Ленин. Спаситель и создатель - Сергей Кремлев

Чем же объяснялся такой резкий крен в сторону принудительности и репрессивности?

Ответ очевиден, и он был прямо дан в Постановлении ВЦИК от 29 мая: „Центральный Исполнительный Комитет считает, что переход от добровольческой армии ко всеобщей мобилизации рабочих и беднейших крестьян повелительно диктуется всем положением страны, как для борьбы за хлеб, так и для отражения обнаглевшей, на почве голода, контрреволюции, как внутренней, так и внешней“…

Ленин брал власть, чтобы строить народную Россию.

Во имя чего тогда, спрашивается, у него хотели власть отобрать?

И кто хотел?

На этот вопрос можно ответить двумя словами, а точнее – двумя датами…

25—26 мая 1918 года чехи совместно с изготовившимися белогвардейцами подняли мятеж… И только поэтому 29 мая 1918 года появились те два документа Советской власти, о которых было сказано выше.

В сопоставлении двух дат – истоки гражданской войны, начатой, как видим, не большевиками. Вокруг истоков гражданской войны давно накручено много глупостей – о подлостях уж не говорю, а всё ведь очевидно!

Если бы не попирающее нормы международного права иностранное вмешательство в дела России в виде: а) прямой иностранной интервенции во все регионы России; б) организованного Антантой с конца мая 1918 года мятежа чехословацкого корпуса; в) обширной материальной и военной помощи Белому движению, то никакой серьёзной гражданской войны в России и никакого пресловутого „военного коммунизма“ в России не возникло бы.

Антикоммунисты пытаются представить „военный коммунизм“ логическим результатом „теоретических воззрений ленинцев“, но ничего подобного в ленинской теории не присутствовало! Исходная социально-экономическая политика Советской власти в её теоретических, так сказать, основах, однозначно устанавливается по двум основным массивам информации…

Это, во-первых, более чем пятьсот декретов Советской власти, принятых до конца мая 1918 года, то есть – до начала мятежа белочехов. За исключением ряда декретов, принятие которых объяснялось разрухой, экономическим кризисом, нарушением снабжения, саботажем чиновников и кулаков, первая полутысяча советских законов выстраивала вполне демократическую социальную систему с большим потенциалом развития. Это ясно любому, кто возьмёт на себя труд познакомиться с первоисточником – томами Декретов Советской власти.

Во-вторых, изучение протоколов Президиума Высшего совета народного хозяйства подтверждает и закрепляет выше сделанный вывод. Сам по себе ВСНХ мыслился как орган экономического, а не внеэкономического управления страной. Собственно, то, что потом стало известно как НЭП – новая экономическая политика, принятая Лениным после гражданской войны, фактически должно было стать основой экономической политики Советской России на переходный период уже с лета 1918 года – если бы враги Ленина и России не развязали Гражданскую войну.

Так что о „новой“ экономической политике 20-х годов надо говорить как о хорошо (точнее – вынужденно, конечно) забытой экономической политике начала 1918 года.

Лишь антисоциальные действия иностранных интервентов, „белых“ генералов и российских буржуазных политиков вынудили Ленина окончательно перейти с осени 1918 года к политике жёсткой и всесторонней регламентации: продовольственной диктатуре с продразвёрсткой и карточной системой, к прямому продуктообмену между городом и деревней, отмене частной торговли, всеобщей трудовой повинности, элементам уравнительности в оплате труда…

Всё это были меры вынужденные, и подлинным автором политики „военного коммунизма“ стал не Ленин, а Золотой Интернационал, вынудивший Ленина ввести такую политику.

Вот ещё один тому пример…

28 июня 1918 года был принят декрет, о котором Ленин 29 июня сообщал радиограммой советскому послу в Берлине: „Согласно давно намеченному плану, после продолжительной подготовительной работы, наконец, 28 июня, утверждён декрет, появления которого с нетерпением ожидали народные массы России и опубликование которого задерживалось обстоятельствами, не зависящими от воли и желания Советской власти“[1014].

Ленин имел в виду Декрет о национализации крупной промышленности в практически всех отраслях, но именно – крупной…

Так, по цементной промышленности национализировались „все предприятия акционерных обществ и паевых товариществ, владеющих цементными заводами с нормальной производительностью не менее пятисот тысяч бочек в год“; по лесопильной промышленности – „все предприятия, принадлежащие акционерным обществам и паевым товариществам, с основным капиталом не менее одного миллиона рублей“, и т. д.

И это не был „военный коммунизм“.

Лишь действия Деникина, Колчака, Юденича, интервентов и вообще всех „бывших“ привели к тому, что пришлось национализировать также средние и мелкие предприятия в рамках политики „военного коммунизма“. На 1 октября 1919 года отраслевые управления ВСНХ – главки, направляли деятельность 2 522 национализированных заводов и фабрик с общим числом рабочих в 750 619 человек, а к 1 апреля 1920 года количество национализированных предприятий увеличилось до 4 141, а численность рабочих на них – до 983 049 человек.

Если бы не действия „белых“ и интервентов, то тысячи средних и мелких предпринимателей могли бы ещё годами спокойно (спокойно – если честно!) работать, постепенно врастая в советскую экономическую систему.

Вынужденной была и политика продразвёрстки, то есть – обязательной сдачи крестьянами государству по твёрдым ценам всех излишков хлеба сверх установленной продовольственной и хозяйственной нормы по принципу: „с бедных крестьян ничего, с середняка умеренно, с богатого много“. Это была, естественно, крайне непопулярная мера, но это была жизненно необходимая мера, без которой города бы просто вымерли.

И эта политика себя оправдала! Ленин позднее приводил цифры: в первом году революции, до введения продразвёрстки, было заготовлено около 50 миллионов пудов хлеба, во втором по продразвёрстке – свыше 100 миллионов пудов, и в третьем – свыше 200 миллионов пудов. Сегодня „историки“ пишут также историю и „мешочничества“, якобы спасшего город, но мешочники были элементом дезорганизации – о чём в своём месте.

Черту под вопросом о сути „военного коммунизма“ подвёл в реальном масштабе времени сам Ленин, сказав в начале 20-х годов: „„Военный коммунизм“ был вынужден войной и разорением. Он не был и не мог быть отвечающей хозяйственным задачам пролетариата политикой. Он был временной мерой“[1015].

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});