если его сейчас используют с самоуничижительной интонацией, мне все равно это неприятно. Тем более, когда так часто это слышишь… Тоже относится и к фразам «Мы же юристы!» или «Мы же японцы!». Невыносимо, когда вся твоя личность описывается лишь одной характеристикой и кто-то пытается манипулировать этим.

— Все верно! Я всегда говорю точно так же, — сказала Мисудзу с блеском в глазах. До этого она сидела, облокотившись о спинку стула, но теперь пододвинулась к столу.

— Вы применяете это на практике, Мисудзу, даже больше, чем я. Днем вы работаете на фрилансе, а ночью смешиваете коктейли.

— Мой жизненный девиз — «три победы, четыре поражения».

— Что это значит?

— В жизни нас ждет не только хорошее, поэтому, по мне, «три победы и четыре поражения» — это самое то.

— Наверное, наоборот — три поражения и четыре победы? Иначе вы будете все время проигрывать.

Кидо подправил ее, решив, что это просто оговорка, но Мисудзу покачала головой:

— Нет. Именно как я сказала: «Три победы и четыре поражения». Может, я и не выгляжу так, но на самом деле я настоящий пессимист. Настоящие пессимисты умеют радоваться жизни! Это моя жизненная установка. Ведь пессимисты не ждут от жизни ничего хорошего, а когда что-то неплохое случается, они сами не свои от радости.

Мисудзу рассмеялась. Видимо, она гордилась своей теорией о пессимизме. Кидо был несколько обескуражен. Но вдруг проникся ее словами, будто они открыли перед ним какую-то новую картину.

— Ясно.

— Мне, как правило, в жизни не везет. Вот и Дайскэ от меня ушел. Меня бы устроили и «две победы, четыре поражения», но я ставлю перед собой высокие цели, поэтому стремлюсь, чтобы побед было три.

— Это хорошая теория.

— И я о том же.

— Потому что в современном мире одно поражение может отменить три победы.

— Кидо-сан, вы тоже пессимист.

— Да. Наверное, да.

— Все просто переоценивают мир. Цепляются за надежды. Поэтому, когда у кого-то несчастья, говорят, что человек сам был виноват. Да и своей жизнью люди не удовлетворены.

— Это очень верно. Потому что никогда не знаешь, что может случиться… Быть этническим корейцем в Японии — это не поражение, однако я и сам не могу сказать, сколько это рождает стресса… Все это очень противно. Если бы какому-нибудь странному писателю пришло в голову сделать меня персонажем своего романа, он бы наверняка назвал его «История о дзайнити в третьем поколении». Ужасно. Хотя вариант «История об адвокате» мне тоже не нравится.

— Вы забавный, Кидо-сан.

— Думаете?

— Но я прекрасно понимаю, о чем вы.

— Я не думаю, что являюсь классическим корейцем в Японии… К слову о том, как противостоять всем этим хейт-спичам в интернете… Я понимаю, что это нужно делать, но когда я смотрю видео в интернете, это просто…

— Может быть, выступить с ответной демонстрацией?

— Я бы не хотел туда идти. Разве только если давать юридические консультации пострадавшим. Кстати, вот буквально только что в суде приняли решение по гражданскому иску о нападении на корейскую начальную школу в Киото… Честно говоря, наверное, я всегда выбирал в жизни такие места, где мне не пришлось бы столкнуться с агрессивными людьми. В моей обычной жизни вокруг нет людей, которые могут высказать мне что-то, ущемляющее мои права как японца. Думаю, оказаться на демонстрации и услышать поток грязи, — это неприятно…

— Но… а что ваша семья? Ваши родители и ребенок?

Перед глазами Кидо возникло лицо Соты, он замешкался с ответом. Ведь именно об этом говорила тогда его жена, когда просила не упоминать его происхождение. Она настаивала на том, что это поможет защитить их сына, на что Кидо даже не смог возразить. Ведь она ни слова не говорила о том, что чувствует какую-то неполноценность из-за того, что у их сына корейские корни.

— Ну, все так… Но, если уж японцы говорят, что дзайнити должны выйти на демонстрации, чтобы дать отпор, разве не должны это сделать сами японцы, ведь это проблема их собственной страны. Ведь среди тех, кто сейчас является гражданином Японии, есть и виновники, и пострадавшие. Хотя, это, вероятно, приведет меня к выводу,