Непридуманная история Второй мировой - Александр Никонов

Больше всего товарищ Сталин любил почитать (и почеркать карандашиком) книжки про историю. А что такое книжки про историю? Это книжки про две вещи — про войны и про царей. Не про народ же там написано. Народ — немой статист истории. А главные роли играют, мы знаем кто…

Так вот, массу пометок Сталин оставил в книге «Очерки истории Римской империи» (М., 1908 г.). В книжке этой, как отмечают исследователи, «были изложены основы римского империализма». Автор этой книжки — Виппер является одновременно и автором капитального труда об Иване Грозном. Но про Грозного Сталин не только у Виппера читал. Массу пометок он оставил и в книге Платонова «Иван Грозный».

В одном из исторических материалов про сталинскую библиотеку мне попалось утверждение, что книги об Иване Грозном «сильно повлияли на историческое мировоззрение Сталина». Я в этом ничуть не сомневаюсь! А кто сомневается, спросите у Эйзенштейна.

Если же товарищу Сталину в какие-то моменты знаний по истории недоставало, он приглашал на консультацию хороших специалистов. Например, перед самой войной, а именно 3 июня 1941 года в кабинет к Сталину вошел тот самый Тарле — знаток Наполеона и истории Франции. Он пробыл у Сталина полтора часа. Не знаю, о чем они говорили. Видимо, Сталин с помощью Тарле проводил какие-то исторические параллели между сегодняшним моментом и временами давно минувшими. Параллелей, кстати, история накидала много. В начале XIX века между Россией и тогдашним покорителем Европы — Наполеоном был заключены два договора — Тильзитский и Эрфуртский. Тогда, как и в середине XX века, два императора делили Европу. Согласно Тильзитскому договору России отошли Финляндия и Бессарабия, а более поздний — Эрфуртский договор стороны должны были в течение десяти лет держать в секрете. Прямо пакт Молотова-Риббентропа!..

И вот еще любопытный момент из жизни библиофила Сталина: Иосиф Грозный считал, что советским людям читать Достоевского не очень полезно, несмотря на то, что сам считал его великим писателем и великим психологом. Не то чтобы Достоевский был запрещен, ни в коем случае, как можно!.. Его просто однажды вдруг перестали издавать: Вождь полагал, что Достоевский плохо влияет на молодежь. Сам же Сталин Достоевского не только читал, но и перечитывал. И отчеркивал в его книгах те места, которые ему самому казались наиболее важными и глубокими.

Что же казалось Сталину важным и глубоким? О чем часто думал диктатор? А власти. О государстве. О скрепляющей государство идеологии. И об их причудливом сплаве.

Сталин практиковал насилие. Ничем не ограниченное насилие. Сталин был интриганом и изувером. Он арестовывал близких родственников своих ближайших сподвижников и внимательно наблюдал за их реакцией. Сподвижники не бунтовали. Они по-прежнему раболепно прислуживали Хозяину. Сталин расстреливал сотнями тысяч. Сажал миллионами. Насилие и страх были теми инструментами, которые он выбрал для осуществления своих управленческих функций. История подсказывала ему: эти инструменты работают. И работают успешно.

А еще история свидетельствует: чем грознее царь, тем он величественнее. Без большой крови нет большого дела. Кровь пролитая забудется, а слава собирателя земель русских останется в веках. Все люди смертны, и потомкам не очень видно и не очень важно, кто там кого в далеком прошлом пережил и на сколько лет, все равно они все уже давно умерли — чуть раньше, чуть позже, один хрен. Ну, убил царь там кого-то в учебнике истории. Зато сколько великих дел он сделал! Как империю расширил! Приятно посмотреть.

Но одного страха для управления мало. Деспотизм ради деспотизма не выживает. Так опять-таки учит история. Сколько римских императоров-деспотов поплатились головами за своей необузданный деспотизм! Их было много, по-глупому жестоких. И терпели их недолго, а потом — перо в бок. Поплатились они только потому, что деспотизм их был гол и пуст. Деспотизм ради деспотизма. А народ должен видеть результат деспотизма. Он должен понимать, ради чего страдает. И тогда он простит. И полюбит. А какой может быть самый наглядный, самый впечатляющий результат, как не расширение империи? Да, мы переживали нелегкие времена, скажут люди. Но зато наша родина расширилась от тайги до британских морей!

Если бы Грозный не был собирателем земель, разве получил бы он уважительную кличку Грозный? Душегубец он был бы. Или Кровавый. Или Вешатель. Колосажатель. Шкуросдиратель. И никакого ему уважения. Ибо пошто народ губил?

Сильное расширяющееся государство — вот что мирит забитый народ с плетью. Потомкам из прекрасного далека будет глубоко наплевать, что их предков секли, вешали и стреляли. Зато теперь они живут в великой Империи. Типа Римской…

И что же по этому поводу можно вычитать у Достоевского?

Товарищ Сталин в «Братьях Карамазовых» жирно отчеркнул следующие строки. Их произносит один из героев романа — продавец религиозного опиума отец Паисий: «По русскому же пониманию и упованию надо, чтоб не церковь перерождалась в государство как из низшего в высший тип, а напротив, государство должно кончить тем, чтобы сподобиться стать единственной лишь церковью и ничем иным более».

И чуть ниже Сталин подчеркнул продолжение мысли того же Паисия: «Не церковь обращается к государству, поймите Вы это. То Рим и мечта и его. То третье диаволово искушение… А напротив, государство обращается в церковь, исходит от церкви и становится церковью на всей земле… От Востока звезда сия воссияет».

Звезда Востока. Сталину это выражение явно понравилось.

Кроме того, в дальнейшем диалоге (буквально через несколько строк) выясняется, что отец Паисий, с точки зрения одного из героев книги, является социалистом, раз проповедует такое. Сталин тоже называл себя социалистом.

Все сходится. Красный царь!.. Который одновременно и живой бог непогрешимый.

Летает сталинский карандаш по страницам Достоевского, отмечая понравившиеся места. Верно пишет Федор Михайлович!.

…Я не знаю, читал ли Достоевского Гитлер. Но ход его мысли был схожим. Однажды черный германский социалист сказал: «Тот, кто считает национал-социализм чисто политическим движением, не понимает в нем ничего. Национал-социализм — это больше, чем религия».

И книжки по истории Гитлер тоже любил. Причем с детства. И признается в этом в первой же главе «Майн кампф»: «Перечитывая много раз книги из отцовской библиотеки, я более всего останавливал свое внимание на книгах военного содержания, в особенности на одном народном издании истории франко-прусской войны 1870–1871 гг. Это были два тома иллюстрированного журнала этих годов. Эти тома я стал с любовью перечитывать по несколько раз. Прошло немного времени, и эпоха этих героических лет стала для меня самой любимой. Отныне я больше всего мечтал о предметах, связанных с войной и с жизнью солдата».

Гитлер, так же, как и Сталин, даже в самые лихие свои годы поглощал бездну книжек:

«Вена — в этом слове для меня слилось 5 лет тяжелого горя и лишений. 5 лет, в течение которых я сначала добывал себе кусок хлеба как чернорабочий, потом как мелкий чертежник, я прожил буквально впроголодь и никогда в ту пору не помню себя сытым. Голод был моим самым верным спутником, который никогда не оставлял меня и честно делил со мной все мое время. В покупке каждой книги участвовал тот же мой верный спутник — голод; каждое посещение оперы приводило к тому, что этот же верный товарищ мой оставался у меня на долгое время. Словом, с этим безжалостным спутником я должен был вести борьбу изо дня в день. И все же в этот период своей жизни я учился более, чем когда бы то ни было. Кроме моей работы по архитектуре, кроме редких посещений оперы, которые я мог себе позволить лишь за счет скудного обеда, у меня была только одна радость, это — книги.

Я читал тогда бесконечно много и читал основательно. Все свободное время, которое оставалось у меня от работы, целиком уходило на эти занятия. В течение нескольких лет я создал себе известный запас знаний, которыми я питаюсь и поныне».

Что же это было за явление такое — гитлеризм-сталинизм?.. Проза Суворова — смесь сахара с перцем. А гитлеризм-сталинизм — термоядерная смесь модерна с самой отсталой, самой дикой суеверной деревней.

Гитлер, коего считают исчадием ада за его ужасные практики, сам не придумал ничего нового. Он просто продолжил добрую европейскую традицию — антисемитизм, еврейские гетто, геноцид… Испокон веков евреи в европейских городах жили в гетто. И периодически мрачные улицы средневековых городов освещали ночные факелы погромщиков. Евреев сгоняли в одно место и убивали всех поголовно за то, что они евреи. А их имущество делили между честными бюргерами с окровавленными мясницкими ножами в натруженных руках. Происходило такое и в Нюрнберге — том самом, где потом гитлеровцев за то же самое судили.