Путеводный нейрон. Как наш мозг решает пространственные задачи - Майкл Бонд

часов в сутки. А остальным будет полезно понимать, как наши биология, культура, воспитание и привычки влияют на способности ориентироваться на местности.

Многие результаты вызывают удивление. Например, пространственная память и способность к интегрированию по траектории постепенно, год за годом, снижаются, начиная с девятнадцатилетнего возраста[236], – а предыдущее исследование, напротив, позволяло предположить, что такое снижение начинается только в среднем возрасте. Данные также демонстрируют существенную разницу между жителями разных стран. «Это как олимпийский медальный зачет для навигации», – говорит Спирс. Первую строчку занимает Финляндия, за ней – Скандинавские страны, США, Новая Зеландия и Австралия. Великобритания и другие страны Северной Европы, Россия и Южная Африка образуют вторую группу. Далее идет юг Европы, Южная Америка, большая часть Ближнего Востока и Юго-Восточной Азии. В самом низу таблицы располагаются Индия и Египет. Спирс обратил внимание, что это географическое распределение согласуется с величиной ВВП на душу населения, и это значит, что некоторые аспекты экономического развития могут напрямую влиять на способности к восприятию пространства. В то же время высокие результаты жителей Скандинавских стран можно объяснить популярностью такого спорта, как ориентирование: исследователи заметили корреляцию между местом страны в таблице и успехами ее спортсменов на чемпионатах мира по ориентированию[237]. Другие возможные причины – предпочтение свободной игры в детских садах или тот факт, что во многих скандинавских школах детей учат ориентироваться на местности.

В дискуссии о различиях в навигационных способностях больше всего споров и неверных истолкований связано с предположением о том, что мужчины лучше ориентируются на местности, чем женщины. Большинство исследователей согласны с тем, что в среднем это соответствует действительности; почти во всех исследованиях, включая проект Спирса Sea Hero Quest[238], было выявлено, что у мужчин пространственное восприятие в среднем лучше, чем у женщин. Похоже, мужчины существенно лучше справляются с мелкомасштабными пространственными задачами, такими как мысленный поворот трехмерного объекта (средний мужчина справляется с этой задачей лучше, чем 75 % женщин)[239], а также превосходят женщин в реальных задачах, таких как ориентирование на местности и интегрирование по траектории[240]. Эти различия становятся заметными уже в семилетнем возрасте, а во многих случаях даже раньше[241]. Однако это не относится ко всем пространственным навыкам. Мужчины и женщины одинаково хорошо мысленно складывают лист бумаги (непонятно, почему так происходит со складыванием бумаги, но не с поворотом трехмерной фигуры), а женщины существенно превосходят мужчин в запоминании местоположения объектов[242].

12. Мысленное вращение и складывание, два популярных теста на пространственное восприятие в малом масштабе. В задаче на вращение требуется мысленно повернуть объект (крайний слева) и сказать, с какими двумя объектами из четырех, приведенных справа, он совпадет (правильные ответы: В и С); в задаче на складывание требуется мысленно сложить развертку слева и определить, какой из фигур справа она соответствует (правильный ответ: А)

Отрицать существование различий между мужчинами и женщинами сложно[243][244]. Но мы не знаем, откуда они взялись. Многие предполагают, что причины нужно искать в нашем эволюционном прошлом. В доисторические времена, когда формировались многие когнитивные способности, мужчины были охотниками и в поисках пищи уходили вглубь незнакомых территорий. Те, кто лучше ориентировался на местности, могли уходить дальше и, значит, были лучшими охотниками; кроме того, они могли искать себе пару в далеких землях. Так закреплялись эти навыки. В отличие от них, женщины держались ближе к дому и большую часть времени собирали фрукты, корешки и другие неподвижные ингредиенты рациона. Им не требовалась способность к далеким путешествиям, но они должны были запоминать, где что растет, и именно поэтому женщины лучше помнят местоположение объектов. По крайней мере, теоретически[245].

Теория охотников и собирателей звучит убедительно, но не подходит в качестве объяснения для разницы в восприятии пространства – в противном случае следует ожидать, что такую же разницу в навигационных способностях продемонстрируют самцы других видов животных, например мыши-полевки, поскольку расширение ареала обитания дает существенное преимущество в выживании и репродукции, но такой закономерности пока не обнаружено[246]. Неизвестно даже, правильно ли мы представляем, как занимались охотой и собирательством наши далекие предки. «Эволюционные психологи тщательно анализируют археологические и этнографические данные, – говорит канадский антрополог Ариана Берк, специалист в поведении человека в эпоху палеолита. – И по ним никак нельзя утверждать, что женщины не путешествовали на далекие расстояния и не использовали для навигации аллоцентрические [пространственные] стратегии».

Трудно с уверенностью говорить о том, что происходило сотни тысяч лет назад, и поэтому исследователи предпочитают сосредоточиться на нескольких оставшихся на нашей планете племенах, которые ведут жизнь охотников и собирателей. В 2014 году антропологи из Университета Юты опубликовали данные, подтверждающие эволюционную теорию половых различий в способностях к навигации на примере народностей твэй и чимба, живущих в засушливых горах на северо-западе Намибии. Мужчины из этих племен путешествуют дальше женщин и лучше справляются с пространственными тестами, отметили исследователи, а те из мужчин, кто проходил большие расстояния и лучше решал пространственные задачи, имели детей от большего количества женщин – своего рода «компенсация за путешествие», как выразились ученые[247].

Тем не менее у современных охотников и собирателей можно найти множество примеров разной динамики отношений между пройденным расстоянием и полом. Антропологи отмечают, что в некоторых группах, таких как жуцъоан на северо-востоке Намибии, женщины наравне с мужчинами охотятся и выслеживают животных, проходя такое же расстояние в буше[248]. На юго-западе Венесуэлы живет народность пуме. У них принято разделение труда, как в традиционных общинах охотников и собирателей, но женщины, собирая манго, проходят большие расстояния, чем мужчины на охоте (в среднем 16,1 км против 14,6)[249]. Мужчины и женщины из племени цимане, живущего в низинах на севере Боливии, нередко проходят по нескольку километров через джунгли в поисках фруктов, рыбы, меда, дров и лекарственных растений. Антропологи, недавно посетившие это племя, отмечали, что и мужчины, и женщины там могли отовсюду точно указать направление на важные ориентиры[250]. Люди из племени мбенджеле байяка, живущего в густых джунглях в Республике Конго, тоже владеют этим навыком; их женщины, как и в племени цимане, наравне с мужчинами путешествуют на большие расстояния, чтобы собирать плоды, охотиться и ловить рыбу[251]. Берк говорит, что до появления постоянных поселений все взрослые в группах охотников и собирателей отличались очень высокой мобильностью[252]. «Молодые люди обоего пола пользовались возможностью лучше узнать окружающую местность, завести друзей и познакомиться с вероятными партнерами». Не подлежит сомнению, что навыки навигации были важным инструментом выживания для