Соседи (СИ) - Коруд

качнула головой и вновь спрятала замёрзший нос в вороте парки. Выходит, так.

На некоторое время воцарилась тишина. Шум мокрых шин несущихся по проспекту автомобилей не считается.

— Может, какая-то помощь тебе нужна? — вновь подал голос Стрижов. Звучал он нерешительно. Вспомнилось вдруг, каким самоуверенным петухом Вадим выглядел в момент, когда предлагал ей проблему отсутствия горячей воды решать в собственном джакузи. Фырканье Егора, тот идиотский подкат услышавшего, разнеслось на весь двор, а самой ей хотелось одновременно и сквозь землю провалиться, и пришибить Стрижа на месте, как назойливую муху. Совсем ведь другое дело… Пусть и подозрительно донельзя.

Как бы то ни было, даже отголосков желания принимать от него любого рода помощь Уля в себе не нащупала. Хотя стремление поучаствовать в судьбе бывшего приятеля определённо похвально. Если, конечно, это и правда искреннее намерение, а не попытка под шумок выставить себя любимого в выгодном свете. Доверие к человеку может рождаться изначально или выстраиваться по кирпичику, но если оно разрушено, восстановить его сложно, а до прежнего уровня, наверное, так вообще уже не дотянешь. После всего, что Вадим успел учинить за минувшее лето, доверять вновь Уля не торопилась. Не то чтобы она злопамятная, но «дуру», «слепую курицу», «шмару», «суку», физическое насилие, угрозы расправы в адрес двоих и обвинения в испорченной жизни щелчком пальцев из головы не сотрёшь.

— Нет, спасибо, — отстранённо отозвалась Ульяна, разглядывая фасад отделения.

Там, в одном из ближайших окон, медсестра меняла капельницу. Каждое её движение, казалось, было выверено до миллиметра. Раз — два — три — четыре — пять — готово. А в голову лезли вопросы. Что в этом растворе? В каком состоянии находится человек, для которого предназначено лекарство? Каковы прогнозы врачей?

А если это его окно?

— Понятно, — вздохнул Вадим. Кажется, удалось наконец донести до человека, что ей и правда совсем-совсем ничего от него не нужно. — Не думай, я сюда не ситуацией пользоваться припёрся, если что, — «Мысли, что ли, читаешь?» — У меня вообще теперь девушка есть. Если что. Просто у Аньки про тебя спросил, она сказала, что ты тут можешь быть. Вот. Вышел и решил поискать. Извиниться хотел.

«Ты ли это, Вадим?.. Не похоже…»

— Извини, короче, — досадливо крякнул он. — Надо было отстать от тебя сразу, как только ты дала понять, что ничего не выйдет. Просто я не привык к обломам, вот и всё. И потерял берега. Рыжий правильно за тебя въе… В общем, всё правильно. Заслужил. Сорян.

Ушам своим не верила. Нет, бывает, люди переосмысливают свои взгляды на отношения с окружающими, но Стрижов? Может, налаженная личная жизнь на пользу ему пошла? Или успокоился? Почти три месяца с того инцидента прошло как-никак. Может, очередная девушка оказалась не из простых? Чёрт знает.

Заторможенным кивком дала понять, что извинения приняты. Вообще-то нет, так скоро они не приняты, просто не до Вадима ей сейчас и хочется остаться в одиночестве. О Стриже и перипетиях его личной жизни она подумает как-нибудь потом, когда окажется способна, обещает. А сегодня этим мыслям в голове места нет: сегодня думать она может только об одном.

— Группа его сейчас должна играть, — чуть помолчав, с толикой сомнения в голосе протянул Стрижов. — Глянуть не хочешь?

— Нет. Я тут останусь.

Боковым зрением уловила скепсис, ярко проступивший на его лице, а следом до ушей донеслось громкое цоканье. Вадим был бы не Вадим, если бы не вкладывал в свои посылы всю экспрессию, которую вообще способен выдать в мир. Почитала Ульяна на Камчатке про истероидное расстройство, о котором его сестра упомянула в телефонном разговоре. Если верить интернету, это одно из самых распространённых личностных расстройств. Имеет в своей основе паттерн возбудимости, эмоциональной неустойчивости, чрезмерной эмоциональной реактивности и демонстративности поведения. Утверждают, что создавать и поддерживать глубокие связи такие люди неспособны.

— Я тебе никуда ехать и не предлагаю, — немного подумав, буркнул Вадим. — У них стрим, можно подключиться и посмотреть. Вообще, странное выбрали время — в будни, да ещё и посреди бела дня. Но хоть бесплатно, — протянул он озадаченно и, вновь не встретив в её глазах никакого интереса, воскликнул: — Блин, у тебя вид такой, будто тебе вообще пофиг, чё они там затеяли!

Да что бы ни затеяли! Неужели он не понимает, что вся её жизнь сейчас замкнута на единственном человеке и проходит здесь? Что ничего не изменится до тех пор, пока… Да, Аня упоминала концерт в парке, но разъяснений не дала и на присутствии не настаивала. Ну и всё.

— Я не в курсе, что они там затеяли, Вадим, — негромко откликнулась Уля. — И вот веришь или нет, но мне и правда пофиг. Я сейчас способна только на одно — сидеть здесь и молиться. Безостановочно. Какие тусовки? От одной мысли тошно.

В неё уперся удивлённый взгляд.

— Не, ну ясно, но… Короче, я понял, что ты вообще не в теме. В общем, позавчера вечером Анька в аккаунте пост выкатила, — принялся пояснять Вадим. — Приглашала всех желающих в Воронцовский парк. Типа, «приходите, вход свободный, мы играем для нашего Чернова. Присоединяйтесь пожелать ему здоровья». Ну… Ситуацию коротко описала. К сегодняшнему утру за семьсот комментариев там точно набралось. Должны уже начать были. Воронцовский недалеко тут, кстати.

— М-м-м…

Так холодно, что, несмотря на шерстяные носки, онемели ноги, а пальцев рук, спрятанных в карманах, уже вообще не чувствовала. Мысли поплыли и закружились. Вот в чём здесь вся соль, значит. Аня, конечно… Пока от одной — той, что просто желает находиться как можно ближе, — пользы ноль, вторую жареный петух клюнул. Вторая всех обзвонила, дотянулась до полиции, организовала сбор неравнодушных, от которых не требуется совсем ничего, кроме правильного посыла Небу… Аня, наверное, молодец. В отличие, наверное, от неё.

— Ну, в общем, как хочешь. А я всё-таки съезжу, — энергично растирая ладошки, вздохнул Стрижов.

— Давай, — кивнула Уля вяло. — Спасибо за готовность помочь.

Вадим в ответ лишь рукой махнул.

..

Не знает Ульяна, сколько ещё без движения просидела на скамейке после ухода Стрижова. Интуиция подсказывала ей, что эта их встреча стала последней, и хоть ты тресни, а заткнуть внутренний голос, упрямо твердящий, что больше они не увидятся, не выходило. Вопреки логике, от осознания подобного расклада хотелось плакать. Нет, не по человеку. Просто кто такой, по сути, Вадим? Вадим, желая того или нет, олицетворял собой определённую группу людей в жизни Егора. Сколько таких «Вадимов» вокруг него в своё время вертелось? Тьма тьмущая, дверь не закрывалась. Они приятельствовали, Стриж регулярно мелькал