Вертикальная радуга (СИ) - Николай Зайцев

— Хорошие новости!

— Что большая выручка? — оживился Руся.

— Ага! Была.

— Не понял, — сказал Руся, и глупая улыбка слетела с его лица. С лица спутника нет. Я заметил и отметил.

Вика всё рассказала. Она больше не плакала. Гарик сладко улыбался при каждом слове. Что за натура? Перехватив мой взгляд, он нахмурился и, кашлянув, сказал:

— Ну, попала ты девочка.

— Как это «попала», — пролепетала Вика и захлопала ресницами, нагоняя влагу.

— Думаешь, парни тебе деньги простят?

— А я тут при чем?

— Действительно, — сказал я, — она при чем? Да, тем более ерунда — какая-то дневная выручка. Главное, что не налоговая полиция. Правда, Руся?

— Что?

— Ты же всегда сам так говорил! Иди Вика. Завтра посчитаемся.

Каждый из нас по-своему наблюдал, как собирается девушка: я с грустью, Гарик с ухмылкой, Руся с непониманием. Стоило закрыться двери за Викой, как друг взорвался о крика:

— Не могу поверить — ты её отпустил!

— Да. На пару месяцев из неё можно было сделать рабу любви, — сказал Гарик.

— Чего горячиться? Подумаешь: дневная выручка, — сказал я. Гарик подавился в идиотском смешке.

— Руслан, твой парень зажрался.

Друг поднял указательный палец и коротко махнул, призывая «старшего брата» к тишине. Руся смотрел на меня и не мог найти нужные слова. Я видел, что его просто разрывало от эмоций. Бедная жена — вот кому достанется на десерт.

— Ты хочешь что-то сказать? — спросил я.

— Зачем ты её отпустил?!

— У неё выдался тяжелый день. Пусть идет домой. Мы вернем деньги.

— Интересно как? — спросил Гарик и коротко хохотнул. Я видел, что и Руслану интересно, как «мы» собираемся сделать невозможное.

— Война, — коротко сказал я, решив, не впускаться в подробности. Гарик перестал улыбаться. Толстое лицо посуровело. Он заговорил грубо и четко, как и положено старшему брату:

— С ума сошли? Что ты говоришь, Вася? Какая «война»? Денег вы всё равно обратно не вернете, а потерять ещё больше сможете очень просто.

— Тебя не касается, — напомнил я ему.

— Думаешь? Нет, парни. Ваша судьба мне не безразлична. Я вам, как старший брат — всегда помните! Я вас от беды хочу предостеречь!

— Да никакой войны не будет, — сказал Руся и поморщился. — Кого ты слушаешь?

— Точно, — поддакнул я, — пойду, выкину мусор — накопилось за день.

Я шагнул в морозную ночь, сжимая коробки. Щеки горели. Ветер прояснил голову. Я выкинул коробки в мусорный бак, поджег их и долго смотрел на огонь, пока он совсем не потух. Потом пошел к городскому телефону, выбрал не сломанную кабинку, набрал номер и сказал:

— Две березы, Санек, две. Ты не ошибся. Встретимся через час у магазина «Космос».

* * *

Поздний посетитель вел себя настойчиво. Атлетическое сложение и здоровый цвет кожи насторожил «ночника» и он долго отнекивался, делая честное лицо и, набивая на товар цену отказом. Может рейд милиции? А может и богатенький Буратино? Подошел человек хозяина. Снимая кассу, он молча наблюдал за словесными дебатами, потом, почувствовав быструю прибыль, оттеснил продавца в сторону, занимая его место.

— Так сколько ты хочешь? — спросил Дятел.

— Два ящика водки! — бодро ответил паренек. — Может, вы мне пойдете на встречу? Мы приехали в ваш городок командой, выиграли соревнования и хотим отметить.

— По какому виду спорта?

— Волейбол!

— Интеллигентные пьяницы, — сказал Дятел, усмехаясь, и добавил, — это будет дорого стоить.

Паренек хмыкнул. Полез в карман, вытащил пачку денег. «Ночник» тяжело вздохнул — уплыла возможность заработать. Дятел хищно раздул ноздри — сегодня рублики так и плыли в руки.

— Деньги не проблема.

— Водка тоже.

Парень выложил требуемую сумму, не торгуясь, и не меняясь в лице, хотя пухлая пачка в его руке заметно поредела. «Ночник» чуть не плакал. У Дятла приятно холодило грудь от возбуждения. Парень, принимая водку через форточку, после пятой бутылки, взмолился:

— Ребята! Имейте совесть. Давайте я через дверь два ящика возьму — замерз пока вас убалтывал — сил нет.

«Ночник» ринулся открывать дверь, но Дятел его придержал за руку. Он жевал губы, принимая решения. Тонкое еврейское лицо имело самый сосредоточенный вид. Синяя жилка на томном лице быстро пульсировала, смешно поднимая черные волосы на виске. Кивнул, давая разрешение. И отошел в сторону, освобождая дополнительное место для маневров. Из открытой двери пахнуло свежим морозным воздухом. Внезапно порыв ветра усилился, и Дятел поёжился и обернулся, собираясь прикрикнуть на «ночника», чтобы прикрыл дверь — не хватало простудиться на сквозняке. Знакомая фигура исчезла. В проём, сквозь который мигала звездами ночь, влетели две темные фигуры.

— Вы знаете… — успел выкрикнуть Дятел и попытался нырнуть под удар бейсбольной биты. Почти получилось. Жаль, что удар шел не в голову, а в ключицу. Дятел дико вскрикнул, чувствуя, как немеет правое плечо. «А вот и в голову!» — подумал Дятел, принимая второй удар и проваливаясь в приветливую темноту. Над головой говорили ангелы:

— Спокойнее.

— Он меня видел!

— Так ты его убьешь. Успокойся. Ночью все кошки черные. — Звон колоколов. — Вы танцуете под такую музыку?

— Нет. Под такую музыку я пляшу. — Набат и тонкий звон битого стекла.

— Вау. Да ты прямо, как Джон Траволта.

— Точно. Это я и есть.

— Мяу, — сказал ангел на ухо, и колокольный перезвон оглушил барабанную перепонку. Выключатель щелкнул и звук пропал.

* * *

Мы сидели в машине Руслана и молчали. Друг барабанил пальцами по рулю. Из магнитолы хрипел Виктор Цой. Я поморщился — со всем забыл — хотел же купить новую кассету. Сторона закончилась. Руслан молча переставил кассету.

— Меня бесит твоё спокойствие! — сказал он. Я удивился и подвинулся к нему поближе. Интересно, что скажет ещё.

— Я думал, нам не повезло — ошибался. Кому не повезло, так это Гарику. Разгромили ларек под ноль. Дятел в реанимации. «Ночник» со спицами в челюсти, знай, твердит про какой-то волейбол. На Гарика смотреть тошно.

— Будет воевать? — оживился я. Руслан посмотрел на меня, презрительно искривил губы. — У тебя одно детство в голове.

— А у тебя деньги.

— В них сила!

— Нет. Сила в нас. Кстати, сегодня Гарик со мной будет рассчитываться. А, как ты? Заберешь свою долю.

Руслан не сразу ответил. Полез во внутренний карман куртки. Достал мятый конверт. Протянул мне.

— На. Я с ним уже виделся.

Глупо улыбаясь, я открыл конверт, и веселость сразу исчезла.

— Что это?

— Твоя четверть.

— Как понимать?

— Гарик отдаст остальные деньги в следующем месяце. Ему сейчас не до тебя. Я вот что думаю. — Руслан с новой силой забарабанил по рулю. — Надо помочь ему деньгами. Пускай он увязнет в нашей дружбе, тогда точно не куда не денется и места в фирме нам обеспечены. Давай, дадим ему ещё десять? У него сейчас выгодный контракт с белорусами.

— У нас получится вытащить десятку?

— Думаю, да. Ларьки давно работают на прибыль. Пора снимать сливки.

— Отлично, — сказал я. — Что у белорусов?

— Пиво. Мы будем иметь свободный доступ к фурам, а значит свою накрутку на оптовый товар. Хочешь машину? Я могу тебе свою ласточку продать по выгодной цене.

— Я у цыган коней не покупаю.

Руслан рассмеялся. Я поёжился. Почему-то стало неприятно. Чувство брезгливости захлестнуло и поволокло в море отчаяния.

* * *

Глупо. Я поймал себя на том, что еду в автобусе к дому своей любви. Вдвойне глупо, потому что она умерла. Нет, не девушка. Чувства. Жаль, что привычка осталась.

Я вылез на остановке. Перешел дорогу, дождался транспорта и поехал по направлению к дому. В автобусе сел в свободное кресло и задумался. Гарик не обманул. Мы получили свободный доступ к пиву. Заработали хорошие деньги и сейчас готовились к Новому году — запасались шампанским.

Кстати, Дятла выписали из больницы, но работать к Гарику он не вернулся. И голова болит и рука не поднимается и страшно по ночам — ангелы видятся, да не простые, а мяукающие.

Теперь у «старшего брата» новая правая рука — Руслан.

А я как-то откатился на задний план. И непонятно, сам ли желал случившегося факта или кто другой постарался.

Теперь Гарик мне должен десятку. Сумма от процентов так же возросла, но она меня не радовала — я пока так же получал, как прежде частями свои деньги. Руслан намекал, что скоро я могу остаться с проблемой один на один. Его не станет, и тогда я пропаду. Обидно, что он так тянулся к Гарику, к большим деньгам и легко поддавался на пустые слова. Руся и не догадывался, что благодаря его мечтам, которые я не хотел тревожить, живет такой человек, как Гарик. Смешно.

— Привет, — сказал голос. Я поднял голову и увидел Золушкина.