Том 7. Стихотворения - Федор Сологуб

«Во мне молитва рождена…»

Во мне молитва рождена  Полночной тишиною,И к небесам вознесена  Томительной луною.

Молитва тихая во мне  Туманом белым бродит,И в полуночной тишине  К моим звездам восходит.

«Какой-то хитрый чародей…»

Какой-то хитрый чародейРазъединил моё сознанье  С природою моей, —И в этом всё моё страданье.

Но если дремлет он порой,  И колдовство оставит, —Уже природа не лукавит,Не забавляется со мной.

  Послушна и правдива,Она приблизится ко мне.В её бездонной глубинеЯ вижу девственные дива.

«Блуждали молитвы мои…»

Блуждали молитвы моиПо росистым тропинкам земли,И роптали они, как ручьи,И кого-то искали вдали.

И думы мои холодели,Как грёзы в монашеской кельи,И грёзы, как звёзды, блестели,В лазурном и ясном весельи.

«Помню я полдень блаженный…»

Помню я полдень блаженныйВ тихом преддверьи весны, —В сердце моём загорелосьСолнце нетленной страны.

Пали докучные грани, —Я восходил до небес,Был несказанно прекрасенДень торжества и чудес.

«Надо мною жестокая твердь…»

Надо мною жестокая твердь,Предо мною томительный путь,А за мною лукавая смертьВсё зовёт да манит отдохнуть.

Я её не хочу и боюсь,Отвращаюсь от злого лица.Чтоб её одолеть, я стремлюсьРасширять бытие без конца.

Я — царевич с игрушкой в руках,Я — король зачарованных стран.Я — невеста с тревогой в глазах,Богомолкой бреду я в туман.

«Для кого прозвучал…»

Для кого прозвучалМой томительный голос?Как подрезанный колос,Я бессильно упал.

Я прошёл по землеНеразгаданной тайной,И как свет неслучайныйВ опечаленной мгле.

Я к Отцу возвращаюсь,Я затеплил свечу,И ничем не прельщаюсь,Ничего не хочу.

Мой таинственный голосДля кого прозвучал?Как подрезанный колос,Я на землю упал.

Я не слышу ответа,Одинокий иду,И от мира не ждуНи привета, ни света.

Я затеплил свечу,И к Отцу возвращаюсь,Ничего не хочу,И ничем не прельщаюсь.

«Побеждайте радость…»

Побеждайте радость,Презирайте смех.Всё, в чём только сладость,Всё — порок и грех.Побеждайте радость,Подавляйте смех.

Кто смеётся? Боги,Дети да глупцы.Люди, будьте строги,Будьте мудрецы, —Пусть смеются боги,Дети да глупцы.

Мир над чем смеётся,И зачем смешит?Всё, что вознесется,Запятнать спешит.Тёмное смеётся,Скудное смешит.

Побеждайте радость,Презирайте смех.Где одна лишь сладость,Там порок и грех.Подавляйте радость,Побеждайте смех.

«Вечер мирный наступил…»

Вечер мирный наступилДень за рощею почил,В роще трепетная мглаИ прозрачна, и светла.Из далёкой вышиныЗвёзды первые видны.Между небом и землёйЗа туманною чертойСны вечерние легли,Сторожа покой земли.

«Живы дети, только дети…»

Живы дети, только дети, —Мы мертвы, давно мертвы.Смерть шатается на светеИ махает, словно плетью,Уплетённой туго сетьюВозле каждой головы.

Хоть и даст она отсрочку —Год, неделю или ночь,Но поставит всё же точку,И укатит в чёрной тачке,Сотрясая в дикой скачке,Из земного мира прочь.

Торопись дышать сильнее,Жди, — придёт и твой черёд.Задыхайся, цепенея,Леденея перед нею.Срок пройдёт, — подставишь шею, —Ночь, неделя или год.

«Придёшь ли ты ко мне, далёкий, тайный друг?…»

Придёшь ли ты ко мне, далёкий, тайный друг?Зову тебя давно. Бессонными ночамиДавно замкнулся я в недостижимый круг, —И только ты один, легчайшими рукамиТы разорвёшь его, мой тайный, дальний друг.

Я жду, и жизнь моя темна, как смутный бред,Толпятся чудища перед заветным кругом,И мне грозят они и затмевают свет,И веют холодом, печалью да испугом.Мне тяжко без тебя, вся жизнь моя, как бред.

Сгорает день за днём, за ночью тлеет ночь, —Мерцает впереди непостижимым светомГора, куда взойти давно уж мне невмочь.О, милый, тайный друг, поверь моим обетамИ посети меня в тоскующую ночь.

«Ускользающей цели…»

Ускользающей целиОбольщающий свет,И ревнивой метелиУгрожающий бред…

Или время крылато?Или сил нет во мне?Всё, чем жил я когда-то,Словно было во сне.

Замыкаются двери, —И темнеет кругом, —И утраты, потери,И бессильно умрём.

Истечение чуюХолодеющих сил,И тоску вековуюБеспощадных могил.

«Не стоит ли кто за углом?…»

Не стоит ли кто за углом?Не глядит ли кто на меня?Посмотреть не смею кругомИ зажечь не смею огня.

Вот подходит кто-то впотьмах,Но не слышны злые шаги.О, зачем томительный страх?И к кому воззвать: «Помоги»?

Не поможет, знаю, никто,Да и чем и как же помочь?Предо мною темнеет ничто,Ужасает мрачная ночь.

«Пышен мой город и свят…»

Пышен мой город и святМраморным и золотым.Нега роскошная всяТак недоступна чужим.

Мимо суровых людей,Мимо закрытых ворот,Не подымая очей,Отрок усталый идёт.

Рваное платье в пыли,Ноги изранены в кровь.Бедное чадо земли!Скудная наша любовь!

Что же любовь призыватьПо каменистым путям!Дальше, туда, где траваТихо приникнет к ногам.

«Я верю в творящего Бога…»

Я верю в творящего Бога,В святые заветы небес,И верю, что явлено многоБезумному миру чудес.

И первое чудо на свете,Великий источник утех —Блаженно-невинные дети,Их сладкий и радостный смех.

«Он тёмен и суров, — и взор его очей…»

Он тёмен и суров, — и взор его очей,Пугая чистых дев и радостных детей,Прельщает зрелых жён, и отроков порочныхТревожит в сонной мгле мечтаний полуночных.

В очах его тоска, и бледен цвет лица.Потупит очи он — похож на мертвеца.Черты его лица смешны и безобразны, —Но им волнуют жён и отроков соблазны.

«Она зарёй ко мне пришла…»

Она зарёй ко мне пришла, —  Взглянула, засияла, —Лаская нежно, обняла  И долго целовала.

И повела потом она  Меня из дома рано,Едва была озарена  Туманная поляна.

И всё пред нею расцвело,  И солнце восходило,И неожиданно светло  И весело мне было.

Она показывала мне  На небе и в долине,Чего я даже и во сне  Не видывал доныне.

И улыбаясь, и дивясь,  Она ко мне склонилась.Заря в лице моём зажглась,  И сердце быстро билось.

Её созвучные слова  Мне слушать было ново.Шептали что-то мне трава,  И воздух, и дуброва.

Ручьи у ног моих текли,  И звучно лепетали,И вихри пыльные вдали  Кружились и плясали.

И весь лежащий предо мной  Под солнцем круг огромныйЕдва лишь только пред зарей  Возник из ночи тёмной.

Приди опять ко мне скорей!  Ты мне всего желанней.В просторы новые полей  Веди порою ранней,

Чтобы опять увидеть мне  На небе и в долине,Чего в окрестной стороне  Я не видал доныне.

«Окно царица-небылица…»