Красные камни Белого - Вадим Панов

– Никакого насилия, – Зум выставил перед собой ладони. – Все чисто, интеллигентно и по твоему профилю. Нужно обеспечить сделку.

– Стать арбитром?

– Не совсем. Речь идет о техническом обеспечении, нужно свести стороны.

Задание простое, оно не требовало личной встречи с Умным, а значит, есть подвох.

– Я смогу отказаться от предложения после того, как вы сообщите детали?

– Боюсь, что нет.

Подвох есть. И серьезный подвох. Или же само дело слишком важное.

– Еще вопросы?

– Почему я?

– Потому что в случае проблем я ухожу в сторону. Обо мне ни слова, ты берешь на себя все.

– Дело настолько опасно?

– В теории все наши дела опасны, а на практике все происходит просто и быстро. – Умный рассмеялся. – К чему говорить о плохом?

– Кто на хвосте?

– Верзийская жандармерия.

– Это серьезно.

– Поэтому я и предлагаю тебе большие деньги.

– Сколько?

– Двести цехинов.

– А стоимость сделки?

Илдог недовольно засопел, но Зум вновь рассмеялся.

– Пятьсот цехинов. Но это последнее предложение.

– Что нужно делать?

Умный уселся напротив, не на трон – на обычный стул, и совсем другим, гораздо более тяжелым тоном сказал:

– Один человек, имя которого ты узнаешь, хочет кое-что продать. А я хочу это купить. Лично я. Человек весьма осторожен, он сумел обмануть верзийскую жандармерию, но его продолжают искать.

– А потому он никому не доверяет.

– Совершенно верно.

– Моя задача?

– Человек заинтересован в сделке, ему нужны деньги, но и попадаться он не хочет, а потому предпринимает серьезные меры предосторожности. – Зум выдержал паузу. – Учитывая его положение, я не обижаюсь.

– Он хочет аванс.

– Здесь пять растарских жемчужин. – Умный выложил на стол замшевый мешочек. – Пятнадцать тысяч цехинов. Ты отправишься на Чурсу, встретишься с человеком и отдашь ему жемчуг.

– Что взять взамен?

– Ничего. Договоришься о времени и месте следующей встречи. Я прибуду на Чурсу через день после тебя.

А невероятные пятьсот цехинов – плата за риск. За большой риск, потому что верзийцы, в отличие от каатианцев, знают, как обращаться с ребятами из Омута.

– Мне вы тоже заплатите авансом?

* * *

– А-а!

Крик, мужской, полный боли крик.

– А-а!!

Он разорвал беспросветную темень молнией страдания, заставил подскочить и похолодеть. Кого-то – на мгновение. Кого-то – надолго. Крик был такой силы и такой муки, что не мог оставить равнодушным. Особенно здесь и сейчас: в ночи, на дне каньона, на незнакомой планете. Крик бил наотмашь.

– А-а!!!

– Что случилось?!

– Не надо! Не надо! Пожалуйста!

– Держите его!

Щелкает взведенный курок.

– Кто кричал?

– Грозный, не ходи!

В костер полетело несколько веток, пламя ярко вспыхнуло и осветило лагерь.

– Это Тыква!

– Он был дежурным!

– Помогите мне!

– Помогите мне!

Первый вопль – Грозного, второй – Тыквы. Грозный заламывает спорки руку, пытается придавить к земле, удержать. А Тыква вырывается, елозит под железной хваткой лысого, скалит зубы и лягается. Вопль Тыквы – результат секундного просветления, которое тут же проходит, и над поляной вновь несется полный боли крик:

– Не надо! Пожалуйста, на надо! А-а!!

– Что происходит?

Привереда бледна как мел. Вцепилась в Кугу и дрожит, совершенно не стесняясь своего страха.

– Облейте меня водой!

Грозный переворачивает Тыкву на спину, всматривается в его красное, словно у вареного рака, лицо, и безжалостно бьет по нему кулаком.

– Что ты творишь?!

– Воды!

– Что?

– Ядреная пришпа!

Вторым ударом Грозный отправляет Тыкву в нокаут, подхватывает на плечо и бежит к реке.

– Свет! Принесите свет!

Привереда выхватывает из костра горящую ветку и мчится следом. Куга беззвучно шевелит губами. Рыжий вертит в руке пистолет, вид у него дурацкий.

– Я…

И бежит к реке. Перепуганная Куга не отстает.

А там уже все в порядке. Грозный вытаскивает Тыкву из ледяной воды и кладет на камни. Лицо у спорки обычного цвета, а дыхание ровное. Он спит крепким, здоровым сном, и этот факт вызывает у Рыжего закономерный вопрос:

– Что, вашу мать, здесь происходит?

– Мы вовремя сбили температуру, – коротко отвечает Грозный. – Он будет жить.

– Будет жить? – возмущается Рыжий. – Да этот мулев спорки просто дрыхнет!

– И будет спать до утра, – подтверждает Грозный, и хмурится: – Где Свечка?

Привереда смотрит на Рыжего: он ведь убегал со стоянки последним, тот кивает на Кугу, и синеволосая лепечет:

– Я ее не видела.

– Я тоже, – подтверждает Привереда.

– Ядреная пришпа, – тянет Грозный, и на этот раз присказка звучит самым последним ругательством.

Он переносит Тыкву к костру, оглядывает стоянку и качает головой: девушки нет.

– Она спала вон там.

А теперь исчезла.

– Посвети!

Привереда подходит ближе, Грозный присаживается на корточки и внимательнейшим образом изучает землю, стараясь отыскать следы девушки.

– Может, она пошла в туалет, а потом испугалась? – глупо произносит Куга.

– Надо ей покричать, – предлагает Рыжий.

– Не надо. – Грозный отыскивает след и приказывает: – Мы с Привередой попробуем найти Свечку, а вы оставайтесь здесь.

Идти в темную рощу нахалке не хочется, но показывать Грозному слабину не хочется еще больше. А потому она послушно семенит за лысым, проклиная катастрофу, Пустоту, изобретателей цеппелей, изобретателей Пустоты и глупых мужиков, которым обязательно требуются спутницы. Она ругается и злится, потому что знает: ругань и злость не позволят ей впасть в панику. Она шагает за Грозным и освещает импровизированным факелом землю, когда лысый наклоняется к следам. Она держится, но у любой выдержки есть запас прочности:

– Может, все-таки позовем Свечку? – спрашивает Привереда, когда костер окончательно скрывается из виду.

– Не надо, – тихо отвечает Грозный. – Мы ее нашли.

А потом поворачивается, закрывая Привереде обзор, и странным голосом говорит:

– Не думаю, что тебе стоит на это смотреть.

Она понимает, что нужно послушаться, понимает, что Грозный прав, что Грозный видел куда больше и зря не скажет, но она слишком долго шла через эту проклятую рощу. Она свое отбоялась и не хочет скидок. Что бы там ни было, она это увидит.