Творец - Ольга Рубан

Именно так она себе все это и представляла, когда доводилось задуматься, что она будет делать в этом случае. Проще простого — заорать во все горло в лицо злодею, как Кевин из фильма… Так она в своих фантазиях и делала, и пока растерянный маньяк приходил в себя, она удирала.

Но сейчас она почему-то не могла не только закричать, но даже пошевелиться. Тело сковала какая-то сонная немота, улица словно померкла, отдалилась, а прохожие и машины, снующие мимо, превратились в бесплотных призраков. Единственными реальными в этом потустороннем мире остались они с дядей Женей.

— Ну, чего стоишь? Пошли быстро домой! — он властно протянул руку, и она, не веря сама себе, послушно взялась за неё. Она всматривалась в лица прохожих, надеясь хотя бы взглядом воззвать о помощи. Но никто не обращал на неё внимания. Сердце гулко ухало в груди, в глазах вскипали слёзы. Она прекрасно видела, что они не идут к дому, а, наоборот, всё дальше от него удаляются. Оживленные улицы сменились переулками, подворотнями, а потом перед ней неожиданно распахнулось кожаное нутро автомобиля.

— Садись и не вздумай дрыгаться, — ровным тоном произнес дядя Женя и настороженно огляделся. Юля, скинув, наконец, оцепенение тоже осмотрелась. Какой-то запущенный двор с развешенным на веревках бельём. И ни души!

— Можно… я пойду домой? — дрожащим голосом прошептала она, — Мама…

— Твоей Свиноматери сейчас не до тебя, поверь. Полезай в машину.

Юля подняла на него полные слёз глаза. Это не был дядя Женя. Просто выглядел так же, а голос не его. И нет маленького шрамика под губой, который он получил летом на рыбалке, когда Васька неудачно закинул свою удочку, и зацепился крючком за Женин подбородок. Ранка тогда долго гнила, и он почти месяц ходил с пластырем на лице. И глаза — не его. И уши… Все вроде бы то же самое, но чуточку другое… Осознание этого должно было порадовать, но, вместо этого лишило последней надежды. Слезы покатились по щекам.

«Дяде Жене» надоело её уговаривать, он подхватил ее подмышку и стал запихивать на заднее сидение.

Девочка взвизгнула, попыталась вырваться, но больно ударилась обо что-то головой и обмякла. И сквозь морок, прежде чем захлопнулась дверца, она успела заметить, как к машине спешит какой-то встревоженный дед с пекинесом на поводке.

* * *

«Юлька, мать твою! Быстро просыпайся, а то я тебе по жопе наваляю!»

Девочка заскулила, приоткрыла глаза, и, в какой-то неправильной перспективе увидев брата, заскулила громче.

— Слава яйцам! — воскликнул Сява, — Я уж решил, что ты кони двинула! Пошевели руками-ногами.

Юля повиновалась. Все шевелилось, но как-то неправильно, словно под водой, а голова просто раскалывалась. Кое-как она села и уставилась на брата. Глаза были красные, воспаленные, а ресницы и челка слиплись от крови.

— Сявынька…, - пролепетала она и тут же надрывно заревела.

— Потом выть будешь! Слушай сюда. Тут Мишка с Ритой. Рита совсем плоха. Мне никак до неё не добраться, поэтому живо посмотри, как она.

— Хочу к ма-а-аме-е-е, — громче прежнего заголосила Юля, держась за голову. Её плач тут же подхватил Мишкин голос, и она невольно умолкла, разыскивая взглядом младшего брата.

Они находились в каком-то мрачном подвале. По центру стоял маленький стол и детский деревянный стульчик с нарисованной вишенкой на спинке. На столе — керосиновая лампа, раскрытый альбом для рисования, краски, кисточки и стакан-непроливайка с Крокодилом Геной на боку.

Свет настольной лампы выхватывал из тьмы только стол и стул, а всё остальное таилось во полумраке. Юля с трудом разглядела у стены несколько грубо выполненных из тонкой арматуры клеток, по размеру годных разве что для собак. Сява, едва помещаясь, скрючился в одной из них. Он сидел на корточках, почти касаясь задницей пола, а руками вцепившись в прутья. Во второй клетке из-под кучки какого-то тряпья выглядывала вихрастая рыжая Мишкина голова и раззявленный в плаче рот. Остальные три, на первый взгляд, были пусты.

Юля попыталась встать на ноги, но они под ней тут же подломились, и она с изумленным видом поглядела на старшего брата, готовая снова зареветь.

— На четырех костях ползи, дура! — прошипел тот и пояснил, — На четвереньках. Как киса!

Юля кивнула и подползла к клетке, на которую указывал брат. Просунула между прутьев дрожащую руку и нащупала Ритин лоб. Он полыхал!

— Горячая! — испуганно пролепетала она.

— Вон там, в коробке, бутылки с водой. Принеси мне, я открою… Ну, чё выпучилась?

Юля поползла было в нужном направлении, но вдруг остановилась, вглядываясь в самый дальний и самый тёмный угол, куда едва доставало бледное, какое-то болотное свечение лампы.

Там было что-то вроде ниши в стене. Очень глубокое и тёмное углубление. А в нём…!

— Не смотри туда! — в голосе Сявы слышалось усталое бессилие, — Там нет ничего! Сейчас главное — вода для Ритки! Не. Смотри.

Но было уже поздно. Юля зашлась воплем и шарахнулась прочь, забилась под столик, зажмурилась и завыла. Она слышала, как ей в унисон воет перепуганный Миша, как хрипло, в полусне, захныкала Маргаритка, и как Сява терпеливо и настойчиво увещевает её успокоиться и сделать порученное дело. Дескать, ты уже большая овца, ничего там нет страшного и бояться нечего. Просто… «культура».

Юля знала, что такое «культура». Это не обсасывать куриные косточки, каждый день надевать чистые плавки и по любому поводу говорить «спасибо». Но какое отношение культура может иметь к чудовищу в тёмной нише? Самому-пресамому настоящему! И самому чудовищному из чудовищных!

Она визжала и визжала, а потом что-то щёлкнуло у нее в голове и она, тяжело дыша и широко распахнув опустевшие глаза, распласталась на холодном полу.

Глава 10

Месяц назад

— Вот документы для Адама, — Парвиз положил на стол толстенькую папку.

Соня, в этот момент заканчивающая последнюю в Фонде трапезу, промокнула салфеткой губы и заглянула в неё. Свидетельство о рождении, паспорт, загранпаспорт, аттестат о среднем общем образовании…

Соня хмыкнула, достав вкладыш.

— Тройка по географии? Какая прелесть… И он действительно сможет пользоваться этими… бумажками?

— Конечно! Все документы действительны. Выданы на имя Адама Александровича Ра́ева 1995 года рождения. Адам Ра́ев, конечно, звучит почти юмористически, но такова воля… Творца.

Он с улыбкой поглядел на Соню, которая копалась в документах и не заметила его иронии. Там были СНИЛС, страховой полис, военный билет, водительские права и даже трудовая книжка!

Она ошалело заглянула в неё и увидела одну единственную запись — подсобный рабочий БФ «Творец». Дата приема — почти пять лет назад, дата увольнения — сегодняшняя.

— Подсобный