Свободный Волк - Марина Казанцева

Я высох. Мысли были также тягучи, как та упругая субстанция, в которую обратилось мое тело. Усохли ласты, облетели крылья. Но я поднялся на ноги и смог ходить. Ноги держали меня плохо, и я уселся в кресло, стоящее под странным прозрачным колпаком. И от усталости заснул.

Я видел сны. Такие странные. Что-то очень напоминающие. Я силился проникнуть в их тайну. И не мог. Какая-то планета. Все смутно, все неясно. Я шел по пустыне, ноги едва несли меня. Я рухнул на колени. И увидел свои руки, вернее, то, что от них осталось. Мой корабль потерпел крушение. Я оглянулся. За мной шли синки.

И сон прервался. Глазам открылась необычная картина: колпак накрыл меня и тихо гудел. Вокруг моего тела струился цветной газ. А сам я снова стал синком. Полноценным синком. Только радоваться нечему. Синк не может плыть под водой, вода меня раздавит, стоит только попытаться покинуть этот отсек. Я в ловушке, теперь по-настоящему.

Но я разучился бояться и отчаиваться. Теперь все стало ясно: синки не являлись продуктом эволюции на Ихоббере. Они пришельцы. Этот корабль, возможно, не он один, принес их сюда. Здесь произошло крушение. Те, что спаслись, стали населением планеты. Давно, наверно, это было. Так давно, что синки не помнят прошлого.

Я вышел из-под колпака. Мне стало спокойнее. Если этот корабль принадлежал предкам моего народа, значит, он приспособлен именно для них. Стоит попытаться найти спасение.

Вода не затопила весь корабль, только кольцевой коридор. Переборки выгнулись, но не лопнули. Запас прочности был еще велик. И я пробирался внутри корабля, разбираясь в его устройстве. Была пища, работали многие отсеки. Я пытался найти причину катастрофы, и обнаружил рубку управления. Со мной говорила машина, она и сообщила, что корабль потерпел при входе в атмосферу разрушение одного из топливных контейнеров. Машина показывала карту планеты, рисовала картину гибели экипажа, бегство пассажиров. Теперь я понял, что послужило причиной образования Излучающих Земель. Радиоактивное топливо. А корабль пронесся дальше и упал в воды океана.

Я знакомился с цивилизацией, которую утратил мой народ. Множество картин показала мне машина. Я видел города, в которых жили синки. Их машины. Их планету. И мне захотелось рассказать им об их прошлом. Теперь я понял, что за странное беспокойство в меня вселилось с детства: вспышка генетической памяти.

Разговаривая с машиной, я обнаружил, что в состоянии выбраться на землю: сохранился неповрежденный планер. И я простился с кораблем, но прежде нашел законсервированные обслуживающие механизмы. С помощью говорящей машины я разобрался в их управлении, и забрал с собой, сколько смог. Удивительно, что за прекрасные машины когда-то сотворили синки! Эти механизмы работали на непонятной мне основе и, как я понял, не нуждались в топливе.

И вот я вышел на поверхность земли, на западном побережье материка, на безымянных землях. При тех необычайных возможностях, что мне выпали, я решил, что должен использовать до конца счастливый шанс. И полетел на планере к своему народу.

Как же удивился я, когда не нашел там никого, кто помнил и знал меня! Сколько же лет я пробыл на корабле под колпаком?! Синки помнили, что был некий отщепенец, которому не терпелось бежать из гор Табетты. И он отправился в Излучающие земли. Оттуда он вернулся чудовищем. Его изгнали, и он пропал. Вот и все. Во мне признали пропавшего короля. Удивились очень происшедшей перемене. Но не пожелали узнать что-либо об утраченной цивилизации. Синки нелюбопытны.

И я оставил их. Вернулся в Западные земли и построил город. Я надеялся, что однажды на планету прилетят с неведомой планеты наши соплеменники. Я сделал гигантские наскальные рисунки в северных пустынях, которые можно было бы увидеть из космоса. Они изображали знаки, виденные мною на управляющей панели корабля. Я строил здания, где они могли бы поселиться даже после моей смерти. Здания, похожие на те, что показывала мне машина. Вот вся моя история. Я устал.

Если вы ищете гиммеру, путники, то знайте, это не растение. И не животное. Это просто название знака, обозначающего медицинский отсек корабля синков.

* * *

Говорящий умолк. Свет вокруг него потух. Осталось лишь свечение платформы.

Ярс и Эрреба сидели тихо. Они ждали, что будет дальше, но ничего не произошло. Тогда Барс поднялся и его спутник последовал за ним. Они приблизились к сидящему. Он был неподвижен.

— Он спит? — спросил Ярс Стамайер.

— Нет. Он не спит. — ответил тигр.

— Он умер?

— Нет, он не умер.

— Что же с ним? Почему он умолк?

Ярс недоумевал. Он осторожно протянул руку и тронул за плечо сидящего. Рука прошла насквозь. Сидящий пропал, вместе с троном. Это был фантом. На месте, где он находился, открылась гладкая прозрачная поверхность. Под материалом, напоминающим стекло, виднелось ясно тело, почти скрытое под крыльями. Это был, наверно, сам Селеннир. Бронзовые губы плотно сомкнуты, глаза закрыты. Над головой его сияли знаки. Ярс был знаком с синкской системой счета, и он понял, что могиле десять тысяч планетарных лет. Или еще больше. Король-бродяга устал ждать. Он заснул, а, может, умер.

— Ты знал, что с нами говорит не живое существо? — спросил у тигра Ярс.

— Конечно! — ответил тот. И удивился:

— А ты не знал?

Они вышли на свет. Роботы не двигались. Десять тысяч лет они убирали и чистили город синка Селеннира. Но и они устали.

— Все. Теперь мы знаем, что гиммеры не существует. Это просто медицинский знак. Ярс сел на краю каменной платформы и молча смотрел на восток.

— Ты огорчен? Теперь Феаннора не получит молодость. И синки не избавятся от дреммов.

— Не в этом дело. Он помолчал.

— Я не понимаю природы своей грусти. Век человеческий так короток, а находит время для веселья. Но стоит встретить жизнь длиною в вечность, и приходит беспокойство. Пойдем Эрреба.

Он успел сделать только шаг, как задрожали стены. Потом раздался гул, и зашатались под ногами блоки высокой лестницы.

Друзья бежали к флаеру. Землетрясение кромсало землю, выворачивая каменные глыбы. Рушились мегалитические постройки Селеннира. Флаер всплыл над землей и дожидался пилота в воздухе.

— Держись, Эрреба! — крикнул Ярс и вспрыгнул на крыло. — Сейчас я подхвачу тебя!

Он обернулся и похолодел. Тигр лежал под обломком камня, перебившего ему хребет.

Эрреба еще был жив. Ярс молча правил к тому месту, где оставил свой корабль «Противоречие». Он не мог исправить дело: медицинская техника челнока не призвана лечить тигров-оборотней. Ярс смог только уложить его в гибернатор. Парализованный Эрреба посмотрел на него тускнеющими глазами и прикрыл веки, показывая, что слышит мысли друга. «Держись, Эрреба. Я спасу тебя.» С этой мыслью Ярс накрыл его колпаком и включил установку.

*** Он прилетел на флаере в Бабеллан, прошел к Феанноре и сказал ей так:

— Я оставляю тебе запись о том, как я провел прошедший год. И еще оставляю тебе передатчик. Когда я вернусь, он включится. Я улетаю: Эрреба смертельно ранен. Я должен его спасти.

— Как?! — закричала Феаннора. — Ты бросаешь меня ради тигра-оборотня?! Так не возвращайся никогда! У меня в запасе много времени! Клянусь, я отомщу тебе, если ты посмеешь снова прибыть на Ихобберу!

Она кричала еще долго, но Ярс не слышал — он бежал по ступеням. Флаер взмыл в небо. Ярс не вернулся. Еще пять тысяч лет.

Глава 10

Мосик чмокал и сопел во сне. Небо вспухало на востоке светлой полосой. Костер весь прогорел. В предутреннем зыбком свете Гвендалин казалась изваянием. Она давно умолкла и смотрела на седые угли, обхватив колени руками и спрятав в них лицо. Ее глаза были огромны и печальны.

Стайс тоже молчал. Странное дело, Ярс Стамайер становился как бы частью его души. Ему казалось, что приключения, выпавшие на долю скитальца с Лебедя-12, были частью его, Стайса, жизни. Он огляделся. Гвендалин тихонько склонилась к седлу и заснула.

Стайс поднялся и размял затекшие от долгого сидения ноги. Пора отправиться за хворостом. Утром, после прохладной ночи, все захотят попить горячего.

Он собирал сухие ветки и думал. Все больше им овладевало намерение идти в Аффару. Может, в Бабеллане сохранилась запись, оставленная Барсом. И еще ему не давало покоя то восклицание, что он услышал в приемнике: «Ярс Стамайер, я предупреждала!».

Кто мог сказать такое? Только Феаннора: Ярс оставил ей передатчик. Он должен включиться, если не врет легенда, когда Ярс Стамайер вернется. Но вот прилетел Стайс Чевинк, и передатчик странным образом соединил его с неведомой женщиной. Неужели Феаннора прождала все эти пять тысяч лет, чтобы крикнуть ему эти полные ярости слова?! Сильна же страсть! Пронзительна обида женщины, оскорбленной тем, что она менее дорога Ярсу, чем зверь.