Собрание сочинений: В 6 т. Т. 6. Расмус-бродяга [Авт. сборник] - Астрид Линдгрен

После этого Лассе предложил играть в разбойников. Но сначала нужно было найти на острове подходящее разбойничье логово. Мы нашли старый сеновал. Сено там больше не хранили. Да и как в нем было что-то хранить? Потолок вовсе прохудился. Рядом с сеновалом растет высокая сосна. Мы решили, что этот сарай и будет нашим разбойничьим логовом. Лассе, конечно, стал предводителем банды. Он сказал, что его зовут Робин Гуд[27]. Буссе был его помощником, и его звали Ринальдо Ринальдини. Лассе сказал, что мы будем грабить богатых и отдавать их добро бедным. Мы стали думать, кто же у нас богатый, и не придумали. И бедных у нас вроде тоже нет. Разве что Кристина из Лёвнесета.

Лассе то и дело посылал нас высматривать, не покажется ли вблизи острова вражеский разбойничий корабль. Мы карабкались по стене сарая, вылезали через дыру в потолке, цеплялись за ветки сосны и поднимались по стволу. Я не осмеливалась карабкаться на самую верхушку, а Буссе, Лассе и Улле забирались туда. Бритта с Анной поднимались не выше меня.

Но даже мальчишки не заметили ни одного вражеского корабля, хотя смотрели на воду у самой верхушки сосны.

Лассе велел нам с Анной грести на материк и награбить немножко еды.

— Ограбьте кого-нибудь богатого! — приказал он.

Мы с Анной сели в лодку и поплыли. Но придумать, кого нам ограбить, мы так и не смогли. Тогда я пошла домой и спросила у мамы, нельзя ли мне немножко ограбить кладовку и взять еды с собой на остров, потому что мы с Буссе и Лассе не придем к обеду. Мама мне позволила. В кладовке я нашла оладьи, печенные на сале, жареную колбасу и холодную картошку. И еще я сделала много бутербродов с сыром. Все это я положила в корзинку. А мама дала мне десять булочек, горячих, только что из печки, и большую бутылку молока. Потом я забежала за Анной. У нее была тоже приготовлена целая корзинка еды: котлеты, холодная свинина, целый каравай хлеба, бутылка киселя и шесть ломтей рисового рулета.

Мы вернулись в разбойничье логово и разложили еду. Лассе был очень доволен.

— Молодцы! — сказал он. — Вы грабили с риском для жизни?

Мы с Анной точно не знали, что отвечать. Но на всякий случай сказали, что немножко рисковали жизнью, когда грабили еду.

— Молодцы! — повторил Лассе.

Вместо стола у нас был большой плоский камень, лежавший рядом с разбойничьим логовом. Мы легли вокруг него на живот и принялись за еду. Только у нас разыгрался аппетит, как Буссе вдруг сказал:

— Послушай-ка, Робин Гуд! Ты говорил, что надо отдавать бедным награбленное добро! Тогда что же ты лежишь и лопаешь всю еду сам?

— А я и есть бедный, — ответил Лассе и взял еще оладышек.

Бутылку с молоком и бутылку с киселем мы пустили по кругу. Каждый делал глоток, запивая еду. Мы съели все, кроме двух бутербродов с сыром, которые спрятали в разбойничьем логове.

Ой, до чего же весело было в тот день на острове! Мы купались много-много раз и лазили по деревьям. Потом мы разделились на две банды. Мы с Анной и Бриттой были одна банда, а мальчишки другая. Мы жили в разбойничьем логове и защищали его от банды мальчишек. Вместо ружей у нас понарошку были палки. Бритта стояла на карауле у дверей. Анна наблюдала через окно, а я выглядывала в дыру на потолке. Но мне скоро надоело там торчать. Я спустилась вниз и встала рядом с Анной. И подумать только! Мальчишки влезли по задней стене, где мы не могли их видеть, неожиданно прыгнули вниз через дыру в потолке, взяли нас в плен и пообещали расстрелять. Но как раз когда они собрались нас расстреливать, Лассе крикнул:

— Вражеский флот на горизонте!

Это был наш работник Оскар. Он приплыл на лодке, чтобы забрать нас домой. Оскар сказал, что уже девять вечера.

— Что же вы, мелюзга, допоздна здесь обретаетесь? Неужто вам невдомек, что давно пора домой?

Надо же, а мы и знать не знали, что уже так поздно!

— Что же, вам никогда есть не хочется? — сердито спросил Оскар.

И тут я вдруг почувствовала, что немножко проголодалась.

Мама с папой давно поужинали. Но на кухонном столе нас ждали бутерброды, молоко и яйца.

Мы с Анной радуем людей

Когда этой осенью мы снова пошли в школу, фрёкен как-то на уроке сказала, что мы всегда должны стараться радовать людей и никогда не делать того, что их огорчает. В тот же день мы с Анной сидели после обеда на кухонном крылечке и болтали. И решили тут же начать радовать людей. Но вся беда была в том, что мы не знали, как это делать. Мы решили начать с нашей горничной Агды и пошли к ней в кухню. Она мыла пол.

— Не ходите по полу, пока он не высох, — сказала она.

— Агда, что нам сделать, чтобы порадовать тебя, скажи нам.

— Если вы уберетесь отсюда и не будете мешать мне, я буду очень рада, — ответила она.

Мы вышли из кухни. Так радовать людей было вовсе не интересно.

Мама рвала в саду яблоки. Я подошла к ней и спросила:

— Мама, скажи, что мне делать, чтобы тебя порадовать?

— Я и так рада! — ответила она.

Я расстроилась, но решила не сдаваться и снова спросила:

— А что мне делать, чтобы ты еще больше обрадовалась?

— Ничего делать не надо. Просто будь по-прежнему моей маленькой доброй девочкой. И я всегда буду рада.

Я пошла назад к Анне и сказала, что фрёкен и понятия не имеет, как трудно кого-нибудь обрадовать.

— Давай попробуем обрадовать дедушку, — предложила Анна.

И мы пошли к дедушке.

— Никак мои маленькие друзья ко мне пожаловали? — сказал дедушка. — Я вам очень рад!

Вот обида! Опять не повезло! Стоило нам только открыть дверь и войти в комнату, как дедушка уже обрадовался. Значит, нам и делать для этого ничего было не надо.

— Нет, дедушка! — воскликнула Анна. — Не говори, что ты уже обрадовался. Мы хотим сделать что-нибудь, чтобы тебя обрадовать. Ты должен помочь нам и что-нибудь придумать. Ведь фрёкен велела нам радовать людей.

— Ну, тогда вы, может быть, почитаете мне газету? — сказал дедушка.

Ну конечно, почитать мы ему могли. Но что в этом замечательного? Ведь мы так часто ему читали.

Тут Анна вдруг сказала:

— Бедный дедушка, ты все время сидишь в этой комнате. Ты, наверное, обрадуешься, если мы поведем тебя на прогулку?

С виду дедушка не очень обрадовался этой выдумке, но все же обещал пойти прогуляться с нами. И мы пошли. Мы с Анной взяли его под руки с двух сторон и повели его, ведь сам он не видел, куда идти. Мы прошли по Буллербю и все время болтали, рассказывали ему про то, что видели. Поднялся ветер, немножко закапал дождик, но нам было все равно, мы во что бы то ни стало решили порадовать дедушку.

Но дедушка вдруг сказал:

— А не кажется ли вам, что хватит гулять? Я хочу отдохнуть на своей постели.

Мы проводили дедушку к нему в комнату. Он сразу же разделся и лег в постель, хотя было еще рано. Анна хорошенько укрыла его. У дедушки был немного усталый вид. Перед тем как нам уйти, Анна спросила:

— Дедушка, а что тебе сегодня понравилось больше всего?

Мы думали, что он скажет: прогулка. А дедушка ответил:

— Самым приятным за весь день было завалиться наконец на свою мягкую постель. Потому что я устал и мне как-то не по себе.

Потом мы с Анной пошли учить уроки, больше радовать людей в этот день нам было некогда. Вообще-то мы не были уверены, что сумели порадовать людей. Поэтому мы решили на следующий день спросить фрёкен, как это нужно делать. Фрёкен сказала, что для этого нужно очень немного. Например, спеть песенку кому-нибудь одинокому или больному, подарить кому-нибудь цветочек, кому цветов никогда не дарили, или поговорить ласково с кем-нибудь тихим и застенчивым.

Мы с Анной решили попробовать еще раз. После обеда я услышала, как Агда говорила маме, что Кристина из Лёвнесета заболела. Я сразу побежала к Анне и сказала:

— Вот повезло нам! Кристина из Лёвнесета заболела. Пошли к ней, споем ей песню!

Кристина и в самом деле обрадовалась, увидев нас. И все же она, наверно, удивилась, что мы не принесли с собой корзинку. Ведь мы всегда приносили ей что-нибудь в корзинке. Но мы решили, что она сильно обрадуется, как только мы запоем.

— Мы тебе споем что-нибудь, Кристина, — сказали мы.

— Споете? — удивилась Кристина. — А зачем?

— Чтобы тебя порадовать.

— Вот как? Ну, спойте, пожалуй, — ответила Кристина.

И мы запели на весь дом «Бургомистр Мунте». Потом спели «Бушует северный ветер», все четыре куплета. Мне не показалось, что от наших песен Кристине стало веселее. Тогда мы спели еще «Прощай, отец», «Спи, ива молодая», «В лачуге рыбак» и еще несколько песен. Но развеселить Кристину никак не могли. Мы с Анной почти охрипли, но решили продолжать петь, пока не обрадуем Кристину хорошенько. Только мы собрались спеть еще «Милая черная Сара», но тут Кристина с трудом встала с кровати и сказала: