Шальные деньги - Йенс Лапидус

Она достала расписание, долго возила пальцем по клеточкам, наконец выдавила:

— У него сейчас урок, закончится через десять минут, в двенадцать. Аудитория четыреста двадцать два. Этажом выше.

ЮВе сердечно поблагодарил. Отчего-то решил сохранить ее расположение. Чуял, что секретарша еще может ему пригодиться.

Помчался наверх. Отыскал нужный коридор.

Аудитория четыреста двадцать два. Дверь прикрыта, до перемены оставалось еще пять минут.

Подождал. Приложив ухо к двери, прислушался: в классе однозвучно бубнил чей-то голос. Наверное, бубнил Ян Брунеус, но ЮВе не был уверен.

Огляделся. Бежевые стены коридора, нехитрые фарфоровые плафоны на потолке, граффити вокруг батарей. Школа как есть. Он-то ожидал другой обстановки, вечерка ведь. Контингент повзрослее будет.

Дверь распахнулась.

Первым из класса вывалился негр: мешковатая толстовка, джинсы сползли чуть не до колен. За ним — гурьбой еще душ двадцать.

ЮВе заглянул в класс. Несколько девушек стояли за партами, собирая тетрадки и ручки.

Учитель стирал с белой доски, не заметив ЮВе.

Походу, тот самый Брунеус.

Одет в вельветовый костюм с кожаными заплатками на локтях. Под пиджаком вязаная жилетка с У-образным вырезом. Трехдневная щетина на щеках мешала точно определить возраст, но, кажется, сорок лет или около того. Очки в тонюсенькой оправе, верно фирмы «Силуэт». На вид ничего, заценил ЮВе.

Подошел к Яну.

Тот обернулся, уставился на ЮВе.

Интересно, заметил сходство с Камиллой?

— Вы ко мне? — спросил Ян.

— Я — Юхан Вестлунд. Мы говорили на днях, помните? Я хотел бы расспросить вас о моей сестре Камилле Вестлунд, не возражаете?

Не говоря ни слова, Ян пошел за учительский стол. Лишь горестно вздохнул.

Хочет казаться искренним, что ли?

Последние девушки вышли из класса.

Ян встал, закрыл за ними дверь. Снова уселся за кафедру.

ЮВе встал перед ним вопросительным знаком. Ждал.

— Вы уж простите меня за давешнюю выходку, молодой человек. Расчувствовался, знаете, когда спросили о ней. Вся история с ее исчезновением — это кошмар, такой кошмар. Вот и бросил трубку в сердцах, не нарочно.

ЮВе молча слушал.

— Конечно, я помню Камиллу. Одна из лучших моих учениц. Способная, любознательная. Не пропускала уроков. Училась у меня на одни пятерки.

Всякую фигню помнит, пропуски какие-то, с чего бы? — озадачился ЮВе.

— А какие предметы вы у нее вели?

— Шведский, английский и, дай бог памяти, обществоведение. Знаете, по двести лиц в год через меня проходит, а вот Камиллу запомнил. Да вы похожи, кстати.

— Да, мне многие говорят. А что еще вы о ней помните? К примеру, Камилла дружила с Сусанной Петтерсон. Знаете еще кого-то из ее подруг?

— Сусанна, Сусанна… Понятия не имею, кто такая. Да, по-моему, Камилла ни с кем и не дружила-то особо, как ни странно. Хотя и общительная была, и обаятельная. И внешне привлекательна, на мой вкус.

Какая-то несостыковка. Сусанна сказала, что они с Камиллой на пару прогуливали уроки. Ян же заявляет, что Камилла уроков не пропускала. О внешности заговорил? На какой такой вкус?! Твое дело учить.

Беседа длилась еще минуту-другую. Ян пустился в общие рассуждения:

— Вечерняя школа выполняет важную социальную задачу. Не все ведь поступают в гимназии. А вечерка дает взрослым второй шанс.

ЮВе вдруг захотелось убежать из класса. Подальше от Яна Брунеуса.

На прощание Ян пожал ему руку:

— Печальная история, м-да-с. Передавайте от меня поклон родителям. Скажите, что Камилла многого добилась бы.

С этими словами Ян поднял с пола потертый портфель и испарился в коридоре.

А ЮВе еще раз зашел в директорскую. Узнать приемные часы. Но там уже было закрыто. Было бы удивительно, если б наоборот.

Дома полистал телефонный справочник. Стокгольмское управление народного образования. Позвонил на общий, попросил соединить с кем-нибудь, кто заведует вопросами аттестации и оценками. Его соединили. За четверть часа ЮВе получил ответы на все свои вопросы.

Решил непременно наведаться в школу снова. Поднять старые классные журналы, разобраться с оценками Камиллы. Что-то не вяжется в твоем рассказе, Ян Брунеус.

18

Мрадо уже два с половиной дня играл в частный сыск, дожидаясь, когда Махмудова сеструха пойдет на свиданку в Эстерокер. Распечатал паспортные фото Хорхе. Позвонил двум знакомым копам — Юнасу и Рольфу. Посулил пять штук тому, кто первым нароет что-то ценное на чилийского крысенка. Навел справки о родне Хорхе. Зацепиться не за что. Перетер с Ненадом, подручным Радована по девочкам и коксу. Ненад и не вспомнил бы имя Хорхе, разве что в связи с тем судебным процессом. Мрадо позавтракал с Ратко и его братцем Слободаном (для своих — Боббан). За завтраком братья устроили ему настоящую экскурсию по злачным местам северо-западных «раёнов». С кем из торчков потолковать, в каких кабаках спросить, кто из барыг мог мутить с Хорхе. Мрадо дважды смотался в Соллентуну и Мерсту, побазарил с кучей наркопипла и латинской босоты всех мастей. Брал с собой Боббана. Так вернее.

Большинство, ясен перец, было наслышано о побеге, тем же, кто слышал о нем впервые, Мрадо совал под нос фотку Хорхе. Герой! Легенда! Любой из них был бы счастлив угостить чилийца выпивкой. Поздравить пацана. Высказать уважение. Да только от него пока ни гугу.

Мать Хорхе жила с новым хахалем, еще сестра была, Паола. Мать где-то под Стокгольмом. Сеструха — в Хегерстене.

Надыбал фото сестры и матери. Поискал в «Гугле», нашел две страницы с именем Паолы. Она написала статью в студенческую газету Стокгольмского университета «Гаудеамус» и участвовала в Днях шведской литературы. Толковая девчонка. Походу, хочет выбиться в люди. Выцепить ее в универе, что ли?

Позвонил на кафедру литературоведения. Паола числилась на курсе «С». Чё за курс такой?

Выдвинулся во Фрескати. Припарковался во дворе, за синими многоэтажками. Его «мерин» слабо вписывался в местное автостойло. Остальные тачки на стоянке — унылые клячи.

Университет для Мрадо — чужая Палестина. Население: доходяги, очкарики и прочая ученая пиздобратия, которой бы только языком мешки ворочать. Недоумки. К удивлению Мрадо, студенческая масса по большей части состояла из симпотных телок.

Почитал информацию на стендах. Нашел кафедру литературоведения. Поднялся на лифте. В коридоре спросил у женщины, кто руководит курсом «С». Та назвала имя. Снова почитал информацию. Кабинет заведующей курсом был в конце коридора. На двери игривая надпись: «Я люблю свою работу… в обед и на переменах». Мрадо постучал. Никого. Спросил у женщины из соседнего кабинета. Заведующая ушла на заседание в аудиторию С119. Вернулся к лифту, поехал в самый низ. В коридорах будто шел ремонт. По потолкам тянулись провода и трубы. Кое-где некрашеные стены. В углу, прислонившись к стене, ютились белые деревянные панели. Мрадо пошел по указателям. Отыскал кабинет. Постучался. Ему открыл паренек со взъерошенным чубом. Мрадо попросил позвать заведующую с кафедры литературы. Паренек сказал, что у нее заседание. Мрадо свесил голову набок. Выставил ногу, не давая закрыть дверь. Впился глазами в паренька. Чуб постоял. Поупрямившись секунд пятнадцать, отвел взгляд. Привел заведующую. Лет двадцать пять, совсем зеленая. Мрадо-то рисовал себе солидную мадам. Поинтересовалась, в чем дело. Стал сочинять. Навешал лапшу, мол, договорился купить книги у студентки, а та куда-то запропастилась. Спросил собеседницу, не поможет ли узнать номер телефона или хотя бы в каком классе занимается студентка. А к чему такая спешка? — удивилась заведующая. Мрадо соврал снова, сказал, что срочно уезжает и что книги нужны сегодня. Позарез. Девушка, доверчивая и добрая душа, повела его на кафедру. Нашла номер Паолы и расписание курса «С». Сказала, что, на его счастье, у Паолы как раз сегодня семинар в аудитории D327. Есть контакт!

Одного не догонял Мрадо: как же она так повелась на всю эту туфту с книжками, когда перед ней стоял двухметровый сербский амбал?

Стал искать класс D327. Пошел по указателям. Нашел.

Та же байда, что с заведующей. Дверь открыл паренек. Мрадо попросил позвать Паолу.

Едва она вышла, Мрадо прикрыл дверь, отрезая ей путь в класс. Девушка сразу почуяла неладное. Поникла. Отступила на шаг. Отвернула лицо в сторону. Мрадо успел поймать ее взгляд. Лицо выражало такую неприязнь, которую только может выражать лицо.

Девушка выглядела совсем не так, как представлял Мрадо. Одета в небесно-голубую рубашку с широким воротом. Темные джинсы в обтяжку. Стильная штучка. Волосы вороные, убраны в забавный хвостик. Отливают синевой. Вид невинный. Глянулась Мрадо.

Рукой показал ей в сторону туалета. Пошли туда. Паола двигалась как истукан. Мрадо — со знанием дела. Вошли. Он закрыл дверь.