Если наступит завтра - Сидни Шелдон

Трейси достала из сумочки пробку от бутылки, вложила в туфлю и, хромая, вошла в дверь. В зале было полно посетителей – Трейси специально выбрала время, когда в банке начался самый пик работы. Приблизилась, ковыляя, к стойке. Клерк прервал телефонный разговор, положил трубку и поднял на нее глаза:

– Слушаю вас.

Это был Джон Крейтон, банковский расист. Он ненавидел евреев, черных и пуэрториканцев, хотя не обязательно именно в такой последовательности. Вечно раздражал Трейси, когда она здесь работала, но теперь по его лицу не было заметно, что он узнал ее.

– Buenos dнas, seсor,[33] я хочу открыть счет, ahora.[34] – Трейси говорила с мексиканским акцентом, который все последние месяцы слышала от своей сокамерницы Паулиты.

Лицо Крейтона исказила презрительная гримаса.

– Фамилия?

– Рита Гонзалес.

– Сколько денег вы намерены положить на счет?

– Десять долларов.

– Наличными или чеком? – насмешливо хмыкнул Крейтон.

– Наличными, будь спокоен. – Трейси достала из сумочки смятую, надорванную десятидолларовую купюру. Клерк шлепнул перед ней формуляр:

– Заполни вот это.

Трейси ничуть не желала оставлять образец своего почерка.

– Прошу прощения, seсor, я поранила mi mano, руку. Может, вы напишете за меня, si se puede?

«Ох уж мне эти неграмотные латиноски», – фыркнул Крейтон.

– Ты сказала, Рита Гонзалес?

– Да.

– Домашний адрес?

Трейси дала адрес и телефон гостиницы.

– Девичья фамилия матери?

– Гонзалес. Она вышла замуж за своего дядю.

– Дата твоего рождения?

– Двадцатое декабря 1958 года.

– Место рождения?

– Ciudad de Mexico.

– Мехико-Сити. Распишись вот здесь.

– Могу только левой рукой. – Трейси поморщилась, взяла ручку и поставила неразборчивую закорючку. Джон Крейтон выписал ей депозитный купон.

– Вот временная чековая книжка. Типографские чеки пришлют по почте через три или четыре недели.

– Bueno. Muchas gracias, seсor.[35]

– Ну, давай. – Крейтон посмотрел, как Трейси выходила из банка. – Долбаная латиноска!

Существует много незаконных способов проникновения в компьютер, и Трейси была в этом деле знатоком. Она участвовала в создании системы безопасности банка, а теперь готовилась обмануть ее.

Первый шаг – предстояло найти компьютерный магазин с терминалом, откуда она сможет проникнуть в банковский компьютер. В нескольких кварталах от банка Трейси обнаружила почти пустой магазин.

– Чем могу служить? – подлетел к ней с готовностью продавец.

– Eso sн que no, seсor.[36] Хочу просто посмотреть.

Продавец скосил глаза на подростка, забавлявшегося компьютерной игрой.

– Извините. – И поспешил к нему.

Трейси подошла к настольной модели компьютера, соединенной с телефонной розеткой. Войти в систему не трудно, но без кода невозможно, а код менялся каждый день. Трейси сама присутствовала на совещании, когда принималось решение.

– Мы будем постоянно менять код, чтобы исключить незаконное проникновение, – заявил тогда Кларенс Десмонд. – Но пусть он будет достаточно простым, чтобы не создавать трудностей тем, у кого есть право входить в нашу сеть.

В итоге они установили базовый код: четыре времени года и текущий день месяца.

Трейси включила компьютер и набрала код филадельфийского банка «Траст энд фиделити». Послышался резкий сигнал, и она переключила телефон на модем терминала. На маленьком экране заморгала надпись: «Ваш код допуска?»

Сегодня десятое. Пусть будет: «осень 10».

«Неправильный код допуска». Экран компьютера очистился.

Неужели они поменяли код? Боковым зрением Трейси заметила, что продавец снова направился к ней. Она повернулась и, рассматривая по дороге полки, пошла по магазину. «Пришла поглазеть», – решил продавец и поспешил к новому, многообещающему на вид посетителю. А Трейси в это время вернулась к прежнему терминалу.

Она старалась проникнуть в мысли Кларенса Десмонда. Трейси не сомневалась, что он человек привычки, не стал бы кардинально менять код. Наверняка оставил тот же принцип: времена года и числа – только в каком сочетании? С числами вышла бы путаница, значит, дело во времени года.

Трейси сделала новую попытку.

«Ваш код допуска?»

«Зима 10».

«Неправильный код допуска». Экран погас.

«Ничего не выходит, – в отчаянии подумала Трейси. – Ну хорошо, еще разок».

«Ваш код допуска?»

«Весна 10».

Экран моргнул, но через секунду появилось сообщение: «Доступ разрешен».

«Он переменил времена года», – поняла Трейси и быстро напечатала: «Операции в пределах страны».

В ту же секунду появилось банковское меню:

«Ваши намерения:

А. Внести деньги на счет

Б. Перевести деньги

В. Снять деньги с накопительного счета

Г. Перевести деньги в другое отделение

Д. Снять деньги с чекового счета

Выберите нужное».

Трейси выбрала Б. На экране появилось новое меню:

«Сумма перевода

Откуда

Куда».

Она набрала: «Из генерального резервного фонда Рите Гонзалес». Но когда дело дошло до суммы, начала колебаться. «Очень соблазнительно», – размышляла Трейси. Теперь, когда доступ открыт и компьютер ей покорился, он мог отсчитать любые суммы, вплоть до миллионов. Но она не воровка. Хочет получить только то, что принадлежит ей по праву. И она напечатала: «1375,65$» и добавила номер счета Риты Гонзалес.

На экране появилась надпись: «Операция завершена. Хотите продолжить операции?»

«Нет».

«Сеанс окончен. Спасибо».

Теперь, как знала Трейси, деньги поступят в Межбанковскую платежную систему, где ежедневно из банка в банк перемещалось до 220 миллионов долларов.

Продавец, хмурясь, снова направился к ней. Трейси поспешно ударила по клавише, и экран погас.

– Хотите приобрести этот аппарат, мисс?

– Нет, gracias, – отозвалась Трейси. – Ничего не соображаю в этих компьютерах.

Из аптеки на углу она позвонила в банк и попросила к телефону старшего кассира:

– Hola,[37] это Рита Гонзалес. Я хочу, чтобы мои деньги перевели в главное отделение Первого Ганноверского банка в Нью-Йорке, por favor.[38]

– Номер вашего счета, мисс Гонзалес?

Трейси назвала номер счета.

Через полчаса она расплатилась в отеле «Хилтон» и была на пути в Нью-Йорк.

На следующий день в десять утра Рита Гонзалес пришла в Первый Ганноверский банк, чтобы снять свои деньги со счета.

– Сколько там у меня, дружок? – спросила она оператора.

– Тысяча триста семьдесят пять долларов и шестьдесят пять центов.

– Si, так точно.

– Хотите, чтобы я выписал вам чек, мисс Гонзалес?

– Нет, gracias, – поблагодарила Трейси. – Не доверяю банкам. Давайте бумажками.

Трейси получила причитающиеся при освобождении из государственной тюрьмы двести долларов плюс небольшую сумму, которую заработала, ухаживая за Эми. Но даже с деньгами банка ее финансовое положение было отнюдь не благополучным. Следовало как можно скорее искать работу.

Она поселилась в недорогой гостинице на Лексингтон-авеню и начала рассылать заявления в банки, выражая желание получить работу оператора компьютера. И вдруг осознала, что компьютер стал ее врагом. Банковские машины хранили досье Трейси. И с этим досье мог ознакомиться каждый, кто умел нажать на нужную кнопку. И как только обнаруживалась, что она сидела в тюрьме, заявление автоматически отвергалось.

«Учитывая ваши обстоятельства, нереально рассчитывать, что какой-нибудь банк вас возьмет на работу»… Да, Кларенс Десмонд оказался прав.

Трейси стала отправлять заявления в страховые компании и фирмы, как-либо связанные с компьютерами. Но ответ каждый раз приходил один и тот же – отрицательный.

«Ну и отлично, – подумала Трейси, – займусь чем-нибудь еще». Она купила «Нью-Йорк таймс» и начала изучать колонку вакансий.

Среди прочих Трейси нашла должность секретаря в экспортной фирме.

Но стоило ей переступить порог, как менеджер по работе с персоналом воскликнул:

– Слушайте, я видел вас по телевизору! Это же вы спасли в тюрьме маленькую девочку!

Трейси повернулась и поспешно ушла. На следующий день она поступила на работу продавщицей в детскую секцию «Сакса» на Пятой авеню.[39] Торговля была совсем не тем родом деятельности, к которому она привыкла, но хотя бы позволяла заработать на жизнь.

На второй день покупательница-истеричка узнала Трейси и заявила менеджеру отдела, что не желает, чтобы ее обслуживала убийца, утопившая ребенка. Трейси выгнали в тот же миг, даже не дали возможности объясниться.

Теперь ей казалось, что те люди, которым она отомстила, все-таки взяли верх. Они превратили ее во врага общества, в изгоя. Несправедливость происходящего разъедала душу. Не представляя, как будет жить, Трейси впервые поддалась отчаянию. Вечером она полезла в сумочку пересчитать оставшиеся деньги и нашла клочок бумаги, который дала ей в тюрьме Бетти Франсискус. Конрад Морган, ювелир, 640, Пятая авеню, Нью-Йорк. Он участвует в программе исправления преступников и готов подать руку помощи отбывавшим заключение.