Рейтинговые книги
Читем онлайн Жаркий сезон - Пенелопа Лайвли

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 25 26 27 28 29 30 31 32 33 ... 38

Полина молчит.

— Ладно, — продолжает коллега. — Короче, я его видела. Он был сильно увлечен разговором, так что я не стала подходить и здороваться. Итак… Хорошо, что у вас такое продуктивное лето. Я вам завидую. Мы тут в Лондоне совсем одурели от жары. Рукопись пришлю вам на следующей неделе. Всего доброго.

Полина смотрит в окно на пшеницу, на склон холма, на темные силуэты деревьев.

Думает о коллеге без всякой приязни. Потом о Морисе. И о Терезе. О другой Терезе, исчезнувшей, которая сидит, сжавшись в комок, на диване в их новом доме.

— Послушай, — говорит она Терезе, — все будет хорошо. Со временем. Просто подожди еще немного.

У Терезы глаза мокрые. Свет из окна падает на ее бледное страдальческое личико.

— Они меня не принимают. Диана сказала, что мне можно дружить с нею, а сегодня даже не поздоровалась, отвернулась и пошла прочь. У всех есть подруги, только у меня нет.

Ей восемь, и жизнь ужасна.

— Просто ты новенькая, — твердо говорит Полина. — Вспомни, ты в этой школе меньше чем полгода. Все еще выправится.

— Я ненавижу этот город! — рыдает Тереза. — И школу, и наш дом! Тут всегда будет плохо!

— Все будет хорошо, — успокаивает Полина. Ей хочется сказать, что все это, по большому счету, пустяки, однако она понимает, что сейчас для Терезы ничего важнее быть не может, что дочь бесконечно несчастна. И Полина мучается за нее, но ничем помочь не может.

Входит Гарри и замечает Терезу:

— Что случилось, солнышко? — Он поворачивается к Полине: — Не жди меня к ужину. Я, наверное, вернусь позже. Не знаешь, где мой кожаный пиджак? Он куда-то запропастился.

— Понятия не имею, — отвечает Полина. — Скорее всего, ты забыл его в университете.

— Да, надеюсь. — Гарри вновь замечает Терезу: — Что с ней?

— Ей плохо. В школе отношения не складываются.

Гарри обнимает Терезу и щекочет ее за ухом:

— Не горюй, зайка. Жизнь такая замечательная. Помнишь? «Едем мы, едем мы по дорожке тряской. Весело, весело, жизнь — это сказка».

Он пел эту песенку Терезе, когда ей было года три.

— Если бы, — говорит Полина.

Тереза вырывается из отцовских рук:

— Я уже не маленькая!

— Ой-ой. — Гарри поворачивается к Полине и делает пристыженное лицо.

Та отводит взгляд.

Гарри уходит. Как будто сквозняк пронесся по комнате, а теперь все снова тихо. Тереза всхлипывает.

— Вот что, — говорит Полина. — Можешь сегодня лечь попозже. Я принесу еду на подносе и поужинаем у телевизора.

Тереза еще раз всхлипывает.

— Ладно. — Она утирает нос тыльной стороной ладони. — А можно на ужин гамбургеры и картошку?

— Боюсь, это опять я, — говорит Крис Роджерс. — Если надоел, только скажите, и я отстану.

— Нисколько не надоели.

Полина выключает радио и садится с телефоном на диван.

— Дети спят. Это у меня единственное свободное время.

— Так она еще не вернулась?

— Нет.

— А вы… разговариваете? — осторожно спрашивает Полина.

— Ведем переговоры, если можно так выразиться. Я вообще-то немного паникую. Извините, что звоню вам, как в службу психологической помощи.

— На здоровье, — отвечает Полина. — Я всегда считала, что дело редактора — давать советы. Она по-прежнему у матери?

— Да. Честно говоря, я подозреваю, что мать как раз и подливает масла в огонь.

— Мать, без сомнения, печется о своем ребенке, — строго произносит Полина. — Тут ее винить не в чем. Так что, они хотят вытащить вас из вашего дома в горах?

— В общем… да. И еще требуют некоторых других уступок, на которые мне пойти труднее. Горы мне самому осточертели. Я позвонил знакомому в Суонси, он обещал подыскать что-нибудь дешевое. А можно задать один вопрос?

— В пределах разумного.

— Моя книга — дрянь?

— Нет.

— Вы уверены? — озабоченно переспрашивает Крис Роджерс.

— Конечно. Вы сочли нужным эту книгу написать — так верьте в нее.

— Да, — покорно отвечает Крис.

— Она оригинальная и будоражащая.

— Я просто думал, не ошибся ли в выборе профессии.

— Вполне возможно. Вы избрали нелегкий путь. Только это совсем другой разговор. Книга — сама по себе. Они имеют обыкновение жить собственной жизнью.

— А… современные теории. Я не знал, что вы их придерживаетесь.

— Я не про постмодернизм. Я про очевидные вещи. Пусть книга сама о себе позаботится. Нам надо думать про вас. Когда вы последний раз… вели переговоры?

— После завтрака. Думаете, надо позвонить снова?

— Я бы на вашем месте прямо сейчас и позвонила.

День настолько одуряюще жаркий, что никто не выходит из дома. И что-то странное происходит с пшеницей. Она как будто шипит. Окно открыто, и через него доносится этот звук, похожий на шум моря.

— Привет! — говорит Морис.

Он вышел в сад с бокалом белого вина. Ранний вечер. Полина на скамейке, читает. Морис вопросительно покачивает бокалом.

— Нет, спасибо.

Он стоит, прихлебывает вино, смотрит на нее поверх бокала. На скамейку не садится.

Полина закрывает книгу, вложив вместо закладки яблоневый лист. Смотрит на Мориса, на знакомое треугольное лицо, нос с горбинкой, жесткие курчавые волосы. Ей вспоминается их первый разговор в гостях, и она переживает его заново, уже со всеми последствиями: Терезой, Люком, сегодняшним вечером в «Далях». Я сама виновата, думает Полина. Лучше бы я в тот день осталась дома с головной болью.

— Невозможно жарко сегодня, — говорит Морис.

Полина соглашается.

— А правда ли, что компьютеры при высокой температуре барахлят?

Полина говорит, что никогда о таком не слышала.

Морис рассказывает о своей работе. Сейчас он редактирует восьмую главу, где речь идет о ностальгических образах в рекламе. Морис набрал солидное количество примеров. Он говорит о плакатах фирмы «Шелл», о концепции далекого и безлюдного края, о виски и культе простой жизни. Все это довольно интересно. Полина слушает вполуха. А Морис говорит, не сводя с нее взгляда. Оба чувствуют подтекст, что-то новое и неприятное за тем, что Морис рассказывает, а Полина якобы слушает. Как будто они наблюдают друг за другом с безопасного расстояния — недоверчиво и настороженно. «Что ты замышляешь? — думает Полина. — Что ты уже сделал?» И она видит, что Морис точно так же гадает: «Что тебе известно? Как ты поступишь?»

Из открытого окна долетают голоса: Тереза говорит с Люком, он что-то отвечает на своем детском языке.

При звуке мотора Полина отрывается от утренней чашки кофе. Это машина Мориса. Он задним ходом выезжает на проселок. Пятнадцать минут девятого.

В десять тридцать почтальон опускает письма в ящик на воротах. Тереза не выходит, так что Полина относит почту в сад, где Люк скачет в надувном бассейне.

— Это все Морису, — говорит Полина о письмах.

— Морис в Лондоне до пятницы, — равнодушно отвечает Тереза.

— А… ясно. Я не знала, что он уехал.

— Мне казалось, я тебе говорила.

Голос все такой же ровный, и Полина чувствует, каких усилий стоит дочери ее беззаботность. Тереза напряжена, как струна.

— Может, и говорила. В любом случае, вот.

Полина кладет письма на скамейку.

— Спасибо.

— Если тебе понадобится моя машина, бери. Я все равно никуда не еду.

— Спасибо. Наверное, я чуть позже съезжу в поселок.

— Если я чем-нибудь могу тебе помочь, скажи.

Тереза смотрит на нее настороженно.

— Вдруг захочешь на время подбросить мне Люка.

— А… да, конечно, — отвечает Тереза.

До нее не достучаться — она полностью замкнулась в себе, ничего не видит в тумане собственной одержимости.

Полина уходит в дом.

Гарри и Полина в полутемной комнате. Она стоит как можно дальше от него, поскольку иначе не сможет сказать, что собралась. Темно, потому что за мыслями о предстоящем разговоре ей было недосуг включить свет. И вот наконец Гарри здесь, по-прежнему держит в руке плащ. Он так опешил от слов Полины, что не повесил уличную одежду на крючок в передней.

— Я тебе не верю, — говорит Полина. — Не верю и никогда больше не смогу верить. И я не могу жить в вечных подозрениях. Я люблю тебя и больше всего на свете хотела бы разлюбить.

14

Конец июля, пора зрелости. По обочинам колышется высокая сухая трава, зонтики борщевика уже давно не белые, а бурые. Пшеничное поле пожелтело. Вся местность — лоскутное одеяло из зеленых и выцветших квадратов, сшитое, как нитками, темными живыми изгородями. Деревья стоят пыльные и унылые. Сено убрали, и на стерне блестят черным пластиком огромные прессованные рулоны — замена бывшим стогам.

Лето в зените, год катится к концу. Куда подевалась весна? Только сейчас Полина видит, какие разительные перемены происходили у нее под носом, а она не осознавала их масштаба. Природа неудержимо мчится вперед, запертая в своем извечном круговороте.

1 ... 25 26 27 28 29 30 31 32 33 ... 38
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Жаркий сезон - Пенелопа Лайвли бесплатно.

Оставить комментарий