Мой желанный принц - Елена Александровская

– Наверняка.

Узкие улочки старой части города, тенистые и тихие, влились в проспект, наполненный машинами, и растворились в нем. До офиса оставались считанные метры.

– Ладно, красавица. Пошли трудиться. А в перерыв я все-таки вытащу из тебя все про твоего виртуального Темного Ангела.

– Куда ж я денусь. Хотя я вроде тебе уже все рассказала, и не раз к тому же, – Ирина нажала на кнопку рядом с железной калиткой.

Та бесшумно распахнулась, и девушки вошли в залитый утренним солнцем дворик фирмы. Новый день властно вступил в свои права.

Глава тринадцатая

Июль 2010

– Привет, братишка!

– Привет, Дим. Пустишь?

– Ну и спросил… Молодец! Заходи давай. Что, опять домашние допекли?

Дмитрий посторонился, впуская друга в узкий коридор хрущевки.

– Есть немного. И поговорить с нормальным человеком охота.

– Ну разве профессора математики можно назвать нормальным?

– По сравнению с моими домашними? Конечно.

– Ну ладно, рассказывай, что там у тебя стряслось.

Друзья расположились на тесной, пропахшей табаком кухоньке. Дмитрий обожал почти хирургическую чистоту, но как ни бился, вывести этого запаха не мог. Да и как это было сделать, если сам он дымил, предпочитая сигареты покрепче?..

– Стряслось? Уж стряслось, поверь.

Еще одной страстью Дмитрия был крепкий кофе, очень сладкий и очень горячий. Как-то Алексей назвал такой кофе лавой, а сам хозяин с тех пор чаще называл смолой, в которой варят грешников. Да и чашки, в которых Дмитрий подавал свою «смолу», вполне могли вместить средних размеров грешника, или двух, но помельче.

– Да колись уж…

– Помнишь, я тебе про нотариуса рассказывал?

– Это которого звали в твою семейку с неделю назад.

– Ага.

– Помню, как видишь.

– Ну так вот, вчера, наконец, этот хмырь приперся. Такой надутый, как будто он работает с Ротшильдом или Рокфеллером, а к нам так, из милости, зашел на огонек.

– Отлично. Ты не психуй – рассказывай. Все равно это уже случилось.

– Я сидел у себя, с Ириной болтал, как обычно…

– С которой Ириной?

– Я ж тебе рассказывал, подружка моя в скайпе.

– Так ее Ириной зовут, занятно…

– Ничего занятного. Так вот, я сидел, болтал. Тут звонит отец мне на сотовый и настоятельно приглашает явиться к нему в кабинет.

– Супер! Звонит на сотовый, говорю. Красиво – самому в лом через коридор пройтись…

– Конечно, ты ж моих знаешь.

Дмитрий молча кивнул – он отлично знал родителей Алексея и очень хорошо представлял себе все, что происходит в этом доме. На минуту он даже ощутил аромат дорогущего полироля, которым ежедневно натирали все деревянные части дома – от перил лестницы до резных рам.

Картины в доме Алексея все, как одна, были подлинниками – вот только кисти этих мастеров оставались неведомы миру. Выбором живописных полотен занималась Алексеева мамаша, поэтому, увы, некоторые из них могли насмерть испугать гостя, плохо подготовленного к высокому искусству.

– Итак, ты вошел в кабинет. И?

– Все семейство в сборе, даже Ляльку за каким-то чертом выдернули. И все на меня смотрят так… аж озноб по спине пошел. Ну, думаю, началось.

Алексей отхлебнул из чашки и затянулся. Пальцы его чуть дрожали – похоже, даже воспоминания заставляли его нервничать на всю катушку.

– Папенька при виде меня встал и даже вознаградил рукопожатием.

– Та ты шо?

– Представь. Потом дядька этот, который нотариус, оглядел нас поверх очков и занудным таким голосом начал читать список нашего дружного семейства. Типа, перекличку устраивал. И мои родственнички милостиво кивали, дескать, вот он я.

– Прям картинка из плохого детектива. Вот-вот начнут оглашать завещание, по которому всем присутствующим одинаково выгодна смерть только что найденного покойника.

– Ага, примерно так. Только мои, к несчастью, все живы еще.

– Ну прекрати. Не такие они и сволочи, чтобы об их смерти мечтать.

– Не, не такие. Куда большие они сволочи. Ну не суть… Так вот, дядька перекличку закончил, ручки на пузике сложил и спрашивает, все ли здесь присутствующие находятся в здравом уме.

– Ага, точно плохих фильмов насмотрелся.

– Да хрен его знает, чего он там насмотрелся. Главное, что глазки были у него такие узкие, змеиные. Взгляд въедливый, колючий. Типа, я ни одному вашему слову не верю, сколько б вы мне ни заплатили. Родственнички мои даже малость ошалели, только папашка не растерялся. Подходит он к сейфу и достает оттуда пачку бумажек. Перелистал их и крючкотвору этому отдал.

– Неужели справки? О нормальности?

– Вот что значит профессор, сразу просек. Они, родимые. Нас, кроме нотариуса, было пятеро. И справочек этих пять.

– Пятеро?

– Ну да, мы с Лялькой, матушка, и отец с дядей Виктором.

– Весь клан, значит.

– Не весь. Викторово семейство, к счастью, отсутствовало.

– И то хлеб. Ты продолжай, мне уже так интересно, как будто я в кино пришел.

– Тебе интересно, а меня до сих пор трусит… Ну ладно. Этот бумагокаратель справочками удовлетворился, потом открывает папку кожаную от Дюпона, достает оттуда бланк с голограммой и, опять оглядев всех нас, начинает читать. Распоряжение, блин, отца, старшего компаньона сети «Де Барс»…

Дмитрий вздрогнул – все никак не мог привыкнуть к названию фирмы, которую основал Рябинин-старший и которая процветала, быть может, в чем-то благодаря такому пошлому названию. Дело в том, что когда-то, очень и очень давно, и отец Лешки и его младший брат, упомянутый Виктор, были геологами. Исходили в партиях не одну тысячу километров, повидали всякого. А потом как-то тихо и незаметно стали торговать полудрагоценными и поделочными камнями. Бизнес оказался весьма прибыльным, партнеры по всему миру множились, благосостояние отцов-основателей росло не по дням, а по часам. Но что-то им мешало до недавнего времени. И только когда на смену унылому и банальному названию «Самоцветы» пришел этот кошмарный «Де Барс», все стало на свои места.

– …о перераспределении собственности внутри компании. Сеть фирм, ранее в равных долях принадлежавшая папаше и Виктору, теперь будет таковой лишь до женитьбы сыновей вышеозначенных совладельцев. Типа, когда я женюсь, все активы будут поделены на троих. А когда женится Жорка, дядин младшенький, то корпорацией будут в равных долях владеть четверо мужчин семьи.

– Ни хрена себе!

– Вот именно, брат!

– То есть ты, надев кольцо, сразу становишься жутко богатым мужиком? И как только Виктор на это пошел?

– Так иначе бы в Жоркину пользу ни копья ему не досталось!

– Понятное дело. Отличная ловушка. На совесть придуманная.

– Это Виктор, гад, постарался, зуб даю. Папаше одному такого не осилить. А так у дядюшки и сынуля в шоколаде, и меня, наконец, можно будет повязать…