Африка. История и историки - Коллектив авторов

© Перевод на русский язык А. В. Воеводского, 2013

С. В. Мазов. «Африканский Геркулес» и «колониальная гидра». Проблема колониализма в трудах Кваме Нкрумы

Кваме Нкрума (1909–1972) – основатель современной Ганы, который привел ее к независимости, был первым премьер-министром (1957–1960) и президентом (1960–1966) страны. На его долю выпали блестящие победы и упоение абсолютной властью, неожиданный крах и предательство соратников, вынужденная эмиграция и мучительная переоценка ценностей. При жизни ему воздвигали памятники и разрушали их, а его самого обожествляли и предавали анафеме. «Отец нации» умер в эмиграции, но его похоронили на родине как национального героя. Оценки его дел и идей противоречивы, порой полярны: «коммунист», «националист», «романтик», «идеалист», «прагматик», «мессия», «диктатор», «тиран».

Идейное наследие Нкрумы обширно. Он был теоретиком национально-освободительного движения и панафриканизма, создал собственную концепцию социализма и целостное оригинальное философское учение. Автор исследовал взгляды Нкрумы на колониализм и колониальное наследие в Африке. Это ключевая тема многих работ Нкрумы, раскрывающая его видение всемирной истории и роли Африки в развитии человечества.

Бенинский философ Паулин Хаунтонджи правильно определил главную методологическую ошибку (а чаще уловку) исследователей и толкователей взглядов Нкрумы: «Его работы читают как нечто, написанное в одно и то же время, и извлекают из них странным образом абстрагированную, упрощенную и догматическую систему под названием “нкрумаизм”». Необходимо, считает философ, другое, «историческое» прочтение Нкрумы, с акцентом на перемены в судьбе и карьере автора. Только так можно «выделить реальные проблемы, которые пытался решить нкрумаизм»[262]. Автор ставил своей целью проследить эволюцию воззрений Нкрумы на колониализм от студенческих лет до жизни в эмиграции после отстранения от власти.

«Надеяться, что колониальные державы преподнесут колониям свободу и независимость на серебряном блюде, является верхом недомыслия»

Кваме Нкрума вырос в семье золотых дел мастера и крестьянки. Его детство прошло в деревне Нкрофул, тихом захолустье на крайнем юго-западе Золотого Берега, британской колонии в Западной Африке. Задумчивый мальчик наблюдал традиционные обряды, подолгу просиживал в священной роще, где согласно мифологии обитали духи предков, слушал по вечерам ритмы тамтамов и сказки, которые ему рассказывала мать. Духовно вскормленный традиционной культурой, он сохранил к ней любовь на всю жизнь.

Мать, ревностная католичка, отдала Нкруму в миссионерскую школу, где он проучился восемь лет. Крестился по обряду Римско-католической церкви. Юный Нкрума относился к религии очень серьезно, с удовольствием прислуживал во время месс патеру Георгу Фишеру, который фактически стал его опекуном и наставником. Кваме учился хорошо. Его и еще нескольких способных ребят Фишер часто оставлял после занятий для бесед на религиозные темы. Он же предложил 17-летнему выпускнику преподавать в этой же школе. Учитель был ростом ниже многих учеников, и ему приходилось вставать на ящик, чтобы писать на доске.

Нкрума мог годами тянуть учительскую лямку в глухой провинции, но судьба ему улыбнулась. В 1926 г. школу посетил известный британский педагог Александр Фрейзер. Он приметил молодого преподавателя и рекомендовал принять его в открывающийся недалеко от Аккры Колледж принца Уэльского (совр. Ачимота колледж), который стал самым престижным учебным заведением Британской Западной Африки. Фрейзер, назначенный первым директором колледжа, считал, что «образование должно быть по-европейски фундаментальным, но африканским по содержанию»[263]. Помимо традиционных академических дисциплин, в колледже читался курс истории Африки. Единственный преподаватель-африканец доктор Квегир Аггри пробудил у Нкрумы «чувство национализма»[264]. В колледже Нкрума стал критически относиться к католическим догматам. Со второго курса он ежедневно уединялся в дортуаре для общения со «своим богом», часто пропуская католическую мессу. Занятия историей и ораторским искусством начали занимать бо́льшую часть его времени. В 1930 г. Нкрума окончил Колледж принца Уэльского и стал преподавателем католической школы второй ступени в Элмине. У него появилось желание «вести деятельную жизнь, продолжать образование и поехать для этого в Америку»[265]. Заняв деньги у родственников, в январе 1935 г. Нкрума уехал в США.

Там колониальный вопрос стал для Нкрумы самой интересной и животрепещущей темой. Он вспоминал о своих студенческих годах: «Жестокая колониальная эксплуатация и политическое подавление народов Африки возмущали меня и не давали покоя»[266]. Спустя несколько месяцев после приезда в Америку он написал другу на родине: «Ни один побывший в Америке африканец не может возвратиться домой без сложившегося убеждения бороться за освобождение Матери-Африки от империалистических оков эксплуатации, невежества и нищеты»[267].

Первая проба пера – по колониальной проблематике. В апрельском номере газеты Университета Линкольна, где учился Нкрума, за 1938 г. находим его статью «История негров. Европейское управление в Африке». Это не школярская работа, Нкрума сделал заявку на самостоятельную оценку истории британской колонизации Западной Африки. Студент подверг сомнению стереотипы, созданные колониальной историографией. Основание переселенческой колонии в Сьерра-Леоне, считал он, «едва ли было продиктовано гуманитарными мотивами», но если даже и так, они были «всего лишь прикрытием главной причины, которая была чисто экономической: сделать поселенцев производителями сырья для метрополии». Нкрума приводил невыгодные для официального Лондона эпизоды колонизации, позволяя себе иронию на грани черного юмора: «Так называемая Филантропическая компания[268] в Англии, которая создавала британское поселение в Сьерра-Леоне, прислала из Лондона шестьдесят проституток. Считалось, что выйдя замуж за сосланных в Сьерра-Леоне негров, они смогут стать “честными женщинами”. Женщины, однако, не вынесли тропического климата, и все до одной погибли». Нкрума напомнил о вооруженном сопротивлении африканцев: «В 1824 г. был назначен первый губернатор [Британской Западной Африки]. Им стал сэр Чарлз Маккарти, которого впоследствии убили ашантийцы Золотого Берега в битве при Нсаманко. Вражда между англичанами и ашантийцами длилась долгие годы. Она завершилась захватом Золотого трона[269] и депортацией ашантийского короля Премпе»[270].

Нкрума получил фундаментальное и разностороннее образование. Он закончил Университет Линкольна, став бакалавром экономики, социологии (1939 г.) и богословия (1942 г.), в Пенсильванском университете получил степень магистра педагогики (1942 г.) и философии (1943 г.). Его страстью была философия: «Свободные часы я проводил за чтением всевозможных книг по современной философии, которые попадались мне в руки. Познакомившись с трудами Канта, Гегеля, Декарта, Шопенгауэра, Ницше, Фрейда и других авторов, я оценил смысл поговорки, гласящей, что право, медицина и гуманитарные науки являются руками и ногами знания, а философия – его мозгом»[271].

Глубокое знание мировых философских школ и работ крупнейших философов Нкрума продемонстрировал в работе «Коншиенсизм», впервые изданной в 1964 г. Там же он описал методологические и нравственные проблемы, с которыми столкнулся во время философских штудий. Студент из колоний, считал Нкрума, не должен изучать философию как академическую дисциплину, «классифицируя философские доктрины и раскладывая их по музейным полкам». Поступая так, он перестает осознавать себя подданным колонии и утрачивает способность «извлечь из полученных знаний и опыта великих философов по разрешению стоящих перед человечеством проблем то необходимое, что он может приложить к конкретной проблеме колониального господства, которое и определяет повседневную жизнь каждого африканца, живущего в колонии». Для Нкрумы африканские выпускники западных университетов, которые исповедуют академический подход к образованию, оторванный от колониальных реалий их родины, – чуждые по духу и даже вредные люди: «Взяв на вооружение универсализм, они получили в университетах знания, не имеющие ни малейшего касательства к реальной жизни и борьбе их народов. Когда они сталкиваются с радикальными революционными доктринами вроде марксизма, они выхолащивают их до сухих абстракций, до банальных колкостей. Они не способны сформировать устоявшиеся фундаментальные взгляды на социальные и политические проблемы, а годны только для абстрактного “либерального” подхода, оправдывая ожидания своих хозяев-колонизаторов»[272].