Ленин. Спаситель и создатель - Сергей Кремлев

Так что – ура!?

Ура, да не очень-то…

Уже вскоре советские войска оставляют Киев… Вместе с немцами туда возвращается Винниченко, а в конце апреля 1918 года германское командование разгоняет Раду и заменяет её опереточно-марионеточным „гетманом“ Скоропадским. Этот экс-кавалергард достаточно быстро, надо сказать, оправдал свою фамилию и с уходом немцев уступил власть на Украине Петлюре. Тоже ненадолго, впрочем…

Однако нескоро Киев станет советским окончательно.

И на Урале успех тогда обозначился непрочный: мятеж атамана Оренбургского казачьего войска полковник А. И. Дутова (1879–1921) хотя и был подавлен, но с началом бело-чешского мятежа вспыхнул вновь… И 3 июля 1918 года Дутов опять захватил Оренбург.

И Крым тогда недолго был советским – кто его потом только не занимал!

Впереди были три года гражданской войны и интервенции, из которых два первых оказались особенно тяжёлыми… Но время работало на Ленина, потому что только он вёл Россию путём, в итоге выводящим её из кризиса.

Среди многих декретов тех дней был принят, между прочим, и декрет от 24 января (6 февраля) 1918 года о введении в Российской республике после 31 января 1918 года нового – западноевропейского, календаря, „в целях установления в России одинакового почти со всеми культурными народами исчисления времени“.

Пока что Россия догнала Европу всего на тринадцать календарных дней. В экономическом, научном и культурном отношении мы отставали от неё на десятилетия, но зато вышли в абсолютные лидеры в политической системе. В марте 1918 (!) года Ленин надиктовал стенографу вариант статьи „Очередные задачи Советской власти“. И вот какими ему виделись эти задачи:

„Задача управления государством, которая выдвинулась теперь на первый план перед Советской властью, представляет ещё ту особенность, что речь идёт теперь – и, пожалуй, впервые в новейшей истории цивилизованных народов – о таком управлении, когда преимущественное значение приобретает не политика, а экономика…“[1008]

Если вдуматься, то именно это является признаком нравственно и системно здорового общества: абсолютный примат экономики над политикой! В нормальном обществе люди заняты созданием, развитием и совершенствованием производительных сил общества в целях гармонического развития всех членов общества, а не шумными предвыборными балаганами с десятком политических партий!

И таким здоровым обществом может быть лишь социалистическое общество.

Ленин пояснял далее:

„Обычно со словом „управление“ связывают именно и прежде всего деятельность преимущественно, или даже чисто, политическую. Между тем самые основы, самая сущность Советской власти, как и самая сущность перехода от капиталистического общества к социалистическому, состоит в том, что политические задачи занимают подчинённое место по отношению к задачам экономическим…“[1009]

Постановка такой социальной задачи Лениным была действительно абсолютно пионерской. До Ленина, до России Ленина никто и нигде в мировой истории такой задачи и близко перед обществом не ставил.

И эта новая система с небывалыми ранее задачами, новое социалистическое государство с его органической нацеленностью на мирные дела, оказывались бельмом в глазу старого мира – при всей пока слабости новой системы.

Какой могла быть реакция сильного в военном отношении внешнего старого мира, капиталистической системы? Ясно, что одной единственной: стереть, уничтожить, растоптать, выдрать из истории мира с корнем! Поэтому даже хозяйственные проблемы бледнели перед теми военными проблемами, которые готовился „подбросить“ России внешний мир.

Ленин на VII съезде РКП(б) верно заметил, что Октябрьскую революцию удалось совершить в такой „счастливый момент“, когда империализму „было не до нас“. И вот теперь, после того, как Советская власть к весне 1918 года продемонстрировала впечатляющий потенциал выживания, империализм осознал, что пора приниматься за Россию всерьёз.

Свергнутым имущим классам уничтожение новой России было необходимо тоже по вполне понятным причинам – хотелось вернуть старое… Когда Гражданская война была уже позади, Ленин 22 ноября 1921 года опубликовал в „Правде“ под заголовком „Талантливая книжка“ ироничную рецензию на книгу „Дюжина ножей в спину революции“. Автором изданных в Париже „Ножей“ был Аркадий Аверченко (1881–1925) – знаменитый до революции юморист и где-то даже сатирик.

Ленин как заправский литературный критик ухватил самую суть:

„Интересно наблюдать, как до кипения дошедшая ненависть вызвала и замечательно сильные и замечательно слабые места этой высокоталантливой книжки. Когда автор свои рассказы посвящает теме, ему неизвестной, выходит нехудожественно. Например, рассказ, изображающий Ленина… в домашней жизни. Злобы много, но только непохоже, любезный гражданин Аверченко! Уверяю вас, что недостатков у Ленина… много во всякой, в том числе, значит, и в домашней жизни. Только, чтобы о них талантливо написать, надо их знать…

Зато большая часть книжки посвящена темам, которые Аркадий Аверченко великолепно знает, пережил, передумал, перечувствовал… Есть прямо-таки превосходные вещички, например, „Трава, примятая сапогами“, о психологии детей, переживших и переживающих гражданскую войну.

До настоящего пафоса, однако, автор поднимается лишь тогда, когда говорит о еде. Как ели богатые люди в старой России, как закусывали в Петрограде – нет, не в Петрограде, а в Петербурге – за 14 с полтиной и за 50 рублей и т. д. Автор описывает это прямо со сладострастием: вот это он знает, вот это он пережил и перечувствовал…“[1010]

Вернуть блестящие петербургские обеды пусть не за 50 рублей, так хотя бы за 14 с полтиной – вот что двигало если не „падпаручиками“ Добровольческой армии, то „белыми“ генералами и теми, кто их „идейно“ вдохновлял…

В начале февраля 1918 года в Новохопёрске перехватили письмо генерала Алексеева, адресованное французской миссии в Киеве. Генерал просил о помощи, ссылаясь на то, что его войска терпят поражение и вынуждены покинуть территорию Дона. Алексеев сообщал: „Идеи большевизма нашли приверженцев среди широкой массы казаков“.

По указанию Ленина это письмо было опубликовано в № 28 „Известий ЦИК“ от 19 февраля 1918 года.

Генеральское письмо вполне выявляло общность целей внутренней контрреволюции и внешнего буржуазного мира. Но если „белые“ хотели вернуть старую Россию, то для Запада главным было не допустить новой России. Ибо эта новая Россия означала не только невозможность возврата к старой России, но и – в перспективе – смертельную опасность для всего старого мира, к которому относился капиталистический Запад.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});