Творец - Ольга Рубан

и решил соответствовать…

Но всё же тот самый изначальный смокинг не давал ему покоя. Почему именно смокинг, а не, скажем, костюм врача, пожарника или Деда Мороза?

Нина подозревала в кознях Софью, и он не мог не признать, что Соня — единственная, у кого был хоть какой-то мотив, но… Верилось в это с трудом.

Больше года прошло с момента их расставания, и Соня ни единого раза не напомнила о себе. Ни звонка, ни сообщения, ни якобы случайного столкновения в магазине, которые говорили бы, что она всё еще ищет с ним встреч и на что-то надеется…

Если начистоту, он вообще был уверен, что Соня забыла о его существовании в тот же миг, как он закрыл за собой дверь. Слишком уж она всегда была отстранённая, слишком непонятная, неземная, чуждая простым человеческим страстям. Последние годы рядом с ней превратились в пытку одиночеством. Она без конца пропадала в своей мастерской — или с клиентами, или одна — а он бродил в оглушающей тишине их слишком большого для двоих дома и чувствовал себя брошенным на произвол судьбы котом.

Она даже не попыталась его остановить, когда он уходил. А теперь, оказывается, она завела любовника. Он бы ничуть не удивился, если бы узнал, что это произошло на следующий же день после его последней «рыбалки». Может, так оно и было. Приехала в свой драгоценный «Ченто», стрельнула прищуренным глазом по сторонам и выбрала себе нового питомца.

Но если даже она затаила зло и решила отомстить, то… как она это провернула? Всё, что было в её распоряжении — пресловутый смокинг! Женя прикрыл усталые глаза, в который раз почувствовав, что хватается за чёртов смокинг, как за соломинку. Впрочем, других версий у него всё равно не было, и, если бы не эта соломинка, он давно бы уже или нырнул в городскую реку с камнем не шее, или сдался бы полиции. Он хмыкнул. Если бы он сдался ей хоть пару дней назад, то имел бы железное алиби в случае с Юлей, и сейчас не мёрз бы в холодной, сумрачной роще, а был дома. С Ниной. И вместе они бы решали, что делать дальше.

Впрочем, вполне вероятно, что полиция его всё равно не выпустила бы. Приписали бы ему некоего гипотетического сообщника и оставили гнить в СИЗО…

Какое-то раздражающее дребезжание вывело его из напряжённой мрачной задумчивости. Мимо, по тропинке шагала хорошо одетая дама со шпицем на поводке. Визгливый лай собаки и подозрительный, брезгливый взгляд хозяйки в который раз напомнили Жене, в какой непростой ситуации он оказался. Выберется ли?

Он стиснул зубы. Это неважно. Главное — спасти детей! Он бы караулил Лизку — последнюю оставшуюся — день и ночь, если бы это было возможно. Но единственный путь не попасться полиции — не отсвечивать в их районе вообще.

Ухоженные улочки пригородного поселка, наконец, опустели, зажглись симпатичные фонари. Женя видел, как окна Сониной спальни вспыхнули, а мансардные, наоборот, потемнели.

Он подобрался и, натянув капюшон, двинулся к её забору. Тут и там раздавался встревоженный собачий лай. Почти каждая семья считала своим долгом посадить во дворе пса. Все, кроме Сони, которая за всё время, что они прожили вместе, не пожелала завести даже хомячка. Сейчас это оказалось кстати, и он, оглядевшись, забрался на кирпичный забор и мягко спрыгнул во дворик.

Обойдя дом, он с облегчением выдохнул. Раздвижная железная лестница по-прежнему валялась там, где он её оставил больше года назад. Он тогда обрезал ветки деревьев, которые при ветре царапали стекло в спальне, чем страшно раздражали Соню. А Соня за этот год, как и ожидалось, ни разу про неё не вспомнила.

Заржавела?

Он аккуратно приставил её к стене и, сняв блокировку, потянул вверх первый сегмент… Шло туго, но бесшумно, и вскоре он уже, внутренне сжимаясь от стыда и страха, заглядывал в окно своей бывшей спальни.

Сквозь бликующую приглушенным светом ночников муть тонких занавесок он разглядел две бутылки вина на прикроватной тумбочке, какую-то нелепую закуску, вроде сырных рулетиков, которые так обожала Соня, а сам он всегда считал чепухой. На полу у кровати стояли два бокала. А на кровати…

Он отвернул голову, но глаза при этом не двинулись с места, жадно и стыдливо обозревая увиденное.

Первое, что пришло Жене в голову — это было красиво, как в кино! Вспомнился старый фильм про Елену в ящике. Что-то болезненно чувственное, мягкое, плавное, тягучее.

Женя почувствовал невольный укол ревности. Значит, любовник, действительно, есть… и по тому, как Соня выгибалась и закидывала за голову руки, он понял, что этот любовник свое дело знает, ведь ему, Жене, редко удавалось довести ее до апогея.

Перед глазами вдруг всплыла заплаканная Нина, и он одёрнул себя. Он здесь вовсе не затем, чтобы подсматривать за бывшей. Но толком разглядеть её мужика он никак не мог — голова его целиком скрывалась меж Сониных бёдер. Но он смог разглядеть татуировку на его широкой, смуглой спине. Взлетающий грифон!

Какой-то совершеннейший бред…

Несколько лет назад Соня увидела такую татуировку у одного из своих клиентов и настолько впечатлилась, что попыталась заставить Женю сделать такую же. Битва длилась не один напряжённый месяц, но он так и не сдался.

Что, если…

Он чуть пригнулся, когда они переменили положение, и Сонино лицо показалось над плечом мужика.

Что, если она закрутила роман с тем самым клиентом? Что ж… тогда «соломинка» не сработала. Он знал того мужика, и он ничем, ну ничем не был на него похож…

Не желая выпускать из рук «соломинку», он предположил, что, может быть, Соня всё же нашла мужика, похожего на него, и уже потом добилась появления татуировки, как заключительного штриха…? Но это выглядело слишком самонадеянно, а самонадеянным Женя никогда не был…

Чувствуя себя сатиром, подглядывающим за обнажёнными нимфами, Женя ни с чем спустился вниз, взялся было за лестницу, но решил, пусть остаётся, как есть. Если Соня за целый год ни разу не зашла за дом, то, ненароком зайдя, вполне может решить, что лестница тут так и простояла всё это время.

Бесшумно двигаясь по закованному в бетон двору он вдруг остановился. Сонин красный Опель не был заведен в гараж, а стоял рядом. Он подошел к нему и по-звериному принюхался, словно, действительно, рассчитывал что-то учуять.

Да, тот извращенец был на красной машине, но какова вероятность, что на Сониной? Все та же пресловутая соломинка… Свет уличных фонарей едва доставал до неё, но это