Жена из России - Ирина Лобановская

— Давай попробуем, как только приедем… — нашептывал, словно ворожил, Вовка, безошибочно и четко разгадывая ее мысли. — Тебе от меня так легко не избавиться… Не рассчитывай и не надейся! Лошадка необъезженная… Автономная республика. Нельзя прожить жизнь, задвинув все "молнии" и закрыв все замки. К ним рано или поздно найдутся ключи. Обязательно. Понимаешь, мышонок? А это маленькая награда и компенсация за твои ветреные муки. Сникерсни!

И Вовка сунул в Машкины ладони шоколадный батончик.

— Устраиваешь мне сладкую жизнь? — спросила Маша.

— Пытаюсь… Маленькие радости большой страны… Почему я был раньше такой дурак? А впрочем, всему свое время… И если бы мы с тобой все сделали раньше, в те далекие времена, нам уже ничего не осталось бы на сегодня и, наверное, ничего бы не захотелось и не понадобилось… Прямая — далеко не всегда кратчайшее расстояние между двумя точками. Часто именно между ними очень трудно провести одну прямую. Поэтому "мы все начнем сначала, любимый мой… Итак…"

— Может, и начнем. Хотя теперь уже продолжим, это точнее, — как можно холоднее заметила Маша, бросив шоколад в сумку. — Но ты обманул меня! Хорошее начало! Почему ты сказал, что твой отец умер, когда он жив и здоров и прекрасно себя чувствует в Америке?

Володя хмыкнул, слегка отодвинулся от нее и провел рукой по ее волосам.

— Тык-тык-тык… Дай кусочек шоколадки, жадина! Пожалей Вовку! Что за странный необъяснимый интерес к моему отцу? Почему ты к нему привязалась? Уж не влюбилась ли в него ненароком и теперь пытаешься запудрить мне мозги? Экзотическая версия! На пушку берешь?

— Да я его в глаза не помню! — заявила Машка.

— Еще непонятнее… — задумчиво пробормотал Вовка. — Я мало что знаю об отце… Мы всю жизнь прожили с ним далекими друг от друга людьми. Кроме того, он часто уезжал за рубеж, меня растила бабушка, как и тебя… Президент в Форосе… Чересчур часто… Для меня он всегда был отсутствующим, лишним, едва знакомым человеком. Почти что мертвым. Жив или умер — безразлично. Какое мне дело до всех до вас, а вам — до меня… Вот и все! Зачем он тебе?

— Ни за чем, — буркнула Маня. — Так просто… Захотелось поближе познакомиться с твоей семьей… С генеалогическим древом… Мама тоже с отцом в Америке?

— Мама тоже, — отозвался Володя. — Они всю жизнь вместе. А я вообще не местный. Пошли, ты еще должна выслушать мою теорию о носах. Жутко интересно!

И он взял ее за руку.

Маша проснулась посреди ночи. Хотя, наверное, уже близилось утро: они снова заснули очень поздно.

Вовка привалился к ее плечу, уткнулся в него лицом и тихо посапывал. Узкая лунная полоска осторожно пересекала комнату, задевая краешком клетчатый плед. Экран маленького телевизора, очевидно, впитавшего в себя этот бледный лунный призыв, поддался нехорошему инопланетному влиянию и стал противоестественным и совершенно белым.

Маша лежала, в замешательстве тревожно рассматривая экран, который обязан был оставаться черным, как прямоугольник окна. Казалось, экран ожил. Что это за таинственное полуночное свечение?..

Она до сих пор ни разу не встретила Сашу… Не видела даже издалека… Почему? Она безумно боялась этой встречи и, тем не менее, ждала ее. Может, она мазохистка?.. Господи, прости…

Маша попыталась отодвинуться от Вовки, хотя ей совсем этого не хотелось: не мешала даже его тяжесть. Темные лохматые волосы назойливо и упрямо дразнили сладковатым запахом лосьона.

Маня провела пальцами по его щеке.

— Рассматривай меня как свою тренажерную "качалку"! Это тебе не хухры-мухры! — пробормотал он в полусне. — И в спортзал ходить не придется!

— Ты колючий! — сообщила Маша. — Твоя щетина растет со скоростью электронной почты.

— Так задумано! Удачно притворяюсь ежиком в тумане. А вообще у меня кое-где даже очень гладко… Где надо… Потерпи до утра, я побреюсь.

Маня прижалась щекой к его щеке.

— Ужасно колючий… Жутко колючий… До невозможности… Ежики куда мягче… Нет, тут что-то не так… Экран совершенно белый… Ты оброс за ночь иголками… И не ври, где это у тебя гладко? Ты весь мохнатый, как обезьяна! А засыпая, ты почему-то всегда вздрагиваешь… Тебе что-то снится?..

Вовка удовлетворенно хмыкнул, не открывая глаз.

— Длиннушка, ты дашь мне, наконец, один раз выспаться? Даже вздрогнуть спокойно возле тебя невозможно… И при чем тут экран? Пусть он навсегда станет зеленым в красную полоску и насквозь провоняет рыбой, жаренной на тройном одеколоне… Плевал я на него… Мне завтра на работу, ты не забыла?

— Мне тоже… — Маша прикусила зубами его ухо и положила колено ему на бедро. — Так где же все-таки у тебя гладко? В каком месте? Показал бы, если можешь… Ты купил мне на завтрак еще одну шоколадку? Если забыл, я сделаю тебе очень больно… Будет совсем скверно и на редкость плохо… И спать больше не захочется… Дрыхнуть ты будешь потом, когда я уеду!.. Как вообще можно спать, когда рядом такая длинная женщина?.. Это просто неприлично! Ты невежлив, дипломатический ребенок!

Вовка засмеялся и, не открывая глаз, безукоризненно точно нашел языком ее нос.

— Какие у нас с тобой всегда удачные формулировки… Ты неплохо сформулировала нашу сегодняшнюю тему: "больше ничего не надо, только к чаю что-нибудь…"

Утром Маша торопливо глотала горячий обжигающий кофе, то и дело посматривая на часы.

— Твой шоколад на столе. Не пропусти, любительница сладкой жизни! А куда это ты так торопишься? — невозмутимо спросил Вовка, спокойно и неторопливо намазывая хлеб маслом.

Маня подавилась от неожиданности.

— Я тороплюсь?! Да ведь ты мне ночью всю плешь проел своей работой, куда необходимо попасть рано на рассвете!

— Разве?

Вовка взглянул на нее с интересом и засмеялся. Милый темный зуб…

— Во-первых, покажи плешь. А во-вторых, я этого не помню.

— Да, далеко тебе до твоей жены! — съязвила Маша. — А еще недавно проявлял такие поразительные запоминательные способности! Быстро же ты сломался!

— Быстро, — легко согласился с ней Вовка. — А с тобой рядом, длиннушка, о чем угодно забудешь! — Он выразительно осмотрел Машу. — Рядом с такими ногами, с такими кудряшками, с таким носом… Ну подумай сама: о какой памяти здесь может идти речь? Это просто несерьезно!

Маша залилась краской.

— А ты не мог бы…

— Нет, не мог! — привычно прервал ее Вовка и подвинул к ней ближе блюдо с фруктами. — Докажи любовь к трем апельсинам! Лопай! Хорошего много не бывает. Моя фирма не проявляет излишней строгости к распорядку дня своего лучшего переводчика. А теперь вернемся к забытым нами на время носам. Как ты считаешь, почему Гоголь выбрал в качестве своего героя именно Нос?

Маша пожала плечами. Гоголь ее волновал не слишком.

— А потому, мышонок, что именно нос — действительно самая важная часть человеческого лица. И не только лица. Ну что глаза? Зеркало души… Банально и давно надоело…

— Угу! — согласилась Маня, разделяя на дольки апельсин и засовывая одну ему в рот.

— Спасибо, длиннушка, ты очень любезна и заботлива. На редкость, Так вот — нос, нос и еще раз и только нос! С его помощью мы вынюхиваем, обнюхиваем, принюхиваемся!

— И снюхиваемся! — добавила Маша.

Вовка засмеялся.

— Дополнение дельное! То есть выживаем на этом непростом свете. Но не это самое главное в данном конкретном случае. Самое важное — именно нос, а не какие-то там глаза, говорит о характере, свидетельствует о наших привычках и особенностях. Если проанализировать, то по форме и величине носа можно разделить человечество на несколько категорий и четко определить его суть.

Маша с любопытством посмотрела на Вовкин большой нос.

— О чем же говорит твой?

— Ты лезешь поперек батьки в пекло. Надо идти от целого к частному, а не наоборот.

— Почему? Меня не интересуют чужие носы! А вот твой — пожалуй…

— Мой? Это нос крайне порядочного, честного, верного человека, и редкого притом. Ну, согласись, разве так уж часто встречаются такие носачи? Это тебе не кот начихал!

Маша усмехнулась.

— А еще это свидетельство бурного, неуемного темперамента. По-моему, ты уже давно должна была вычислить его самостоятельно. Опытным путем! Для тебя теперь это азбучная истина!

Ну и самомнение у Любимова!..

Маня снова покраснела.

— А твой нос ничего не говорит о довольно приличном и тоже бурном и неуемном цинизме своего владельца?

— Местами, периодами, — согласился Вовка. — Но не всегда же! Хотя любоваться ночью на звезды я не умею. И никогда не понимал этих тупых и бессмысленных сидений под луной рука об руку. Правда, у нас с тобой когда-то было немало таких лунных гуляний…

Маша хмыкнула.

— Помнится, ты тут же всегда лез целоваться!

— И это правильно! — с жаром подхватил Вовка. — Единственно положенный и разумный вариант поведения! В данном конкретном случае. Светлое место среди темной ночи! Ее освещают вовсе не небесные светильники, а мы сами. Звезды, звезды… Ну, да, звезды! Смотрю я на них иногда и думаю: ну и что? Светятся вдали неясные точки. Какие-то светлячки. На кой их изучать, если я ничего в них изменить не могу и ни одну звезду никуда не передвину? И никогда туда не перееду! Тоже наука — астрономия! Почти что астрология.