Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я бы дорого заплатил, чтобы узнать, кто у них главный, — ворчал он.
После двух суток напряжённых поисков патрульные обнаружили в гуще папоротника люк с металлическим кольцом, а по ним яму, аккуратно обложенную тонкими брёвнами.
Яма была пуста. На дне ямы Хопкинс нашёл несколько крупинок пороха и записку, которую он подал Данкену: «Грянет гром, и спящие пробудятся ото сна!»
— Ах, вот кто главный, — тихо произнёс Данкен.
— Подпись я не разобрал, сэр, — сказал Хопкинс.
— У вас испортилось зрение, Хопкинс, — ответил Данкен. — Здесь подписано «Мойсей».
Император и принц
Летом следующего года пожилая негритянка шла со станции по улицам Бактауна. В руке у неё был узелок, на голове старая шляпка, надвинутая на лоб. На вид ей было лет семьдесят. Кондуктор в поезде не обратил на неё внимания, потому что беглые никогда не ездят с Севера на Юг. Никто не спросил её, зачем она едет в Бактаун.
— Эй, бабушка! — крикнул ей один из полупьяных бездельников, которые постоянно слонялись вокруг станции в поисках новостей. — Кого ищешь?
— Масса послал меня в город на рынок, — прошепелявила старуха. — Не знаете ли, где здесь рынок? Я кухарка у массы…
Бездельник лихо сплюнул табачную жвачку через забор и повернулся к ней спиной. Общаться со старыми кухарками он считал никчёмным делом.
Старушка добрела до рынка и купила двух цыплят. Она связала им ноги и понесла покупку в руках. По дороге ей попалось объявление, обещавшее целое состояние за поимку «Мойсея, живого или мёртвого». Старушка равнодушными глазами безграмотной посмотрела на это объявление и поплелась дальше.
Городок остался позади. Потянулась пыльная, старая, табачная дорога. По сторонам поднимались могучие тополя Через несколько километров вдали показалась крыша большого дома Бродасов. Путница остановилась и несколько минут задумчиво смотрела на эту крышу, на дальние очертания фермы рыжей миссис Сьюзен, на синеватую кромку леса и конусообразные верхушки негритянских хибарок. В посёлке никого не было, кроме детей и старух. Вот сарай, в котором спрятался когда-то Сэм Грин-младший и в котором она получила тяжёлую рану в лоб. Немного подальше стоит сколоченная из тонких досок хижина Джона Табмена, который когда-то был её мужем… Здесь много знакомого, с чем приятно или неприятно встретиться, но самый приятный старый знакомец — лес. Он сильно поредел за последние годы, но всё ещё стоит, как войско, вооружённое пиками, и дышит свежестью в этот знойный, летний день…
Никому не пришло бы в голову, что Мойсей явился в графство Дорчестер не по потаённым лесным тропам, а в вагоне железной дороги, среди бела дня! Гарриет улыбнулась.
Размышления её были прерваны цокотом копыт. По дороге в облаке пыли ехал бодрой рысью всадник в широкополой шляпе, с сигарой в зубах. Он ехал прямо на Гарриет. И это был Док Томпсон.
Гарриет резким движением рванула верёвку, которая связывала ножки цыплят. Верёвка лопнула. Цыплята, пища и дико хлопая крыльями, устремились к лесу. «Кухарка» издала тонкий, высокий вопль и бросилась за ними, размахивая руками и нелепо подпрыгивая на ходу. Томпсон остановил лошадь и расхохотался.
— Нажимай, бабка! — кричал он. — Ставлю десять долларов за цыплят! Беги, беги!.. Нет, не выйдет, старое корыто! Ей-богу, я выиграл пари!
Он погнал лошадь. Струя светлой пыли медленно оседала на придорожные кусты.
Томпсон и в самом деле выиграл пари: Гарриет не догнала цыплят. Она и не старалась их догнать. Войдя под сень больших деревьев, она выпрямилась.
— Томпсон жив и здоров и прекрасно ездит верхом, — прошептала она иронически. — Интересно, что с остальными…
Она пустилась в это рискованное путешествие после того, как получила письмо от Томаса Гаррета, к которому её когда-то привезли в тачке со щебнем и который помог ей бежать дальше на Север.
«У меня есть точные сведения, — писал друг Томас, — что большой мешок с овсом, который тебе так дорог, собираются свалить в сарай и запереть надолго. Если тебя интересует этот мешок, постарайся купить его или сообщи своим друзьям, чтобы они его купили немедленно».
Это значило, что Бена Росса собираются посадить в тюрьму.
Гарриет не стала медлить. Обычно она вывозила негров из Мэриленда зимой. Но теперь ей предстояло освободить родителей, глубоких стариков, в августе, когда Хопкинс и его помощники постоянно разъезжают по полям и дорогам.
— Что ж, — спокойно сказала Гарриет, укладывая узелок, — чем неожиданнее, тем лучше. Господа обыскивают леса, а я поеду по прямой дороге. Господа не спят по ночам — я приеду днём. Господа ждут, что Мойсей пожалует к новому году, — я явлюсь туда в августе. На крайний случай у меня есть пять зарядов.
И она спрятала свой маленький револьвер за пазуху.
Гарриет дождалась вечера в лесу. Она скользнула в негритянский посёлок неслышно, как лунный луч, и постучала в дверь хижины Россов. В ответ ей раздался кашель. Гарриет никогда не слышала, как кашляет старая Рит, но сразу почувствовала, как постарела мать за долгие годы её отсутствия.
— Кто там? — спросил разбитый голос.
— Это я, Хэт.
Молчание. Потом тот же голос, как будто нисколько не дрогнувший:
— Входи. Я не думала, что когда-нибудь увижу тебя.
Гарриет вошла. Всё та же нищая, тёмная хибарка с прокопчёнными стропилами над головой, с засаленным тряпьём на земляном полу, с угасающим очагом. Возле очага, зарыв ноги в золу, сидела седая старуха с неподвижным лицом и остановившимися глазами.
Гарриет села на пол и опустила голову на колени матери.
Так они сидели в тишине с полчаса. Старая Рит тихо гладила дочь по волосам.
— Сколько стоит твоя голова, Хэт?
— Не помню, — ответила Гарриет. — Хватило бы на весь посёлок на долгие годы.
— У тебя есть дети?
— Нет.
— Это хорошо. Когда есть дети, но ни один из них не добился счастья, думаешь, что лучше бы их и вовсе не было. Здесь никого из моих не осталось.
— А отец?
— Его позвал масса Томпсон. Может быть, он вернётся, может быть, нет… Бедная Хэт, нелегко тебе, наверное, в стране янки?
— Но я свободна, мать.
— Свободна? Не знаю, что это такое. Там любят чёрных?
— Есть ли такое место в Америке, где любят чёрных? — горько проговорила Гарриет.
Раздались шаги. В хижину вошёл Бен. Он был старше матери, но выглядел моложе — всё тот же Большой Бен с большими руками и ногами. Но и он нисколько не удивился, увидев свою дочь. Он остановился у очага и грустно покачал головой.
— Теперь я не могу сказать массе, что не видел тебя, Хэт!
— У тебя больше не будет массы, отец. Куда ты ходил?
— К доку Томпсону. Но меня спрашивал не док, а масса Стюарт.
— О ком он спрашивал?
— О Мойсее. Он сказал, что я встречался с человеком, по имени Мойсей. Я сказал, что не знаю такого человека. Ведь я и в самом деле не знаю такого человека?
— Нет, — улыбнулась Гарриет. — Ты не солгал, отец.
— А потом он сказал, что меня надо посадить в тюрьму, потому что я агент. Но я не агент.
— Нет, отец, ты не агент.
— Ну вот, а док говорит, что нельзя сажать в тюрьму лучшего лесоруба в графстве, если не доказано, что он агент. Масса Стюарт выпучил глаза и стал ругать дока. Тогда док говорит, что лучше бы масса Стюарт искал настоящих агентов, чем сажать полевые руки в тюрьмы. И тогда масса Стюарт велел мне убираться вон.
— Это очень хорошо, — сказала Гарриет. — Только надо достать лошадь.
Бен долго качал головой.
— Есть Долли Мэй, — сказал он со вздохом. — Она пасётся на выгоне у Стюартов. Старая кляча, знаешь? Но мы с матерью не можем ехать верхом.
— Я достану повозку. Я её возьму у дока в сарае.
— Там спит конюх Агамемнон Найт. Мы называем его Мэм.
— Мэм Найт? Отлично!
— Что тут отличного?
— Это и есть агент.
Кляча Долли Мэй была уведена с выгона на следующий день и спрятана в лесу. Ночью Гарриет отправилась в экипажный сарай и вытащила небольшую крытую повозку. Мэм Най обратил её внимание на то, что повозка без днища.
— Старьё, тётя Хэт. Не ждал, что вы приедете летом… Но можно прибить две доски: одну над задней осью, другую над передней…
— Переднюю нужно для ног.
— Для чьих ног?
— Для ног моих стариков, дурень! Они не могут трястись лёжа. Давай доски!
— Извините, тётя Хэт, мы не дотащим повозку до леса вручную. Нас накроют.
— Я сейчас запрягу Долли и выеду отсюда в лес. Кобыла привязана к столбу за этим забором.
— Гм, это очень большой риск, — сказал Мэм. — Колёса не смазаны, к тому же полная луна… Я не могу ехать…
— Я поеду сама.
И она поехала.
Для того чтобы оправдать крайнюю беспечность дока Томпсона, надо прибавить, что он видел из окна, как удалялась из сарая повозка и даже снял со стены ружьё. Но он не выстрелил. С тех пор как в графстве Дорчестер прошёл слух о вооружённых неграх, нападающих на поезда, рабовладельцы по ночам боялись выходить из домов и стрелять. Они ожидали ответных залпов из лесу.
- Рассказы о великих днях - Мануэль Владимирович Большинцов - Детская проза
- Последние холода - Альберт Анатольевич Лиханов - Прочая детская литература / Детская проза
- Айпад (детская волшебная повесть) - Алексей Лукшин - Детская проза
- Деревянные кони - Альберт Лиханов - Детская проза
- Девочка в бурном море. Часть 1. Антошка - Зоя Воскресенская - Детская проза
- Литературно-художественный альманах «Дружба», № 3 - В. Азаров - Детская проза
- Богатырские фамилии (Рассказы) - Сергей Алексеев - Детская проза
- Присутствие духа - Макс Соломонович Бременер - Детская проза / О войне
- Мечта футболистки - Ирина Мазаева - Детская проза
- Графиня Кейт - Шарлотта Янг - Детская проза