На пути в академию (СИ) - Птица Алексей

— Не иначе, Дон Кихот Ламанчский, — подумал я, провожая странных всадников, но они не заинтересовались мной, а я не рискнул их спрашивать и потрусил дальше на спине своего осла.

Чем ближе я подъезжал к Кадису, тем больше людей попадались мне навстречу. Дороги становились все шире и оживлённее. Мимо меня постоянно проскакивали галопом или рысью многочисленные всадники, степенно трусили на ослах торговцы и горожане, скрипели крестьянские двуколки, запряжённые быками. Дорога жила своей жизнью, как и я своей.

Моя цель была почти рядом, и всё больше и больше приходилось опасаться встречи с орденом Кающихся, ведь они продолжали искать меня. В конце концов, я сошёл с большой дороги и стал передвигаться по мелким просёлочным тропам, от одной деревни до другой, пока не добрался до нужного мне местечка Эль-Пуэрто-де-Санта-Мария. А за ним уже стали видны и здания монастыря Победы, дорогу к которому мне показал словоохотливый горожанин, встреченный по пути.

Когда я подошёл к монастырской стене, сердце в груди учащенно забилось, словно загнанное. От волнения стали дрожать руки и прыгать губы. Большим усилием воли я смог успокоиться и постучать железным кольцом в дверь монастырской калитки.

Долго и томительно тянулись минуты, отмеряя бег или неспешный ход судьбы. Сердце гулко ударяло в грудь, подстёгиваемое адреналином. А за калиткой совершенно не спешили открывать. Наконец послышались чьи-то неспешные шаги и калитка, поворчав несмазанными петлями, распахнулась.

Глава 12 Монастырь Победы

— Кого это к нам принесло?! — и открывшаяся калитка явила моему взору пожилого монаха, сжимающего связку ключей и с любопытством рассматривающего меня.

— Пилигрима, падре. Из Гаваны, что находится на Кубе, в Новом Свете.

— Далеко же тебя занесло от благословенных берегов Испании. Долог был твой путь, и что привело тебя к нам, юноша?

— У меня есть дело к настоятелю вашего монастыря, если он за время моих долгих странствий не сменился.

— Так кто тебе нужен?

— Отец Себастьян!

— Тебе повезло, он на месте и по-прежнему руководит нашим монастырём. Какое у тебя к нему дело?

— У меня два письма к нему, — и порывшись, я достал и показал два запечатанных восковыми печатями свитка, убедив ими монаха меня пропустить.

— Хорошо, у тебя есть веские доводы, проходи, юноша.

Монах проводил меня в комнату для посетителей, где и оставил одного. Пока меня собирались представить настоятелю, я разглядывал фрески на потолке, изображающие библейские сюжеты. Мой ослик стоял во дворе и скучал, слегка нагруженный немногочисленными вещами.

Вскоре пришёл другой монах и позвал за собой. Следуя за ним, я внутренне трепетал, ведь без помощи настоятеля я не смогу поступить в духовную семинарию, и значит, легализоваться в этом мире, в качестве успешного дворянина, у меня не получится.

Настоятель оказался уже довольно старым мужчиной, с абсолютно седыми волосами, тёмными бровями и выдающимся орлиным носом, над которым блестели ярким живым блеском светло — голубые глаза.

— Идальго! Что вас ко мне привело?

Приложив руку к сердцу и слегка поклонившись, я ответил.

— Я принёс два рекомендательных письма, объясняющих мой визит к вам. Одно — от падре Антонио, который был вашим другом, а другое — от настоятеля монастыря Святого Августина, из Гаваны.

— Давайте же посмотрим на них скорее, — и отец Себастьян протянул ко мне руку.

Вручив оба письма, я стал молча ждать, когда он вскроет завёрнутые в трубочку бумаги и прочитает их. Закончив чтение, настоятель откинулся назад, облокотившись на деревянный стул с затейливой резьбой, и задумчиво посмотрел на меня.

— Как погиб отец Антонио?

— Он умер от истощения, у меня на руках, на безлюдном острове, куда нас высадили пираты, и был там мной похоронен.

— А как ты смог спастись?

— Меня подобрал испанский корабль и привёз в Гавану, а оттуда я добирался сам.

— Долго же ты путешествовал до нас, Эрнандо! А тебе падре ничего не оставлял?

Точно! А про перстень я и забыл! Пришлось разрывать ткань штанов, куда я зашил железный перстень падре. Достав, я отдал его отцу-настоятелю.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Да, теперь я готов поверить тебе, юноша. Значит, то, что ты сказал, всё правда? Это меняет дело. Что ты умеешь, Эрнандо?

— Я умею читать магические карты и ориентироваться в море. Я навигатор!

— Это замечательно. А ты умеешь фехтовать?

— Немного. Но я не знаю правил и дворянского этикета, а также не умею скакать на лошади.

— Это существенное упущение. Как же тебя воспитывали дома?

— Я не знаю, пираты захватили меня и пытали, я потерял сознание и больше ничего не помню, вплоть до того момента, как очнулся в плену.

— Бедный ребёнок, — пробормотал про себя настоятель. — Что ж, я помогу тебе, но приём во многие духовные школы уже закончен. Остался, правда, набор в морскую инквизицию. Наш король Карл II принял решение об учреждении морской инквизиции, для борьбы с пиратами. Но этот факультет оказался незаполненным. Лишь немногие могут соответствовать его жёстким требованиям, но я вижу, что ты полностью подойдёшь для него. Тебе повезло, а может, это судьба! Не знаю, но тебе уже надо начинать готовиться, я напишу рекомендательное письмо, и тебя допустят до вступительных экзаменов.

— А если меня специально будут заставлять не сдать их?

Громкий смех гулко огласил своды просторной кельи настоятеля.

— Юноша, вы забываетесь. Это не рынок, и не мастерская. Деньги здесь ничего не решают. Имеют вес только ваши знания, ваша отвага, происхождение и рекомендательные письма. Но даже если бы вы были сыном обычного моряка, и не имели рекомендательных писем, то и тогда у вас был бы шанс туда поступить. Инквизиции всегда нужны люди умные и грамотные, храбрые и стойкие, умеющие смотреть в лицо смерти и не страшащиеся умереть, во славу церкви!

— Думаю, я разрешил все ваши сомнения, идальго, но остаётся один болезненный и очень щепетильный, для любого дворянина, вопрос. У вас есть деньги?

— Есть. Немного больше тысячи реалов.

— Неужели? Я удивлён! Вы умный и необычный юноша. Это деньги ваших родителей, или они остались от наследства?

— Нет, деньги я заработал сам. А наследства, кроме фамилии и чести, у меня нет.

— Тем более, удивительно. Значит, вы не пропадёте, и я не ошибусь с выбором. Тогда отдыхайте сейчас. И через несколько дней вы отправитесь в духовную академию магических искусств, в Толедо. Academia espiritual de las artes mágicas de Toledo примет вас в свои стены и многому научит. Вы не пожалеете! Она даст вам возможность приобрести новую жизнь. А дальше вы своей судьбой покажете, достойны ли вы этого, или нет. А сейчас иди, сын мой, и готовься к своему будущему!

Как и в прошлый раз, меня заселили в одиночную келью, но я не был стеснён в своих передвижениях по монастырю. На любые мои вопросы всегда вежливо отвечали, о чем бы я ни спрашивал. Каждый день, ближе к вечеру, отец Себастьян проводил со мной занятия по этикету, ибо негоже являться в духовную семинарию быдлом.

Читая книги из монастырской библиотеки, я изучал испанскую культуру, а также кодекс правил молодого юноши из благородного семейства. Был там и раздел дуэльного кодекса, со всеми писаными и не писаными правилами, что было весьма познавательно. Le Combat de Mutio Iustinopolitain — «восемьдесят четыре правила» итальяно-французского кодекса были весьма интересны, и так же далеки от меня, как земля от солнца.

А, кроме того, меня стали обучать управлять лошадью, это искусство я осваивал долго, но так толком и не научился ему. Мог только самостоятельно взобраться на коня и трястись непродолжительное время, пока не стирал себе ляжки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Прошло две недели, подкравшаяся осень вступила в свои права, настойчиво призывая меня в дорогу. Мне пришлось купить себе коня, и пусть это был уже старый скакун, но его неторопливая поступь полностью меня устраивала, к тому же, цена оказалась приемлемой, и, расставшись ещё с частью своих денег, я стал счастливым обладателем гнедого Феникса.