Королева карантина - Кэролайн Пекхам

удовлетворить эту потребность своего тела в ней. Моя зависимость только росла, углублялась, и я намеревался получить от нее как можно больше кайфа, прежде чем истощение заставит нас остановиться. Потому что, кроме этого, я не видел этому конца.

Татум ахнула, когда была близка к оргазму, ее рука схватила меня за бицепс, чтобы направить насадку для душа именно туда, где она хотела почувствовать напор воды.

Я ослабил хватку на ее груди и переключил переключатель в душе, меняя температуру на обжигающе холодную, как раз в тот момент, когда она кончила, сочетание удовольствия и шока вознесло ее тело на новые высоты.

Ее крик был слышен за пределами этой ванной, и я был уверен, что она, должно быть, уже разбудила остальных, но мне было все равно. Сегодня она была моей. Завтра мы разберемся с остальным.

Я снова включил горячую воду в душе и снова поставил ее над нами, когда поднял ее и прижал к стене. Мой твердый член прижался к ее теплу, и я посмотрел ей в глаза, колеблясь, пока вода обрушивалась на нас.

— Всю свою жизнь я боролся изо всех сил, чтобы сохранять контроль во всем, — сказал я ей, когда она посмотрела на меня сверху вниз, ее руки лежали на моих плечах, мокрые волосы прилипли к ее коже. — А потом появилась ты и принесла в мою жизнь больше хаоса, чем я когда-либо думал, что смогу вынести. Я пытался сломать тебя. Но ты была той, кто сломила меня. Ты заставляла меня выходить из зоны комфорта снова и снова, пока я больше не мог разобрать, что такое комфорт. Ты заставляешь мою кожу зудеть от потребности в большем. И ты — это нечто большее. Надеюсь, ты понимаешь, что теперь я тебя никогда не отпущу.

— Ты обещаешь? — выдохнула она, заставляя мою душу гореть для нее, когда я подался вперед, мой член погрузился в нее, как будто он был создан только для этой цели, и я застонал от совершенства этого ощущения, от того, что ее тело владеет моим.

— Я обещаю, Сирена.

Улыбка озарила ее губы, такая чистая и яркая, что заставила мое сердце учащенно забиться, и когда наши тела снова начали двигаться вместе, я обнаружил, что чувствую себя спокойней, чем когда-либо, сколько себя помню.

Татум Риверс, возможно, была идеальной приманкой для монстра во мне, но она также была бальзамом для него. Она приручила четырех сломленных, диких мужчин, и все, что мы могли сейчас делать, это боготворить ее и надеяться, что она никогда не захочет сбежать от нас. Но в любом случае, я бы не позволил ей уйти.

Я впервые за две недели проснулась в объятиях другого монстра. Сэйнт лежал позади меня, мое тело изогнулось навстречу его телу, когда он обнимал меня, ни один слой одежды не прикрывал нашу разгоряченную плоть. Его мышцы сомкнулись вокруг меня, удерживая в плену даже во сне. Но оказалось, что он тоже был моим пленником, и я никогда не отпущу его.

Моя кожа гудела от того, чем мы занимались прошлой ночью. Сэйнт заявил на меня права с карающей свирепостью дьявола. И я бы не хотела, что бы было иначе.

Мои глаза распахнулись, и я увидела время, которое смотрело на меня с часов на его тумбочке, мое замешательство уступило место небольшому комочку паники. Вот черт.

Было три минуты одиннадцатого, и Сэйнт был готов потерять голову. Что, черт возьми, случилось с будильником?

Он зашевелился, его рот коснулся моей шеи, и я машинально выгнулась ему навстречу, наслаждаясь тем, как его прикосновение пронзает мою плоть электрическим током. Его член был твердым и вдавливался в мою задницу, когда я уперлась в него бедрами, и он издал вздох, настолько не похожий для Сэйнта, что я усмехнулась. В его голосе звучало удовлетворение. И когда в последний раз чудовище с черным сердцем, обитающее в этой церкви, было довольным?

Я быстро протянула руку, повернув будильник, чтобы он не был обращен к нам, прежде чем повернуться и посмотреть на него. Он изогнул бровь, глядя на меня.

— Я прекрасно слежу за временем, Татум. Как ты думаешь, кто выключил будильник? Гребаный пикси?

Мои губы приоткрылись от шока. Похоже, настоящий шок.

— Что? — Я заартачилась. — И почему ты не лезешь на стены прямо сейчас?

Он схватил меня за талию, притягивая вплотную к своему телу и целуя, его язык проникал в мой рот контролируемыми движениями, которые, казалось, нажимали на каждую кнопку моего желания. Он прервал поцелуй еще до того, как я была близка к завершению, оставив мои губы покалывающими и жаждущими большего.

— Есть только одно время, которое имеет значение прямо сейчас. И это время я провожу с тобой, — сказал он, пожирая меня глазами, пока они спускались к моему рту, моей шее, моей груди. — Кроме того, тебе все еще нужен отдых. Я не прочь нарушить свой распорядок дня только ради этой цели.

— Сейчас я в полном порядке, и ты это знаешь. Ты никогда не нарушаешь свой распорядок дня, — сказала я. — Это сводит тебя с ума.

— Ну, тогда, я полагаю, я безнадежно сумасшедший, — сказал он, звуча совершенно здраво и чертовски сексуально. Он опрокинул меня на спину, двигаясь сверху плавным движением, надавливая своим весом вниз, когда кончик его твердого члена скользнул по моему скользкому входу.

Дыхание застряло у меня в горле, когда я вцепилась в его мощные плечи, приподнимая бедра, призывая его взять меня. Но он этого не сделал, а мрачно улыбнулся, наблюдая за выражением моего лица, держа меня в напряжении, наслаждаясь тем, что я оказалась в таком положении. Я все еще не могла до конца поверить, что из-за этого чертового времени он не развязал третью мировую войну. Но я, конечно, не жаловалась.

— Разве ты не жаждешь контролировать свой день? — Спросила я хрипло, когда он проложил дорожку поцелуев вдоль моей челюсти, каждый из них был продуманным и целенаправленным.

— Ты в моей власти, насколько большего контроля может желать любой мужчина в этом мире или в любом другом?

В животе у меня затрепетало, и я повернула голову, чтобы найти его рот, но он не позволил мне этого, пальцами откинув мою голову в другую сторону, чтобы продолжить целовать так, как и где он хотел.

— На самом деле ты настоящий романтик, ты же это понимаешь? — Я дразнила его, затаив дыхание, мое естество настолько взмокло, что