Жаркий сезон - Пенелопа Лайвли

Морис вернулся. Вечером Полина слышала его машину, но в окно не выглянула. Сегодня она видит его в саду — отец в кои-то веки гуляет с сыном. Держит Люка за руку, бросает ему мяч. Потом выходит Тереза, и Полина отводит взгляд от окна. Она не станет подглядывать. То, что там происходит, ее не касается. То есть, конечно, касается, и очень сильно.

На выходные снова приедут Кэрол и Джеймс. Тереза еще раньше сообщила об этом Полине — все с тем же мучительным равнодушием. Морису надо вместе с Джеймсом пройтись по девятой и десятой главам. Нет, они не могли сделать это в Лондоне, поскольку Морис сидел в библиотеке и брал интервью. И нет, Морис не может просто отправить Джеймсу текст, им надо подробно обсудить все вместе.

Не спрашивай, просит Тереза глазами. Взгляд отсутствующий, в нем нельзя прочесть никаких чувств. Не надо вопросов. Все хорошо. А если и нет, ты ничего поделать не можешь.

Полина берет телефонную трубку — третий раз за последние полчаса — и снова кладет на место. Звонить? Не звонить?

Раньше она отворачивалась. Не замечала намеков. Убеждала себя в том, что все это сплетни и нечестно по отношению к Морису их слушать. Ну были у человека романы когда-то давно. Ему сорок четыре, и он не давал обета целомудрия.

Старая приятельница сразу берет трубку:

— Да? Полина! Как я рада тебя слышать!

Не слишком любимая приятельница, которая знает Мориса много дольше и много ближе Полины.

У нее есть благовидный предлог для внезапного звонка после стольких лет перерыва. Сложный профессиональный вопрос, на который приятельница отвечает подробно и со вкусом. Наконец тема исчерпана, и разговор ожидаемо переходит к более личным материям.

— А как Морис? — спрашивает приятельница. — Боже мой, я до сих пор не могу вообразить его женатым.

В ее голосе сквозят сладострастно-томные нотки, которых Полина ждала и которые ей противны. Что ж, сама напросилась.

У Мориса все хорошо, отвечает она. Пишет книгу. Занят только ею. Полина подпускает едва заметную нотку неодобрения, затем делает паузу. Приятельнице лишь этого и надо. Она начинает говорить о Морисе. Рассказывает истории о нем, якобы забавные, но в большей или меньшей мере характеризующие его как законченного эгоиста. И с каждой следующей историей все заметнее потаенный намек: когда-то эгоизм Мориса затрагивал ее очень лично. Полину передергивает. Сама напросилась, напоминает она себе.

О да, говорит приятельница, в этом весь Морис. Узнаю его. Но разумеется, у него море обаяния. И возможно, теперь он изменился. Семейная жизнь… Приятельница делает паузу, Полина говорит какие-то общие слова, и приятельница вновь увлеченно принимается за свое: «Конечно, бывают чудеса. Быть может, он просто искал настоящей любви. (Смешок.) Однако в пору нашего близкого знакомства Морис был из тех, для кого чай в чужом стакане всегда слаще. Понимаешь, о чем я?»

Полина по горло сыта услышанным. Она потихоньку начинает сворачивать разговор и через несколько минут вновь остается наедине с собой. Ненавидя этот вкрадчивый, доверительный голос. Ненавидя себя.

Полина сводит общение к минимуму. Она избегает Мориса, что нетрудно: единственная их общая территория — сад, который виден у нее из окна. Если он там, Полина сидит дома, и Морис, похоже, придерживается такой же тактики: не выходит, когда она по утрам читает на скамейке или общается с Терезой и Люком.

Тереза ведет себя так, будто все нормально. Она чувствует напряжение матери и оттого старается не выказать свое: упорно занимается Люком, а когда Полина рядом, болтает о пустяках — о погоде, о растениях в саду, о том, что Люк сегодня делал.

Полине настолько тяжело наблюдать за Терезой, что она почти не выходит в сад, а сидит у себя в кабинете и думает. Главным образом о Морисе.

— Это я, — говорит Крис Роджерс, — звоню сказать, что дело вроде бы сдвинулось с мертвой точки.

— А… вы про главу?

— Нет, нет. Про мою жену.

— Конечно. Извините. Она возвращается?

— Скажем так, она подает обнадеживающие сигналы. И еще у одного из детей поднялась температура, что тоже немного помогло. Жена психует.

— Еще бы.

— Я отлично справляюсь, — чуть обиженно говорит Крис. — Даю калпол, а завтра повезу его к врачу.

— Отлично, — говорит Полина. — Это вам в плюс.

— В общем… мне просто захотелось поделиться радостью. Если все будет хорошо, я скоро смогу опять засесть за главу.

— Буду ждать.

Полина смотрит в окно. Морис и Тереза в саду. Она сразу отводит взгляд, но успевает увидеть всю сцену. Люк, наверное, спит в доме. Тереза на скамейке, якобы читает газету, а на самом деле сидит подобравшись, и время от времени косится на Мориса. Морис читает книгу и делает выписки. И это не притворство. Он полностью ушел в свое занятие. Сразу видно: человек в ладу с собой и со всем миром.

Джеймс и Кэрол приехали, пока Полина была в Хэдбери. У нее нет привычки закупать продукты по субботам, так что, возможно, она уехала нарочно — завтракала, смотрела в окно и вдруг ощутила острую потребность заполнить холодильник и кладовку. К ее возвращению рядом с машиной Мориса уже стоял другой автомобиль.

Полина не смогла отвертеться от совместной трапезы. «Ты ведь завтра вечером к нам придешь?» — спросила вчера Тереза. Невозможно отговориться головной болью на двадцать четыре часа вперед, и в «Далях» не соврешь, будто у тебя назначена другая встреча. Мысль о предстоящем ужине тяготит Полину с утра.

Она сидит в своих четырех стенах и старается не думать о компании в другой части дома, что сложно. Взгляд то и дело устремляется к окну, и всякий раз Полина неизбежно их видит, вместе или порознь. Морис и Джеймс на скамейке, пьют кофе — надо думать, отдыхают от тяжелых литературных трудов. Чуть позже Тереза гуляет с Люком по дороге, одна. Кэрол в шортах и верхе от купальника лежит на коврике в саду, мажет руки и ноги кремом от солнца.

Из коттеджа выходит Морис и встает рядом. Слов не слышно — Морис стоит к Полине спиной. Кэрол не шевелится, просто смотрит на Мориса и улыбается, глаза скрыты за темными очками. Через несколько минут Морис уходит в дом.

Ближе к вечеру Тереза снова с Люком на проселочной дороге, затем к ним присоединяется Джеймс. Где Кэрол? А… До слуха Полины долетают слова Джеймса. Кэрол в ванной, а Морис переписывает абзац и отпустил его размять ноги. Джеймс предлагает Терезе прогуляться до вершины холма.

Полина не слышит ответа Терезы, но по движениям дочери ясно, что той никуда идти не хочется. И Полина знает почему. Знает, как у Терезы мучительно сосет под ложечкой. Предпочла бы не знать, но от опыта и привычки к сопереживанию не спрятаться.

Для животных защита детенышей — простой императив. Дерись зубами и когтями, и если можешь убить врага — убей. Очень хороший принцип. Ясный и понятный всем заинтересованным сторонам.

— Ну что, завтра на сельскую ярмарку? — предлагает Морис. — Гонки игрушечных паровых машин, парад винтажных тракторов. Поедем?

— Мам, в холодильнике есть сливки. — Тереза ставит на стол яблочный пирог. — Не достанешь?

— Нам надо завтра с утра трогаться в Лондон, — сообщает Джеймс.

— Обязательно? — спрашивает Кэрол.

— Моя тетушка, — укоризненно напоминает Джеймс.

— Перелить в молочник? — спрашивает Полина.

— Да нет, оставь в пакете, — отвечает Тереза.

— У Джеймса приезжает тетка из Борнемута, — говорит Кэрол, — и собирается к нам в гости. А мы не можем заболеть гриппом?

— Нет. Это моя любимая тетушка.

Кэрол, глядя на Мориса, корчит гримаску — изображает капризную маленькую девочку.

— Пустяки, это не последняя сельская ярмарка в нашей жизни, — говорит Морис. — А Полина будет счастлива, что ее оставят в покое, верно?

— Джеймс, сливок? — спрашивает Полина.

— Потрясающий пирог, — говорит Кэрол. — Яблоки из своего сада?

— Разумеется, — отвечает Морис. — Собранные рано утром по росе.

— В июле яблок еще нет, — говорит Тереза. — Магазинные.

Кэрол грозит Морису пальцем:

— Ты нарочно меня разыграл!

— Напротив. Я понятия не имею, откуда берутся яблоки.

— И при этом пишешь огромную книгу про деревенскую жизнь! — шутливо возмущается Кэрол. — Стыд тебе и позор!

Морис отвечает ей широкой улыбкой:

— Я деконструирую миф, а не пишу справочник садовода.

— И строго говоря, — подхватывает Джеймс, — книга о туристической индустрии.

— Знаю, — говорит Кэрол. — Я же читала почти все.

Тереза встает, отставляет на кухонный стол свою тарелку с недоеденным пирогом:

— Кто будет кофе?

— На меня не вари, — отвечает Полина. — Я с твоего позволения уйду спать.

— Не уходите, — говорит Морис. — Джеймс привез бутылку кальвадоса. Тереза, где у нас маленькие стаканы?