Овермун - Диана Чауш

- Я готова.

В пустой приемной слышались тихие всхлипывания и сопение. Сидящая на длинной скамье женщина была одета в траур, мужчина рядом с ней - в строгий костюм. У женщины были рыжие крашеные волосы и тусклые зеленые глаза, которые уже успели опухнуть от моря слез. Темноволосый, чуть полный мужчина был бледен и нерушим. Когда он услышал шаги в коридоре, резко поднялся.

- О, это вы? - спросил он хрипло у облаченного в белый халат главврача. - Почему мы должны так долго ждать? Где моя дочь?

- Она уже здесь, - ответил тот, натянуто улыбнувшись.

Из-за его спины выскользнула хрупкая девичья фигурка. Из темноты показалось ее бледное лицо с блестящими зелеными глазами.

- Карина... - прошептал Акиллер старший, делая шаг назад.

- О-о!.. - воскликнула его жена, поднимаясь и обнимая дочь. - Карина, Карина!..

Еще какое-то время царила тишина, прерываемая лишь громкими, но нечастыми всхлипами и шепотом ласковых слов. Оцепеневший Виктор Акиллер недоуменно переводил взгляд с тихого врача и на дочь. Его лицо медленно набиралось теплых красок. Вдруг он процедил сквозь зубы:

- Что все это значит?

Главврач не отвечал.

- Я вас спрашиваю, Колосов! Что за глупая шутка?!

- Шутка? Какая шутка? - он вновь улыбнулся. - Поверьте, в нашей организации сложно шутить на такие темы.

- Что за отговорки?! - взорвался он и неожиданно схватил врача за ворот. - Вы что, не понимаете, в какое положение вы нас поставили? Посмотрите на мою жену - она все два дня плачет! Я не могу найти себе места, бросаю все дела, даже те, которые требуют скорейшего моего вмешательства, покупаю билеты на самолет, чтобы забрать ее отсюда, уже смирившись с ее смертью! Моя жена оповещает всех родственников об этой страшной трагедии, вся наша семья облачается в траур! И вдруг я приезжаю и вижу ее живой и здоровой!..

Врач не мог освободиться.

- Вы что, не рады этой новости? - проговорил он, стараясь коснуться ногами пола: Виктор Акиллер в своем гневе был очень силен. - Сами подумайте: еще никого отсюда не забирали вот так - живым!

- Да вы сами сказали, что моя Карина мертва, утонула! - закричал он. - Как я могу радоваться, если на мою долю выпал плач по собственной дочери!?

- Прошу вас, Виктор, не беспокойтесь о компетентности нашего заведения! - казалось, он чуть напуган. - Ваша дочь действительно была в состоянии, по всем параметрам напоминающем фактическую смерть, с двадцать шестого апреля по двадцать восьмое. И ошибки быть не может! Могу поклясться, что лично убедился: ее сердце было в абсолютной неподвижности, мозговая деятельность отсутствовала, а ткани были склонны к разложению!..

- Замолчите! Замолчите! Вы разве не видите, что моя дочь жива и здорова?

- Карина, ради всего святого, покажите ему шрам от вскрытия!.. - взмолился он.

- Отец, отпусти его, - сказала девушка, глядя на него со строгостью. - Александр Васильевич абсолютно прав.

Она приподняла свою майку, обнажая живот. Виктор Акиллер отпустил врача, который мгновенно отпрянул. Глубоко пораженный, он все смотрел на страшную отметину.

Главврач нервно поправил очки.

- О, уверяю вас, - сказал он, - небольшое косметическое вмешательство все поправит... Я предлагаю операцию за счет заведения...

Внезапно произошло новое чудо. Все, кто увидел его, напряглись, едва ужаснулись и замерли. Даже сама ошеломленная Карина. Она своими собственными глазами увидела, как шрам вдруг подернулся дымком, торчащие узелки ниток стали буквально тлеть от неощутимого жара. Несколько быстротечных секунд исчезали нити, и когда всем подумалось, что живот сейчас выпустит наружу внутренности, рана вдруг затянулась. Буквально за три мига.

Мать Карины Вероника прикрыла рот руками. Слезы ее моментально засохли, и больше не было признаков того, что они вновь покатятся. Старший Акиллер огромными глазами глядел туда, где только что был шрам. Врач замер на месте. Сама Карина вдруг заулыбалась.

- Похоже, операция больше не нужна, - сказала она весело. - Как все удачно складывается!..

- Теперь вы верите, Виктор Ильич?.. Ваша дочь - медицинское чудо! Она правда утонула двадцать шестого апреля...

- О, Боже! - пораженно заговорила доселе молчавшая Вероника Акиллер. - Она жива!.. Она... Воскресла!

Карина ощутила на себе их взгляды. Недоумевающие, радостные, теплые... Она с улыбкой смотрела на них, понимая, что быть рядом с живыми людьми - очень приятно. По крайней мере, сейчас. И вдруг с изумлением обнаружила, что отец ее страстно обнимает.

- Кариночка... Девочка моя... - шептал он с закрытыми глазами.

Проявлений нежности отца она не испытывала с того самого момента, как заявила, что не нуждается в его деньгах и покровительстве. То есть почти полтора года. И вот теперь он так крепко обнимал ее, нашептывая ласковые причитания. Он любит ее, любит... Он может простить ее, ведь он - ее отец. Он страдал от мысли, что потерял единственную дочь, что не сумел уберечь ее, но теперь он счастлив. Карина знала это. И это она воспринимала всей полнотой гаммы чувств.

Да, она все-таки жива. "Не для тебя, не для себя", - раздалось дивное эхо где-то в глубине ее памяти. Однако теперь она не придавала значения своей смерти. Она была уверена, что все кончено.

Глава вторая. Возвращение

"...На заре страшный сон покинул ее. Исчезли чудовища и тени, исчез блеск холодной стали и блики огня. Тяжело дыша, Велитта проснулась. Когда она услышала за окном вой темных, реальность вернула ее обратно. Тогда-то она и поняла, что мучавший ее сон - это лишь малая толика отражения реальности. По словам воительницы, ей очень хотелось уснуть вновь. Ведь уж лучше было бороться со страхом во сне, нежели наяву..."

("Жизнь и вечная война Велитты Сеагорс Прорайн" - записки современника)

Украина, Одесса.

Ночной клуб "МАХ"

По затененной аллее чинно проехалась красная иномарка. Ее очаровательный, очень притягательный цвет приятно контрастировал с зеленными листьями лип и коротко постриженной травой. Большие фары сверкнули белым светом, и полосатый шлагбаум перед капотом медленно поднялся. Машина аккуратно въехала на просторную, однако пустующую парковку перед низким одноэтажным зданием, окрашенным в нежный бежевый цвет. Значок черной лошади "Феррари" поблескивал в солнечных лучах. Наконец, внушающая уважение машина затормозила.

Что ни говори, а Карина просто обожала своего железного коня. За те года только зарождающейся славы ей все равно бы не удалось собрать на него достаточно денег, и потому такое шикарное авто было всего лишь ее мечтой. По счастью, мечты имеют свойство сбываться, и эта не была исключением. Она воплотилась в жизнь на ее восемнадцатилетие. Акиллер до сих пор вспоминала зрелищную вечеринку в ее собственном клубе и этот желанный подарок родителей. Красный "Феррари" с откидным верхом подкатил к "МАХу". За его рулем сидел ее добрый друг - Артем Мазур, по совместительству начальник личной охраны ее отца. Помнится, тогда все сбежались к машине, глазея и комментируя, а сама она уже начала завидовать более удачливому Артему. И вот тогда до нее дошло (или кто-то услужливо подсказал), что госномер этой шикарной лошадки - "КАРИНА". Потом она увидела услужливо повязанный бантик где-то на капоте и услышала звон ключей с фирменным брелоком этой марки. Пожалуй, тогда она поняла, каково на вкус счастье.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});