Культура Два - Владимир Паперный

51. Эль Лисицкий. Фотограмма. 1931. (El Lissitzky. Dresden, 1967, ill. 165).

В культуре 1 вождь и масса были сделаны как бы из одного материала. Культура 2 утверждает качественную разницу между уровнями иерархии. Переход на следующий уровень означает переход в принципиально другой материал.

52. Рисунок из газеты «Известия», 21 января 1934 г.

Для пояснения иерархии культуры 2 я хотел бы воспользоваться одним образом, который привел в 1973 г. в своей лекции по индийской философии в МГУ А. М. Пятигорский. Для западного человека, сказал он, любая классификация может быть изображена геометрически. Можно было бы, скажем, составить такую таблицу психологических уровней: ощущения, перцепции, представления, интеллект, высший интеллект, – причем каждый следующий уровень помещался бы в этой таблице выше предыдущего. Построить же такую таблицу, считает А. Пятигорский, для индийской философии было бы принципиально невозможно: над высшим интеллектом должен был бы помещаться атман, а еще выше – брахман, но самое главное, если бы понадобилось изображать их соотношение графически, то расстояние между интеллектом и высшим интеллектом заняло бы на таблице скажем, 15 сантиметров, между высшим интеллектом и атманом – 15 километров, а между атманом и брахманом – 15 миллионов километров. Ясно, сказал он, что эти масштабы нельзя совместить в одном изображении.

Эта схема очень удобна для описания иерархии культуры 2. Как уже говорилось, вождь и масса в культуре 1 существенно различались, но их соотношение было вполне графически изобразимо – снова вспомним «Трибуну Ленина» Лисицкого, где, впрочем, сама масса не показана, хотя и подразумевается, или, еще лучше, его же плакат, где лицо Ленина возникает из тысячи лиц толпы. В культуре 2 соотношение вождя и массы приближается к схеме, описанной Пятигорским. Каждый следующий уровень иерархии (к чему бы она ни относилась – к пространству, к времени, к людям) несопоставим с предыдущим, содержит в себе некоторое качество, которого были лишены все предыдущие.

120. См. с. 224.

53. «Козоносы». 1930-е. (МА, 11, 27515).

Интересно, как осознается и пародийно снижается в 60-х годах эта структура иерархии в довольно распространенном анекдоте: мать Вовочки вызывают в школу, и она безуспешно ищет его сначала за дверью, на которой написано «отличники», потом – «хорошие ученики», затем – «двоечники», «дебилы», и, наконец, доходит до последней двери с надписью «Вовочка». Этот анекдот можно вполне рассматривать как перевернутую модель иерархии культуры 2, тем более что имя «Вовочка» вызывает ассоциации с рассказами о детстве Ленина – этой главной, хотя и подразумеваемой, точки иерархической пирамиды культуры 2. «Отличники», «хорошие ученики» и «двоечники» соответствуют «ощущениям», «перцепциям», «представлениям» и «интеллекту» из схемы Пятигорского; «дебилы» – это уже «атман», а «Вовочка» – «брахман».

Чтобы наглядно увидеть смену иерархических представлений, рассмотрим теперь бегло, как менялось соотношение зарплаты высокооплачиваемых и низкооплачиваемых работников начиная с ноября 1917 г. Один из первых декретов советской власти, «признавая необходимым приступить к самым энергичным мерам в целях понижения жалования высшим служащим и чиновникам во всех без исключения государственных, общественных и частных учреждениях и предприятиях», ограничивает зарплату народных комиссаров 500 рублями в месяц (СУ, 1917, 3, 46). Самая низкая зарплата в государственных учреждениях была в это время около 300 рублей. В 1918 г. вводится 10 категорий зарплаты, самая низкая (конторщик без стажа) составляет 350 рублей, самая высокая (народный комиссар) – 800 рублей (СУ, 1918, 48, 567). По мере роста инфляции крайние цифры зарплаты сначала несколько сблизились – 500 рублей и 1000 рублей (СУ, 1918, 69, 747), а затем начали немного расходиться. В 1919 г. их соотношение достигает сначала 1:5 (600 рублей и 3000 рублей – СУ, 1919, 5, 52), затем вводится уже 27 категорий зарплаты, и соотношение становится 1:6 (370 рублей и 2200 рублей – СУ, 15, 173). В том же 1919 г. категорий зарплаты становится 35, а соотношение внезапно падает до 1:4 (1200 рублей и 4800 рублей – СУ, 1919, 41, 396).

Здесь надо отметить, что, кроме сближения крайних цифр зарплаты, выравниванию (во всяком случае, теоретическому) материального положения работающих в этот период способствовало еще и введение ряда бесплатных услуг. Многие категории жильцов были освобождены от квартплаты (Кузнецова), была введена бесплатная пересылка писем (СУ, 1918, 83, 880) – отметим, кстати, в качестве «горизонтальной» характеристики, что право бесплатной переписки распространялось и на «трудящиеся массы всех иностранных государств». В 1920 г. вводится бесплатная выдача некоторых продовольственных товаров (СУ, 1920, 93, 505). В 1921 г. вводится бесплатная выдача лекарств (ПЗМ, с. 60).

С началом НЭПа картина становится более сложной, поскольку параллельно сосуществуют разные хозяйственные системы, и добиться человеческой равномерности в этих условиях невозможно. Однако интенция равномерности сохраняется до конца 20-х годов. В 1929 г. в связи с коллективизацией и последовавшим за ней недостатком продовольствия вводится карточная система, просуществовавшая до 1934 г. В 1930 г. вводится система закрытых распределителей (ЗР) и закрытых рабочих кооперативов (ЗРК). Теоретически такая внеденежная система распределения товаров направлена на выравнивание потребления. Практически же общая иерархизация культуры привела ко все более усложняющейся иерархии систем карточек и закрытых распределителей, что хорошо видно, например, из протокола Правления ССА, датированного августом 1932 г.: «Сделать заявку в Моссовет о забронировании для Союза 50 путевок в дома отдыха и санатории, о закреплении на снабжение в ЗРК 10 человек архитекторов в распределители повышенного типа и 50 человек в другие ЗРК, о снабжении 150 человек карточками ширпотреба» (ЦГАЛИ, 674, 1, 7, л. 13). Разные архитекторы теперь, как видим, заслуживают разного.

Когда карточная система отменяется (1934), система закрытых распределителей продолжает существовать. Таким образом, на одном уровне иерархии действует денежная система, на другом – система закрытых распределителей (обычных, «повышенного типа» и т. д.), впрочем, пользующиеся ЗРК пользуются и денежной системой тоже. Денежная система стала в культуре 2 всего лишь одной из систем оплаты труда, и размер зарплаты мог не соответствовать реальному месту работника в иерархии и его материальному положению. Например, в соответствии с постановлением ЦИК и СНК 1933 г. народный комиссар или председатель ЦИК должен был получать всего 500 рублей в месяц, в то время как одному из руководителей ССА В. В. Витковскому в 1932 г. был установлен оклад в 800 рублей (ЦГАЛИ, 674; 1, 10, л. 4); реальное же соотношение их материального положения можно было бы узнать, лишь выяснив их принадлежность к той или иной категории закрытых распределителей и других систем внеденежного поощрения. Я склонен думать, что реальное соотношение уровней жизни приблизилось в культуре 2 к тому, которое было утверждено петровским указом 1711 г.: годовой оклад генералфельдмаршала составлял 12000 рублей, молодого писаря – 12 рублей (ПСЗ, 4, 2319), то есть соотношение приближалось к 1:1000.

Сама же денежная система зарплаты также продолжала расслаиваться. В 1936 г. по штатному расписанию Дома архитекторов уборщица должна была получать 104 рубля, а директор дома – 700 рублей (ЦГАЛИ, 674, 2, 12, л. 23) – соотношение приблизилось к 1:7. В 1937 г. по штатному расписанию московского отделения ССА курьер должен был получать 150 рублей, а освобожденный член президиума – 1500 рублей (ЦГАЛИ, 674, 2, 24, л. 8) – соотношение, как видим, достигло уже 1:10.

«Почему убрали ковер с парадной лестницы? – недоумевал в 1925 г. булгаковский Филипп Филиппович. – Разве Карл Маркс запрещал держать на лестницах ковры?» (Булгаков, с. 21). Ковром покрывается особая выделенная часть поверхности пола, и в культуре 1 ковры чаще убирались. В культуре 2 ковры возвращались на свои места. Снова появились и швейцары, охранявшие эти ковры, снова появились и многие другие профессии, с которыми культуре 1 хотелось бы покончить навсегда. Упоминавшееся штатное расписание Дома архитекторов на 1936 г. предусматривает, среди прочих профессий, истопника, дворника, курьера, четырех швейцаров и даже маркера с окладом 164 рубля в месяц – на 39 рублей больше, чем у швейцара.

Характерный пример столкновения представлений двух культур об иерархии людей – реакция специального совещания делегатов XVII партконференции на проект театра в Свердловске М. Я. Гинзбурга. Совещание потребовало от Гинзбурга среди прочего «отказаться от пропуска через театр массовых демонстраций, воинских частей и т. п.», а также увеличить число лож в зрительном зале (СоА, 1932, 1, с. 57). Массовые демонстрации в театре – это дань распространенной в культуре 1 идее растворения искусства в жизни, устранения барьеров между театром и улицей – идея эта, в наших терминах, вполне равномерна. Культура 2 эту равномерность нарушает, массовые демонстрации должны происходить на специально отведенных местах, для них в 1934 г. в Москве сносится квартал между Александровским садом, Манежем, Моховой улицей и гостиницей «Москва». В театре они теперь неуместны, как неуместны и во Дворце Советов: «пропуск массовых демонстраций, – гласит постановление 1932 г., – через главные залы Дворца Советов не требуется» (Об организации). Что же касается увеличения числа лож, то элитарный и иерархический смысл этого требования не требует комментариев – напомним, что в большинстве архитектурных проектов театров 20-х годов вообще не было лож.