Вместе (не) навсегда (СИ) - Витина Элина

— Как же я по тебе скучал, принцесска, — шепчет он в мои волосы. — Без тебя паршиво. Вот здесь, — он обхватывает мою ладонь и кладет себе на сердце. — Будто кусок вырвали. Ты мой дом.

От этих слов на глаза наворачиваются слезы и я прижимаюсь к нему еще сильнее. В памяти сразу всплывают мои размышления о том, что у Марата никогда не было дома, места в котором бы он чувствовал себя комфортно и в безопасности… И сейчас, то что он считает своим домом меня… Это чертовски много для меня значит. Это, наверное, даже сильнее чем его обычное признание в любви.

Я не убираю руку с его груди, чувствуя, как пульсация его сердца успокаивает меня, убаюкивает тревогу, стирает все печальные мысли этой недели, наполняет своей силой и уверенностью.

И я вдруг отчетливо понимаю, что если я его дом, то он моя опора. Моя гора…

— Скала, — усмехаюсь я своему внезапному озарению. — Марат Скалаев, ты моя скала… опора. Ты делаешь меня сильнее.

— Ты и так сильная, принцесска, — он целует меня в висок. — Ты необыкновенная.

Я решаю не спорить и нахожу его губы своими. Я рада, что он считает меня сильной, но на самом деле это не так… Если бы я была сильной, я бы не чувствовала себя такой опустошенной в его отсутствие. А еще я бы сразу же призналась ему во лжи, или изначально бы нашла в себе силы не солгать. Но я испугалась тогда и продолжаю бояться сейчас. То что между нами происходит в данный момент… эти объятия, живая потребность друг в друге, жажда… я не хочу рушить это правдой. Так что нет, Марат, я не сильная… по-крайней мере, без тебя. Но с каждым днем ты даешь мне силу и уверенность.

Наши поцелуи становятся все более требовательными и вскоре я торопливо стаскиваю с него рубашку и провожу пальцами по гладкому горячему животу. Приходится признать, что по телу Марата я скучала не меньше, чем по нему самому. Мои пальцы скользят по его предплечьям, обхватывают шею, взбираются выше и слегка тянут его за волосы. Марат гортанно стонет и от этого звука желание раскаленной лавой проносится по моим венам.

— Без тебя все не так, — признаюсь я. — Мир будто теряет краски.

— Мой тоже, — шепчет он.

Его руки сжимают мои бедра, задирают подол шелковой комбинации и сминают ягодицы. Мы пятимся назад и как только я чувствую за собой твердость кровати, помогаю Марату избавиться от остатков одежды и бесстыдно развожу ноги в стороны. На несколько секунд он застывает и смотрит на меня не мигая. Из-за расширенных зрачков его глаза сейчас кажутся практически черными и я отчетливо вижу в них искры огня.

Я хочу его. Хочу его руки на себе, рот на моих губах, я хочу его в себе.

— Люблю тебя, принцесска, — хрипло шепчет он. — Очень сильно.

Марат опускается на кровать и в следующее мгновение я чувствую горячее давление члена в промежности.

Я вздрагиваю, а Марат начинает ритмично вбиваться в меня под аккомпанемент моих тихих стонов. Наши разгоряченные тела трутся друг о друга в страстном танце любви и в этот момент я не думаю о том, где он был все это время, не вспоминаю как тосковала без него, забываю о всех проблемах. Сейчас это неважно. Куда важнее то как от его близости мое сердце звенит счастьем и кажется, что даже если выключить ночник, теплого света, который льется из моей груди хватит на то, что осветить не только мою спальню, но и пару окрестных улиц.

В каждой клеточке моего тела зреет неистовое наслаждение и вскоре оно выливается на поверхность сильнейшим оргазмом.

Марат не дает мне отдышаться, разворачивает мое пластилиновое тело спиной и врезается в меня глубоким толчком сзади. Он проводит пальцами вдоль позвоночника, обхватывает бедра и продолжает двигаться во мне в погоне за точкой кипения. Я прогибаюсь для него словно дикая кошка, двигаю бедрами в такт его толчков и впиваюсь ногтями в подушку.

Его оргазм не заставляет себя ждать и вскоре я чувствую как внутри разливается его горячее семя. Наверное, я никогда к этому не привыкну. Марат Скалаев со мной. Во мне. Он мой.

После душа, который слегка затянулся из-за того, что Марат последовал за мной, я наконец, задаю ему вопрос, который по идее, должна была задать в самом начале:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Как дела? Как отец?

— Все в порядке, — его пальцы выводят чувствительные восьмерки на моих голых бедрах. — Главное, что он в безопасности.

— Что насчет тюрьмы? Следствие же еще идет? Его могут снова посадить?

— Сколько вопросов, — устало улыбается он. — Принцесска, не забивай свою красивую голову моими проблемами. Расскажи лучше как у тебя дела.

Я вижу, что ему неприятна эта тема и поэтому не настаиваю. Несмотря на то, что каждый вечер я отправляла ему кучу сообщения и фотографий, я не замолкаю добрые полчаса рассказывая ему новости из университета и советы кинолога по поводу Рамика. Марат слушает меня с улыбкой и когда я вижу, что он в шаге от того чтобы заснуть, вдруг спрашиваю:

— Расскажи мне о своем детстве.

— Детстве? — он удивленно вскидывает брови. — Что о нем рассказывать?

— Не знаю, — пожимаю плечами. Сама не уверена на какой ответ я рассчитывала, когда задавала этот вопрос. У меня и самой нет ни малейшего желания делиться своими воспоминаниями, но видимо, это все отголоски разговора с отцом Марата. В мыслях я неоднократно возвращалась к его словам. Потому что человек, который считает своего сына “поломанным” вряд ли был хорошим отцом. А значит Марату пришлось рано повзрослеть… и даже сейчас, в то время как его сверстники прожигают жизнь на тусовках и транжирят деньги родителей, Марат решает проблемы отца…

— Ты ведь больше не уедешь? — спрашиваю вкрадчиво.

— Принцесска, — вздыхает он. — У нас есть эта ночь.

Глава 40

Утром я просыпаюсь раньше Марата и какое-то время лежу не шевелясь, чтобы не разбудить его. Шторы мы вчера так и не закрыли, и сейчас первые лучи утреннего солнца красиво подсвечивают его лицо. Едва сдерживаюсь, чтобы не прочертить пальцами дорожку по его скулам, попытаться разгладить две залегшие морщинки на лбу. Такое впечатление, что даже во сне он решает какие-то проблемы и от этого хмурится.

Не открывая глаз он кладет руку на мое бедро и подтягивает меня к себе.

Он такой теплый и нежный, такой утренний. Мне хочется заставить время остановиться и никогда не покидать кровать. Но я знаю, что ему скоро надо уходить, да и мне надо поторопиться если я хочу успеть заехать к Рамику до занятий.

— Я сейчас буду кормить тебя завтраком, — сообщаю ему и тянусь за халатом.

— Звучит как угроза, — сонно бормочет он. — Не утруждай себя, принцесска, я поем по дороге.

— Мне не сложно, — мягко возражаю. — Мне нравится заботиться о тебе. Вчера Людмила Евгеньевна наготовила кучу всего. Будешь сырники? Могу сделать бутерброды.

— У вас есть блендер? — обреченно интересуется Марат.

— Эм… да, наверное, — мне становится неловко от того, что всей готовкой занимается домработница и я понятия не имею где у нас что лежит. — Наверняка есть.

— В рюкзаке, в первом отделении, банка со спортпитом, сможешь приготовить? Надо высыпать три столовые ложки, залить молоком или соком и хорошо взбить в блендере.

— Спортпит? — хмурюсь, но иду к рюкзаку, который, как и его куртка и обувь, так и остался лежать у подоконника со вчерашнего вечера. — Ты на диете?

Все что я знаю о спортивном питании, это то что Алена периодически ест какие-то протеиновые батончики и утверждает, что они помогают ей худеть. Я же считаю, что худеть ей помогают тренировки в зале через день, а все эти батончики лишь приносят дополнительный доход ее тренеру.

— Им питаются не только на диете, принцесска. В порошке есть все необходимое.

— В обычной еде тоже есть все необходимое, — упрямо заявляю. — В твороге много белка. Там еще витамин какой-то есть, он морщины вокруг губ разглаживает.

— Вот и поешь его на завтрак, — миролюбиво предлагает он. — Тебе надо восстанавливать силы после нашего ночного марафона.

Я тоже сразу начинаю улыбаться и продолжаю все время пока спускаюсь на кухню и готовлю завтрак. Я даже решаюсь попробовать этот протеиновый коктейль, раз уж собралась поить им любимого. К моему удивлению, на вкус он вполне ничего, даже пахнет приятно, клубничкой. Однако, когда я приношу его Марату, он морщится, словно я дала ему стакан с козьим жиром и стараясь не дышать, залпом осушает чашку.