Путеводный нейрон. Как наш мозг решает пространственные задачи - Майкл Бонд

шансы выше, если в юном возрасте вы умеете мысленно поворачивать объемные фигуры (нет нужды говорить, что не менее важна мотивация и другие факторы)[224].

Наши навыки восприятия пространства быстро развиваются к возрасту одного года, и они очень гибки и пластичны[225]. Детям никогда не рано изучать форму предметов на ощупь, строить сооружения из кубиков и разрушать их, решать пространственные головоломки, показывать жестами, что они делают, играть в активные видеоигры[226], а главное, исследовать окружающий мир[227]. Нора Ньюком, психолог из Университета Темпла в Филадельфии, на протяжении почти всей своей научной карьеры изучавшая воздействие пространственного мышления на развитие ребенка, убеждена, что родители и учителя должны всемерно поощрять такое мышление. «Пространственные задачи и вызовы окружают нас со всех сторон, – отмечала она в статье, написанной в соавторстве с коллегой Андреа Фрик в 2010 году. – Подходит ли простыня для этой кровати? Пропускать ли левый шнурок над правым или под ним и какой из них левый? Поместятся ли покупки в сумку? Какой формы получатся ломтики, если я порежу багет иначе, и влезут ли они в тостер? Для маленьких детей эти вопросы – вызов, и они дают широкие возможности исследовать пространство и размышлять о нем»[228].

Пространственная сообразительность такого уровня не переходит сама собой в способность к навигации. Когда вы оказываетесь на открытой незнакомой местности, в игру вступают многие другие качества: принятие решений, внимание, необходимость отслеживать свои передвижения. Ньюком убеждена: умение мысленно повернуть объект «коренным образом отличается» от способности найти дорогу на открытой местности. «Они зависят от разных отделов мозга. Они взаимосвязаны, но не больше, чем многие другие когнитивные конструкты», – говорит она. Авиадиспетчеры, скорее всего, хорошо манипулируют трехмерными объектами, но не обязательно должны быть искусными навигаторами.

Если мелкомасштабные пространственные навыки, такие как мысленное вращение, не могут точно предсказать навигационные способности человека, то что может? Не так давно Мэри Хегарти, создатель повсеместно используемой шкалы чувства направления, обнаружила, что большую часть различий в крупномасштабных пространственных навыках можно объяснить различием личностей. В исследовании, охватившем более 12 000 человек, она показала: люди с развитым чувством направления также набирали высокие баллы по шкале экстраверсии, добросовестности и открытости и низкие баллы по шкале невротического состояния[229].

Если подумать, здесь нет ничего удивительного. Энергия и энтузиазм (экстраверсия), усердие и внимание к деталям (добросовестность), а также любопытство и изобретательность (открытость) – все эти качества полезны в поиске пути, потому что они заставляют вас взаимодействовать с окружающим миром. А вот тревожность и эмоциональная нестабильность (невротизм) вам будут только мешать. Если вы энергичны, дисциплинированны, смелы и уверены в себе, то у вас гораздо меньше шансов заблудиться, чем если бы вы были замкнутым, рассеянным, ограниченным и испуганным (хотя смелость связана с повышенным риском сделать неправильный выбор). Аналогичным образом, невротизм не способствует исследованию окружающего мира и не дает вам возможности улучшить свои пространственные навыки[230].

Мысль о том, что навигационные навыки зависят от личности, довольно заманчива. Мы склонны рассматривать черты характера в свете того, как они определяют взаимодействие с людьми, но, как показывает исследование Хегарти, они формируют и наше взаимодействие с окружающим миром. Но личность вроде как не слишком меняется со временем! Значит, улучшить свои навигационные способности невозможно? К счастью, это не так. Во-первых, личность меняется – люди могут стать более добросовестными (например, когда состоят в отношениях), менее невротичными (после лечения) и более уживчивыми (с возрастом). Недавно были опубликованы результаты исследования, в котором участвовали 635 человек, от подростков до пожилых людей; исследователи не выявили корреляции между тем, каким человек стал в семьдесят пять и каким он был в четырнадцать[231].

Во-вторых, следует учитывать, что поведение определяется не только личностью. Многое зависит от контекста: кто рядом со мной, что у меня на душе, где я оказался… Люди, проявляющие хладнокровие в знакомых местах, могут растеряться, столкнувшись с неизвестностью. При ориентировании на местности на эффективность наших действий влияют многие факторы, часть из которых – рабочая память, восприятие пространства, умение читать карту и так далее – легко поддаются улучшению. Значит, интроверты вполне могут быть хорошими навигаторами, а добросовестные люди – плохими. Ниже мы увидим: главный враг навигатора – тревожность. Но чем больше вы тренируетесь и набираетесь опыта, тем увереннее становитесь. Несомненно, навыки навигации у людей сильно отличаются, но лучше относиться к этому различию как к возможности, а не как к проклятию. «Может ли большинство людей стать лучше? – говорит Монтелло. – Уверен, что может».

В 2016 году группа нейробиологов, психологов, специалистов в области деменции и разработчиков игр выпустила мобильное игровое приложение Sea Hero Quest, чтобы исследовать, как способности к навигации ухудшаются с возрастом[232]. Целью было найти критерий «здоровой» навигации, пригодный для диагностики болезни Альцгеймера, оказывающей губительный эффект на восприятие пространства[233]. Разработчики надеялись на то, что в программе примут участие до 100 000 человек, но популярность приложения превысила их ожидания: игра не только внесла вклад в исследование деменции, но и стала крупнейшим исследованием различий в способностях к навигации. К настоящему времени ее скачали более четырех миллионов человек.

Sea Hero Quest проверяет навигационные способности игрока (насколько хорошо он может удерживать в памяти карту и пользоваться ею при поиске контрольных пунктов), а также умение интегрировать по траектории. Как и во всех исследованиях с использованием игр, здесь остается вопрос о «реальности» этого опыта навигации: в действиях игрока участвуют только глаза и пальцы, и он не получает обратной связи от вестибулярного аппарата или движений тела – которые, как полагают исследователи, играют важную роль в интегрировании по траектории, – а может рассчитывать лишь на оптический поток[234]. Тем не менее Хьюго Спирс, который руководит анализом данных проекта, сравнил результаты, показанные в игре, со способностью к навигации в реальном мире и обнаружил значимую связь. Хорошие навигаторы успешно справляются с обеими задачами[235].

Приложение Sea Hero Quest стало ценным инструментом исследований, поскольку многие игроки согласились анонимно предоставить исследователям демографическую информацию, которая помогает объяснить распределение навигационных способностей среди населения. Спирс с коллегами стремились выяснить, связана ли наша способность ориентироваться в пространстве с нашим полом, страной проживания, местом (город или деревня), с тем, где мы выросли, уровнем образования, левши ли мы или правши, насколько хорошими навигаторами мы себя считаем, с расстоянием до работы и даже с продолжительностью сна. При диагностике деменции врачу будет полезно знать типичные навигационные возможности, скажем, пятидесятипятилетней британки с университетским образованием, левши, выросшей в сельской местности, которая спит семь