Восходящий. Начало - Майкл Роберт Миллер

они есть, но не могу ими пошевелить.

– Не могу себе это представить: руки и ноги на месте, а пользоваться ими я не могу.

– Когда-нибудь я смогу! И в этот день я полечу! – весело откликнулся Эш.

Но его воодушевление сразу улетучилось. Малыш склонил голову – биение их связи стало более мягким – и внезапно остановился.

– Что не так? Разве ты не хочешь летать?

– Больше всего на свете. Только я… я… не смогу этого увидеть.

Подступивший к горлу комок не давал Холту сглотнуть.

– Но ты этого и не видишь. Ты просто летишь! Пира могла бы… – Но тут подросток замолчал. Едва ли драконица принцессы захотела бы утешить Эша или снизойти до объяснений.

– Я не вижу неба, – проговорил детеныш. – Я хочу подняться высоко-высоко, выше облаков, но их я тоже не увижу.

– Что тут у вас? – вмешался Броуд. – Мы не можем задерживаться – у нас мало времени.

– Эш расстроен, – вздохнул Холт, ощутив всю боль малыша, его глубокую тоску, как будто дракон скучал по другу, что уехал далеко. – Он мечтает подняться в небо, парить среди облаков, только как он сможет понять, что все это такое?

И в этот самый момент Холт ошарашенно вдруг подумал, а откуда вообще Эш все это знает? И эти слова тоже? Может, все дело в магии дракона?

– Ты чувствуешь эхо стихов своей родословной, – обратился Броуд к Эшу.

Детеныш широко открыл пасть, продемонстрировав ряды заостренных зубов, хотя вид у него при этом был скорее смущенным, чем устрашающим.

– И что это значит? – спросил Холт.

– Драконы учатся не так, как люди. Они не начинают с самого начала, как мы, – с отсутствия опыта. Скорее всего, драконам сразу передаются умения, что когда-то получили их предки. Это как если бы твое сознание состояло из множества ящиков, в которых спрятаны разные знания, и нужно найти ключи, чтобы отпереть каждый.

– И это происходит само собой? – уточнил мальчик.

– Чаще всего это приходит с возрастом. Хотя, если вдруг приходится применить эти знания на практике, процесс ускоряется. Подозреваю, что наш юный друг будет вынужден учиться быстрее, чем детеныши в инкубатории. Возможно, именно поэтому он так быстро растет.

При этих словах Эш оживился.

– Детеныши всегда быстро растут, – вспомнил Холт.

– Быстро, но не так, – пробормотал Всадник. – И говорить не начинают так рано, и не один месяц проходит, когда у них начинают расти крылья. Похоже, что испытания, с какими вам пришлось столкнуться, пробудили в Эше какой-то глубокий инстинкт выживания – расти и летать, чтобы избежать опасности. Однако все имеет свою цену.

Эш глубоко зевнул, как бы подчеркивая: стремительное взросление отнимает у него много сил.

– Вы точно это знаете или только догадываетесь, мастер Броуд?

– И то, и другое, мальчик. Твои поступки завели нас на неизвестную территорию. В чем я точно уверен, так это в том, что магия – всегда баланс сил. Присматривай за ним и не отпускай далеко от себя. Думаю, он будет нуждаться в тебе больше, чем любой другой дракон в своем Всаднике.

Привлеченный новым запахом, малыш теперь рылся в листьях и грязи. Холт прикусил губу и заговорил тише в надежде, что его услышит только Броуд.

– Сможет ли он летать, как обычный дракон?

Выражение лица пожилого мужчины было непроницаемым.

– Только время покажет.

– Нам обоим придется многому научиться.

– Наконец ты сказал что-то мудрое. А теперь нам нужно поторопиться. На остановки времени нет, и я вижу, что Талия ждет нас впереди.

Холт подбежал к Эшу, который застыл над темнотой кроличьей норы, подогнув лапы и вытянув шею.

– Он внизу, – напряженно сказал Эш, как будто выследил своего заклятого врага.

Холт опустился на колени рядом с малышом, представляя, как кролик дрожит от страха в глубине своего убежища.

– Я не думаю, что он вылезет, пока ты стоишь здесь.

– Голоден, – предсказуемо заявил Эш.

По крайней мере, теперь у Холта имелось какое-то объяснение ненасытному аппетиту птенца.

– В сумках есть для тебя еда, но сейчас мы должны догнать остальных.

С явным усилием дракончик оторвался от кроличьей норы и затопал рядом с мальчиком. Детеныш притих, и у Холта возникло подозрение, что это неспроста.

– Ты ведь слышал все, что сказал Броуд, верно?

– Да, – решительно ответил Эш.

«Да, слух у него тоже выдающийся».

– Мне очень жаль.

– Почему? Ты же не знал. Старейшина должен был все рассказать, а не скрывать.

– Кто? Броуд? Но он тоже не все понимает.

– Но Старейшина должен знать.

– Подобная ситуация для него тоже в новинку, – объяснял дракончику Холт. – Вот если Всадник попросил бы моего отца приготовить блюдо, которого тот никогда раньше не готовил, да еще и без рецепта. Отец сделал бы это, черпая знания и вдохновение из других источников. К тому же у него самого достаточно опыта, чтобы справиться. Но все равно неизвестно, как бы с первого раза получилось это блюдо.

– Отец… – Эш повторил это слово, как бы пробуя его на вкус. – Ты часто повторяешь это, но я не знаю значения.

Холт в очередной раз был поражен тем, насколько сильно отличались от людей драконы. Не считая, конечно, чешуи, магии, крыльев и тому подобного. И все же отсутствие в их жизни семьи, матери с отцом понять было непросто. Как и то, что память об опыте предков Эшу передалась, но изображения этого – нет. Нет, Холт ничего не понимал из того, что значит быть драконом. Он попытался найти для малыша понятное тому объяснение.

– Мой отец похож на… он как Старейшина… Мой Старейшина…Так будет правильно.

– Значит, твой отец – древний, с чистым ядром, твердой чешуей и он направляет песню вашей стаи?

– Э-э, нет, – замялся Холт, осознав сложность задачи. И кстати, даже Эш знал о каком-то «ядре». Придется расспросить об этом Броуда. – Для людей мой отец – мой единственный старейшина… Старейшина только для меня. Больше он никому не отец, если только у меня нет брата или сестры.

– Ты из его яйца?

Холт вздохнул. Его попытки ни к чему не привели.

– Словами не все можно объяснить! – крикнул Броуд, который снова шел сзади. И у него был острый слух.

– Это как? – удивился Холт.

– Иногда одним взглядом или движением можно сказать больше, чем словами. Иногда молчание говорит яснее… – Броуд прочистил горло. – У тебя есть с этим драконом связь. Связь, которая глубже, сильнее, чем любые сказанные слова. Попробуй дотянуться до Эша через эту связь. Заставь его почувствовать то, что чувствуешь ты, и он поймет.

Холт глубоко вздохнул. Сам он почти не