Том 7. Стихотворения - Федор Сологуб

«Утро ласковое звонко…»

Утро ласковое звонко.Веет лёгкий воздух тонкоУ склонённого чела,И тоска души пугливойВ этой ласке шаловливойЛучезарно умерла.

Ты воскреснешь скоро, злая.Минет краткий праздник мая,Яркий змей на небесахНадо мною в полдень станет,Грудь мне стрелами изранит, —Ты придёшь в его лучах.

«Думы чёрные лелею…»

Думы чёрные лелею,Грустно грежу наяву,Тёмной жизни не жалею,Ткани призрачные рву,

Ткани юных упованийИ туманных детских снов;Чуждый суетных желаний,Умереть давно готов.

Грустно грежу, скорбь лелею,Паутину жизни рвуИ дознаться не умею,Для чего и чем живу.

«Многоцветная ложь бытия…»

Многоцветная ложь бытия,Я бороться с тобой не хочу.Пресмыкаюсь томительно я,Как больная и злая змея,И молчу, сиротливо молчу.

У подножья нахмуренных скал,По расселинам мглисто-сырымМой отверженный путь пролегал.Там когда-то я с верой внималГолосам и громам роковым.

А теперь, как больная змея,По расселинам мглисто-сырымПробираюсь медлительно я.Многоцветная ложь бытия,Я отравлен дыханьем твоим.

«Ландыш вдали от ручья…»

Ландыш вдали от ручья,Сердце твоё томится и вянет.Знай, дитя, что улыбка твояНе обманет.

Поздних цветов аромат,Леса осенние краски.Грустят улыбки, и грустятСветлые глазки.

Отнята от раздолья морей,Морская царевна на суше.Душа твоя света светлей,Изранена о грубые души.

«На серой куче сора…»

На серой куче сораУ пыльного забораНа улице глухойЦветёт в исходе мая,Красою не прельщая,Угрюмый зверобой.

В скитаниях ненужных,В страданиях недужных,На скудной почве зол,Вне светлых впечатленийБезрадостный мой генийТомительно расцвёл.

«Дорогие наряды…»

  Дорогие наряды,Искромётные камни и розы,Но какие суровые взглядыИ какие в них злые угрозы!

  В эту ночь опьяненьяТы опять, ты опять предо мноюС непреклонным укором презренья,С недосказанной былью больною.

  Для чего истомилаТы загадкой меня невозможнойИ желанья мои отравилаВорожбой непонятной и ложной?

  Проклинаю немуюБезучастность лица неземного,И смотрю на тебя, роковую,Ожидая последнего слова.

«Былые надежды почили в безмолвной могиле…»

Былые надежды почили в безмолвной могиле…Бессильные страхи навстречу неведомой силе,Стремленье к святыне в безумной пустыне,И всё преходяще, и всё бесконечно,  И тайна всемирная ныне    И вечно…

В тяжёлом томленьи мгновенные дети творенья.Томятся неясным стремленьем немые растенья,И голодны звери в лесах и пустыне,И всё преходяще, и всё бесконечно,  И муки всемирные ныне    И вечно.

«Нет, не одно только горе…»

Нет, не одно только горе, —Есть же на светеАлые розы и зори,И беззаботные дети.

Пусть в небесах догорают  Зори так скоро,Пусть наши розы роняют  Скоро уборы,

Пусть омрачаются раноВластию зла и обмана  Детские взоры, —Розы, и зори, и детиБудут на пасмурном свете.

«В беспредельности пространства…»

В беспредельности пространстваГде-то есть земля иная,И на ней моя невеста,К небу очи подымая,

Как и я же, ищет взоромЧуть заметного светила,Под которым мне томитьсяУчасть горькая судила.

«На гулких улицах столицы…»

На гулких улицах столицыТрепещут крылья робких птиц,И развернулись вереницыУгрюмых и печальных лиц.

Под яркой маской злого светаБлестит торжественно глазет.Идёт, вся в чёрное одета,Жена за тем, кого уж нет.

Мальчишки с песнею печальнойБредут в томительную дальПред колесницей погребальной,Но им покойника не жаль.

«Вдали, над затравленным зверем…»

Вдали, над затравленным зверем,Звенит, словно золотом, рог.  Не скучен боярыне терем,  И взор её нежен и строг.

Звенит над убитым оленем,Гремит торжествующий рог.  Коса развилась по коленям,  А взор и призывен, и строг.

Боярин стоит над добычей,И рог сладкозвучен ему.  О, женский лукавый обычай!  О, сладкие сны в терему!

Но где же, боярин, твой кречет?Где верный сокольничий твой?  Он речи лукавые мечет,  Целуясь с твоею женой.

«Вывески цветные…»

Вывески цветные,Буквы золотые,Солнцем залитые,Магазинов рядС бойкою продажей,Грохот экипажей, —Город солнцу рад.

Но в толпе шумливой,Гордой и счастливой,Вижу я стыдливой,Робкой нищетыСкорбные приметы:Грубые предметы,Тёмные черты.

«Невнятною, тёмною речью…»

Невнятною, тёмною речьюМне кто-то коварно открылИ злобную ложь человечью,И правду таинственных сил.

Страшна мне неправда людская,Страшны и вершины святынь, —Иду я один, убегаяВ безмолвие тайных пустынь.

«Из-за тумана ночного…»

Из-за тумана ночногоВстал, подымаюсь я сноваТихой и бледной луной.На землю сею сиянья,Чары, и сны, и мечтанья,Всем утомлённым покой.

За день устал я смеяться,Солнцем к земле разливаться,Всё веселить и живить.Кроткою буду луноюВсех к тишине и покою,Сам засыпая, манить.

«Усмиривши творческие думы…»

Усмиривши творческие думы,К изголовью день мой наклоня,Погасил я блеск, огни и шумы,Всё, что здесь не нужно для меня.

Сквозь полузакрытые ресницыЯ в края полночные вхожу,И в глаза желанной Царь-ДевицыРадостно гляжу.

«Во мне молитва рождена…»

Во мне молитва рождена  Полночной тишиною,И к небесам вознесена  Томительной луною.

Молитва тихая во мне  Туманом белым бродит,И в полуночной тишине  К моим звездам восходит.

«Какой-то хитрый чародей…»

Какой-то хитрый чародейРазъединил моё сознанье  С природою моей, —И в этом всё моё страданье.

Но если дремлет он порой,  И колдовство оставит, —Уже природа не лукавит,Не забавляется со мной.

  Послушна и правдива,Она приблизится ко мне.В её бездонной глубинеЯ вижу девственные дива.

«Блуждали молитвы мои…»

Блуждали молитвы моиПо росистым тропинкам земли,И роптали они, как ручьи,И кого-то искали вдали.

И думы мои холодели,Как грёзы в монашеской кельи,И грёзы, как звёзды, блестели,В лазурном и ясном весельи.

«Помню я полдень блаженный…»