О прекрасных дамах и благородных рыцарях - Милла Коскинен

Это толерантное отношение к реалиям постепенно изменится, и уже в начале пятнадцатого века священникам рекомендовалось объявлять, что «каждый, кто регулярно и сознательно изливает свое семя не в жену, совершает серьезный грех». Хотя, в принципе, грех грехом, но конкретные обстоятельства принимались во внимание. Рассуждениям на тему еще в двенадцатом-тринадцатом веке придавалась форма, которую нашел бы знакомой любой современный нам студент: case study. Не готовое решение, заметьте. Одна из таких задач предлагает подумать над следующей ситуацией. Что делать, если к священнику обращается молодая женщина, обладающая повышенной фертильностью, которой врачи сообщили, что следующие роды ее убьют. Супруг женщины требует секса, но она знает, что если пойдет ему навстречу, то непременно забеременеет, а если забеременеет, то непременно умрет. Может ли священник порекомендовать паре, чтобы муж пользовался контрацептами, или должен отмахнуться словами о Божьей воле? Мнение составителя задания ясно, потому что для сравнения он предлагает пример женщины, не желающей зачатия из страха родовых болей. Но какое же наказание предполагала церковь тем, кто составлял отвары, вызывающие бесплодие или выкидыш? Покаяние, назначаемое епископом, – с последующим отпущением греха.

Разумеется, к услугам женщины набожной, обладающей сильной волей и отличными связями, был еще один способ предотвращения бесконечной череды беременностей и родов, который никто не смог бы назвать грешным и который был практически неподсуден даже духовной власти. Именно к нему прибегла Биргитта Шведская, родив восемь детей. Эта жившая в начале четырнадцатого века дама смогла заинтересовать своего супруга духовностью до такой степени, что он радостно примкнул к ее решению отказаться от плотских радостей, а после очередного паломничества благородно умер. Но Биргитта была гениальным политиком, обладающим способностью влиять на людей и словом, и делом. Если ей не могли противостоять короли и папы, то какие шансы были у мужа? Биргитта была космополиткой, но вот Маргарет Бьюфорт – абсолютной англичанкой, которая если и слышала о Биргитте, то вряд ли сильно ею интересовалась. Однако Маргарет своим умом дошла до повторения шаблона: ее брак с Томасом Стэнли был так называемым целомудренным браком, в котором супруги считались мужем и женой без плотской составляющей супружеской жизни. Потому что ко времени замужества со Стэнли леди Маргарет гораздо больше интересовала серьезная политика, нежели тихие семейные радости.

О наложницах и любовницах

К интимной стороне жизни аристократических семей вплотную примыкает еще одна тема: тема наложниц / любовниц / конкубин – у этой категории женщин много названий.

В книге «The royal bastards of medieval England» Крис Гивен-Вильсон и Алис Кертис приводят буквально сногсшибательную статистику. Между 1066 и 1485 годами Англией правили восемнадцать королей, пятеро из которых (Эдвард II, Ричард II, Генрих VI, Эдвард V и Ричард III) были лишены короны и/или убиты. Замечу только, что Эдвард V никогда не был коронован, так что королем его считать как-то затруднительно, но Тюдорам было необходимо в интересах своей политики посчитать сына Эдварда IV королем, и получилось то, что получилось. Семеро из королей (Вильгельм I, Вильгельм II, Генри I, Генри II, Ричард I, Генри III и Эдуард IV) оказались вынужденными воевать против своих сыновей, братьев или жен. Трое (Стивен Блуасский, Джон и Генри IV) остались в истории узурпаторами, занявшими не предназначенное им место, хотя это мнение весьма спорно. Всего три короля из восемнадцати (Эдвард I, Эдвард III и Генри V) жили в ладу с семьей и родственниками.

Очень часто причиной конфликта был конфликт сильных личностей, но основной причиной враждебности, раздирающей королевские семьи, была неясность с престолонаследием. В самом деле, ведь за период с 1066 по 1216 год английский трон перешел от отца к старшему сыну только один раз: от Генри II к Ричарду I. Дважды старших сыновей обошли совершенно сознательно: Вильгельм Завоеватель разделил свои владения между тремя сыновьями, и Англия досталась второму сыну. Стивен Блуасский был вынужден лишить права престолонаследия обоих своих сыновей в 1153 году. Дважды вопрос престолонаследия решили бароны – выбрав Стивена вместо Матильды, хотя трижды (!) клялись ее отцу уважить его волю и выбрать королевой ее, и предпочтя Джона Артуру Бретонскому.

После этого следующие 200 лет передача власти проходила более или менее спокойно, пока Генри IV не узурпировал власть бездетного Ричарда II. Что уж говорить о Войне Роз и той неразберихе с престолонаследием, которая за войной последовала. Ситуация почти всегда усложнялась еще и изрядным количеством бастардов в королевских семействах. Не секрет, что учения церкви о святости брачных уз оставались без должного внимания у тех, кто женился не по любви, а по политическим или экономическим причинам. Опять же, власть притягивает, и неудивительно, что вокруг королей всегда роилось достаточно красивых, ярких, интересных женщин, чтобы короли время от времени отвлекались от жен, которых, обычно, если и не любили, то хотя бы уважали.

К первой категории королевских бастардов относились дети от случайных связей. Стивен Блуасский признал одного сына-бастарда, Жервайса (Джарвиса), от некой норманнской Даметы. Жервайс стал аббатом в Вестминстере. Ричард I признал своего бастарда Филиппа, но неизвестно, кто был матерью Филиппа. С Эдвардом I ситуация несколько туманна: Джон де Ботетаут мог быть его бастардом, но доказательства этому хлипкие. Эдвард II имел внебрачного сына Адама, хотя о матери снова ничего не известно. Ричард III признал двоих бастардов, нажитых до брака. Джон стал капитаном Кале, а Катерина вышла замуж за графа Хантингтона. Личность матерей или матери неизвестна. Вторая группа бастардов английских королей происходили от связей, которые длились достаточно долго. Генри I, Генри II, Джон, Эдвард III и Эдвард IV имели, общим счетом, 36 признанных бастардов. У одного Генри I их было совершенно точно 20 и почти точно еще 3, хотя его семейная жизнь была вполне ладной и счастливой – но вот с официальными женами дети получались как-то плохо (двое точно от первой жены, возможно – трое, и бездетный второй брак). Самое странное, что и бесплодная с Генри I Аделиза, вторая жена, в своем втором замужестве имела семерых детей.

Портрет Ричарда II. Неизвестный художник XVI века

Самым знаменитым бастардом Генри II был Джеффри Плантагенет, который начал канцлером у отца и стал архиепископом Йоркским, ухитрившись рассориться на этом посту и с королем Джоном, и с королем Ричардом – своими братьями по отцу. У короля Джона признанных бастардов было семеро. Впрочем, все эти бастарды были нажиты им до брака с Изабеллой Ангулемской, потому что его брак с первой женой, Изабель Глостерской, запрещал супругам интимные отношения по причине близкого родства. Этот брак был волевым решением короля Ричарда, и, несомненно, имел цель неблагородную: лишить брата возможности иметь легальных наследников, не выглядя при этом злодеем (Изабель Глостерская была богатейшей наследницей). А вот имен подруг короля Джона никто не знает с достоверной точностью – то ли потому, что близостью к королю с официальной репутацией злодея никому из потомков хвастаться не хотелось, то ли потому, что у Джона всегда была прискорбная для баронов королевства тенденция заводить любовниц из числа баронских жен. В случае Эдварда III речь идет, скорее, не о любовнице, а о подруге жизни: «национальный скандал» Алиса Перрерс была рядом с ним почти 15 лет, после того как жена Эдварда умерла. Эдвард IV просто любил женщин. Всех. «Он не пренебрегал никем, ни замужними, ни свободными, ни благородными, ни низкорожденными», – писал сплетник Манчини в своих дипломатических отчетах. В настоящее время высказываются серьезные сомнения относительно того, насколько репутация бабника была заслужена Эдвардом IV, но один факт является несомненным: его большое сердце стоило династии Йорков трона, а обоим его братьям – жизни. Бросается в глаза, что именно эта пятерка королей была необыкновенно удачлива в своем правлении – да, и Джон тоже. Это не значит, что для того, чтобы быть великим королем, нужно быть бабником. В конце концов, самые великие короли Англии, Вильгельм Завоеватель и Генри V, вели жизнь безупречную. Но бесспорно то, что умение привлекать к себе сердца подданных было нелишним в профессии короля.

Кто становился королевскими любовницами? Да кто угодно, за исключением нескольких табу. Табу были иностранные принцессы, воспитывающиеся при дворе в качестве невест или воспитанниц-заложниц, и дочери высшей аристократии страны – особенно те, кто наследовал большие состояния. Крестьянки табу не были, но где король мог с крестьянкой встретиться? Известен только один зарегистрированный хрониками случай: Генри II на охоте. Уж таких моментов хронисты не пропускали! Часто, очень часто в описаниях королевских любовниц присутствует слово «низкорожденная» или «простого происхождения». Но это выражение нельзя понимать в современном смысле слова. Для норманнов-аристократов, чьей родней были великие короли и могучие герцоги, жены и дочери баронов, рыцарей, джентри и городской буржуазии были все одинаково низкорожденными. На самом же деле Ансфрида, любовница Генри I, была вдовой рыцаря; Эдит, которая родила королю одного бастарда, была дочерью нортумберлендского барона; Сибил была дочерью сэра Роберта Корбета. Знаменитая Розамунда Генри II была дочерью шропширского рыцаря. Его же Нест Блоэ была женой сэра Ральфа Блоэ. Мать епископа Джеффри Плантагенета тоже была дочерью рыцаря, хотя про нее как раз и писали, что она была «из простых». Алис Перрерс была дочерью барона. Про долговременную любовницу Эдварда IV, Джейн Шор, можно сказать, что она была «из простых», потому что она была дочерью и женой богатых торговцев. Другая подружка и мать бастарда этого веселого короля, Люси Уайт, была из гемпширского рода состоятельных джентри.