О прекрасных дамах и благородных рыцарях - Милла Коскинен

Правда, на этих картинках показана мода уже второго поколения англо-норманнов, если вообще не третьего. Женщины времен Вильгельма Завоевателя одевались в будней деятельности куда как функциональнее, в своего рода женский вариант воинской одежды. Пожалуй, никогда еще английская мода не отличалась от континентальной так сильно, как в шестидесятые и семидесятые годы одиннадцатого столетья.

Одежда всегда в какой-то степени отражает социальные и экономические тенденции общества. К тринадцатому веку значимость женщин-аристократок заметно увеличилась по мере того, как в их владения стали переходить наследства в семьях, где наследники мужского рода либо так и не появились, либо они погибли в одном из многочисленных конфликтов, либо умерли от болезни. Женские наряды стали более богатыми, более изысканными – благо, появилась возможность комбинировать материалы. К концу двенадцатого века в английской одежде появился хлопок, материал «между шерстью и льном», как восторженно писал Жак де Витри, который был, как ни странно, тоже монахом, да еще и епископом, но к моде, в отличие от Ордерикуса Виталиса, относился с интересом, что не мешало ему быть воином и философом. Различные примеси к шелковой пряже позволили создавать ткани, напоминающие тафту (cendal), или толстый, золотого цвета сиглатон (siglaton), или расшитый золотом самит. Стал использоваться бархат. Изменились и женские прически. Теперь волосы забирались наверх, в практически любую мыслимую форму. «Рога» тогда тоже пробовали, хотя в моду они вошли позже.

С каждым поколением украшательства прибавлялись, особенно в плане драгоценностей и металлических работ по тканям. Законы, пытающиеся расписать тип одежды, материалы и цвет, аксессуары и меха по сословиям и статусу, начали появляться в Англии уже во времена Столетней войны, и почти каждый последующий король считал своим долгом издать очередной закон в этом направлении. Но на деле добрые англичане только отмахивались от всех попыток ограничить их страсть тратить деньги на наряды.

Глава четвертая. Жена, хозяйка, мать

По поводу того, чем должна была занять себя молодая хозяйка после того, как она благополучно воцарялась в новом хозяйстве, благородные девицы наверняка инструктировались еще в дни своего обучения. Не только в теории, но и на практике, наблюдая за хозяйкой двора, при котором их обучали, и практикуясь то в одной, то в другой области деятельности, которые им поручали. Теоретические знания и в Средние века сильно отличались от реалий повседневной жизни. Возьмем хотя бы вопрос штата новой хозяйки. Неутомимая Кристина Пизанская детально инструктирует молодую женщину относительно того, как составить хорошо сбалансированный штат, который будет глазами, ушами и руками леди.

Надо отдать Кристине должное. Она признает как факт, что молодая жена не покажет себя идеалом хозяйки со своего первого дня жизни в новом статусе, и предлагает назначить на ответственные должности людей опытных и заслуженных, которые смогут ненавязчиво инструктировать и наставлять свою леди, пока та не наберется опыта и не ознакомится с особенностями того места, которое отныне будет ей домом, – и не выработает свой стиль. Молодая женщина должна понимать, что на первых порах ей нужно окружать себя людьми, возможно, немного скучными, но безусловно достойными. Потому что судить о молодой леди будут именно по ее слугам. Будут те вести себя плохо, будет погублена и репутация хозяйки раньше, чем новые подданные ее узнают. Скорее всего, именно поэтому выбор двора для своей новобрачной осуществлял на практике супруг – или его родители, или наставники, хорошо знающие подходящих для штата людей в окрестностях своих владений. Конечно, при условии, что молодая хозяйка уже не прожила несколько лет при дворе матушки своего нареченного, что было нормальной и полезной практикой.

Поскольку в аристократических семействах муж и жена имели раздельные дворы и даже виделись не каждый день, а этикет предписывал, чтобы при дворе леди, в который входили мужчины и женщины, были регулярные игры и танцы, прием гостей и активное завязывание связей, немалую роль при дворе новой хозяйки играла ее компаньонка. В идеале – женщина, хорошо понимающая, что молодежи свойственны живость, непосредственность и смешливость, и что внезапно, после многих лет дисциплинарного подчинения, обретенная свобода леди и хозяйки может ударить девушке в голову. На практике персонал двора леди, назначенный со стороны мужа, зачастую остро конфликтовал за влияние на хозяйку с персоналом особо приближенных слуг, которых она привозила с собой.

Таким образом, начало семейной жизни молодых супругов было потенциально нелегким и требовало от всех вовлеченных сторон огромного такта и желания ужиться. Тем не менее, изучение завещаний лордов, дошедших до нас от средневекового периода, говорит о том, что в девяти из десяти случаев исполнительницей завещания лорда (то есть, довереннейшим лицом) была его супруга. Об этом феномене писала еще Эйлин Пауэр в начале двадцатого века, и исследования Ровены Арчер, проведенные в девяностых годах, когда большое количество архивов стали доступны для историков, этот вывод подтверждают. Иногда леди исполняла завещание одна, иногда – во главе группы лиц. Причем историки-экономисты, изучающие Средние века через расходные книги, налоговые документы и прочие канцелярские архивы, утверждают, что чаще всего землями, которые жена приносила во владение мужа в качестве приданого, продолжала распоряжаться именно она. Более того, общее управление финансами хозяйства было женской работой. Учитывая, что в рядах высшей аристократии «хозяйством» были отнюдь не одно поместье или замок, задача была не для слабых умов.

О «стерпится – слюбится»

Как уже говорилось в предыдущей главе, и в Средние века были девицы, решительно бравшие свою судьбу в собственные руки и заключавшие тайные браки с теми, кого они выбирали сами. Результаты подобных действий не всегда были однозначны, но не это главное. Главной особенностью типичных средневековых аристократических браков было то, что они заключались рано, заключались на основании анализа ситуации и прикидок на будущее и заключались родителями. Особенно в отношении наследниц и наследников. Зачастую лорды и джентри обручали младенцев – до того, как король или сеньор успевали вмешаться в ситуацию. Нет, согласия обручаемых, естественно, никто не спрашивал, вне зависимости от пола ребенка. В принципе, достигшие совершеннолетия молодые могли согласиться с решением родителей или не согласиться, но и без лишних слов понятно, что редко кто на практике решался на открытый бунт. Или редко кому подобная мысль даже приходила в голову.

На фоне подобной авторитарности не может не удивлять то, что подавляющее большинство средневековых браков были все-таки счастливыми. Или, как минимум, не были откровенно несчастными.

«In youth our parents joined our hands, our selves, our hearts,

This tomb our bodies have, the heavens our better parts»,

Так написал Томас, пятый лорд Беркли, прозванный Великолепным, планирующий совместную гробницу после смерти своей жены. «Когда мы были молоды, наши родители соединили нас, наши руки и наши сердца. Наши тела покоятся в этой гробнице, но лучшая часть нас на небесах». Прочувствованные слова. Лорд Томас прожил довольно долгую жизнь (1352–1417), а вот его жена Маргарет, баронесса де Лайл, прожила всего 32 года (1360–1392). Супруги похоронены в Воттон-андер-Эйдж.

Бракосочетание Генри V и Катерины Валуа. Миниатюра XV века

Их действительно соединили родители, потому что леди Маргарет стала женой лорда Томаса в возрасте 7 лет, в 1367 году. Жениху было 15. Собственно, все мужчины из рода Беркли женились рано. Морис Беркли, родившийся в 1289 году, женился на Эве ле Зух, когда ему было восемь, и стал отцом в четырнадцать, причем по инициативе супруги, которая была или того же возраста, или немного старше – так, во всяком случае, утверждает Эйлин Пауэр. Его внук, тоже Морис (1330–1368), в восьмилетием возрасте стал мужем Элизабет, дочери Хью Деспенсера-младшего, которая была старше его на три года, и тоже стал отцом в четырнадцатилетием возрасте. Сам сэр Томас, сын этого Мориса, был фигурой, объединившей четыре клана, которые при Ричарде II боролись за власть: Мортимеров, Клэров, Беркли и Деспенсеров. Его бабкой по материнской линии была сама Джоанна, дочь короля Эдварда I. Так что можно сказать, что родители сэра Томаса еще сделали уступку времени, женив наследника так поздно.

Увы, счастливый брак сэра Томаса увенчался только одним ребенком, девочкой, и его род по мужской линии пресекся, а огромное имущество стало предметом разделов и раздоров на следующие 200 лет. Очевидно, жену свою лорд Томас любил безумно, потому что больше он не женился. Воспитывал дочь, оставшуюся сиротой в десять лет, растил фазанов, охотился, основал в своих краях грамматическую школу, занимался комиссией иллюстрированных книг. Служба его, начавшаяся при Ричарде II, продолжалась довольно успешно и при Генри IV. Он даже был назначен адмиралом.