Сны мертвой девушки из Версуа - Валерия Леман

– С удовольствием буду вашим гидом, – пропел этот сладкий тип, изгибаясь в театральном полупоклоне. – Прошу вас, входите.

Мы вслед за ним вошли на территорию поместья, и перед нами открылся роскошный вид, от которого у каждого простого смертного дух захватит: мощенная розоватым камнем аллея, обсаженная по обе стороны ровными рядами буйно зеленеющих деревьев, вела прямиком к шато Бенини – настоящему замку, в каком, наверное, и спала во времена оно красавица принцесса из детской сказки.

– Шато Бенини был построен в 1815 году Гуго Бенини. Тогда же была посажена эта тисовая аллея, – все с той же улыбочкой пел Бенини. – Прошу следовать за мной.

И тисовая аллея, и небольшой, но отлично спланированный парк, и сам шато – все произвело на нас с комиссаром тяжелое впечатление. Танде, улучив момент, шепнул мне на ухо:

– Как же он богат, мерзавец.

Мерзавец протащил нас по всем этажам своего шато, начиная с внушительного подвала, где до сих пор хранился солидный запас вин, и заканчивая мансардой с целой чередой симпатичных комнатушек, в которых когда-то давно жили слуги. Всюду царили полумрак и пыль, было совершенно очевидно, что в доме давно никто не живет. Впрочем, исключение составляли апартаменты на первом этаже, окнами выходящие на заросли бука с обратной стороны здания.

– Единственные комнаты в шато, где чувствуется дыхание жизни, не правда ли? – с ехиднейшей улыбкой прокомментировал Бенини, заметив, как мы с комиссаром переглянулись. – Ни пыли, ни затхлости, шторы раздвинуты, запах парфюма… Все правильно, друзья мои, здесь нынешнюю ночь провел я, прибыв в Танси сразу после окончания банкета в честь закрытия выставки. Не люблю, знаете ли, рано вставать, отправляясь в дорогу.

Мы осмотрели комнаты, но, увы, не нашли ничего, что свидетельствовало бы о том, что тут на протяжении нескольких дней обитала женщина.

– Обязательно осмотрите и ванную, – открыто глумился над нами Бенини, весь исходя торжествующими улыбками. – Спешу довести до вашего сведения, что сегодня утром я принимал там душ и брился.

Как мне хотелось надавать ему тумаков!

Осмотр тихого домика садовника в конце аллеи, где еще совсем недавно обитала моя новая знакомая труженица Аньетта, также ничего не дал. Нам с Танде только и оставалось, что поблагодарить хозяина за экскурсию, извиниться за беспокойство и отбыть восвояси.

– Всегда рад помочь полиции, – бодро отрапортовал Бенини, откровенно празднуя свою победу. – Интересно, куда же все-таки могла запропаститься несносная девчонка? Самое смешное, если окажется, что она давным-давно вернулась домой, в Россию, и гуляет себе по Москве…

Танде бросил на гаденыша быстрый взгляд, кратко простился, и через тисовую аллею мы бесславно прошествовали к воротам.

– Как вы думаете, для чего он сказал про Москву? – озабоченно пробормотал комиссар, садясь за руль.

Я пожал плечами. К чему риторические вопросы, мысли вслух? В славном Танси, городке из моего сна, нам больше нечего было делать.

Похороны Жосье

Похороны бедного Жосье стараниями Лорен прошли быстро и благопристойно. Массивный гроб торжественно опустили в свежевырытую могилу по соседству с Шарлоттиной, молоденький кюре скорбным баритоном прочел душещипательную молитву, поручив славную душу преставившегося Дидье Жосье опеке ангелов и святых мучеников. Лорен, одетая во все темное, от души всплакнула, остальные ограничились постными лицами.

После скорбной церемонии Лорен, Соня и старушка – бывшая соседка Жосье – отправились в расположенную неподалеку протестантскую церковь. Кюре на полицейской машине с чувством исполненного долга отбыл в Женеву, а мы с комиссаром неторопливо дошли до ближайшего кафе, расположенного по соседству с полицейским участком, и заказали пиво.

– На редкость африканское лето, просто ужас, – утирая салфеткой лоб, проговорил Танде. – Сколько живу, не помню такой жары.

Холодное пиво приятно освежало и тут же выходило потом. Хозяин кафе, подсев за соседний столик к двум загорелым парням в белоснежных шортах, шумно восторгался достоинствами новой яхты одного из них. Некоторое время мы с комиссаром молча тянули пиво, рассеянно прислушиваясь к разговору.

– У меня ведь тоже есть небольшая яхта, – со вздохом проговорил Танде. – Не новая, конечно, я купил ее у одного знакомого. Имя яхты – «Люсия». Красиво, правда? В начале сезона я навел на ней блеск, но поплавать удалось всего один раз. Как вы думаете, Соня любит яхты?

– Просто обожает, – не без желчи прокомментировал я. – Соня ведь художница, творческая личность, вы понимаете.

Танде сделал вид, что понимает, и кивнул. Мы снова помолчали. Время приближалось к трем пополудни. Я вспомнил строгое предупреждение Лорен насчет того, что обед из-за похорон Жосье переносится на половину четвертого, и поспешил распрощаться с комиссаром.

– А я, пожалуй, пообедаю здесь и потом вернусь в участок, – сказал он. – Меня ждет масса бумаг по делу Жосье. До вечера!

– До вечера.

Я от души надеялся, что этот вечер будет добрым и, если уж не принесет ничего удивительного и замечательного, то и плохого не подкинет. Как говорится, нет новостей – хорошие новости.

В принципе поначалу все шло вполне прилично: Лорен приготовила на обед сочные отбивные и фруктовый салат, мы снова помянули беднягу Дидье красным анжуйским, от которого Соня приятно порозовела, а у Лорен все лицо пошло красными пятнами. После трапезы мы по традиции вышли в сад подышать свежим (на самом деле – парным) воздухом, и Лорен неожиданно присоединилась к нам. Милостиво заявив на смущенные извинения Сони, что сигаретный дым ей совершенно не мешает, она попросила меня рассказать об итогах поездки в Танси. О чем тут было рассказывать? Мой скорбный монолог длился не более трех минут.

– Полный ноль, – с долей мазохистского удовлетворения процитировал я резюме комиссара Танде. – Мы обшарили дом, парк, домик садовника – ничего из того, что можно было бы отнести к уликам.

– Ничего удивительного, за ночь он мог спокойно вычистить весь дом вместе с крышей, – воинственно проговорила Лорен.

– У него действительно роскошный шато? – полюбопытствовала Соня.

– Роскошный, – не мог не согласиться я. – Как сказал один из завсегдатаев местного кафе, в нем вполне можно было бы разместить половину Танси.

– И что теперь собирается предпринять полиция? – прервала наши низменные восторги Лорен, трагически взмахнув руками. – Где теперь искать Ольгу? Где она, моя бедная девочка?

Именно в этот момент в доме, как сумасшедший, затрещал телефон. Клянусь, мы все трое одновременно вздрогнули, испуганно уставившись друг на друга.

– Телефон, – произнесла Соня, и Лорен, точно очнувшись от сна, со всех ног кинулась в дом.

– Неужели опять что-то случилось? – тревожно нахмурилась Соня. – Боже мой, как же я от всего этого устала! Такое ощущение, что все мы попали в какой-то безумный американский боевик.

Следующая мизансцена и на самом деле неплохо вписалась бы в любой американский блокбастер: из дома, маша руками, как мельница, выскочила Лорен, отчаянно крикнула: «Скорее, скорее, это Ольга!» – и снова исчезла. Разумеется, мы бросились за ней.

Занавес?

Как я и предчувствовал с самого утра, события этого дня ни коим образом не помогли следствию. Бестолковая экскурсия по поместью Бенини, унылые похороны, планы Танде укатать Соню на яхте, а под занавес – звонок живой и невредимой Ольги. И откуда, вы думаете? Из Москвы.

Привожу вам копию наших переговоров, что состоялись в гостиной Лорен по системе громкой связи.

Ольга: «Лорен, Соня, дорогушечки мои, простите меня ради бога, все так глупо получилось, но я чудесно провела время в Версуа, а теперь вернулась домой. Все в порядке».

Соня: «Ольга, маму твою, так ты в Москве?! Быстро говори, где пропадала все это время! Мы тут чуть умом не двинулись, думали, тебя и в живых уже нет, что случилось, в конце концов?!»

Ольга: «Сонечка, я тебе потом все расскажу, сейчас мне совершенно некогда, и потом, это не телефонный разговор».

Соня: «Какого черта! Ты хоть понимаешь, что тут вся полиция на ушах, все ищут тебя, ненормальную!»

Ольга: «Но ты же можешь сказать, что все хорошо, я просто пораньше вернулась домой. У меня были свои планы».

Соня: «Говори немедленно, что с тобой приключилось, или я…»

Лорен: «Ольга, говори, пожалуйста, по-французски, я ничего не понимаю. С тобой все в порядке, где ты? Мы так волновались».

Ольга: «Лорен, спасибо тебе за все, я тебе напишу. Целую вас!»

Вот и весь душеволнительный разговор, при котором я присутствовал. После того как в трубке раздались короткие гудки, Соня принялась нарезать круги по гостиной, в ярости размахивая кулаками и ругаясь на всех языках, а Лорен второй раз за день расплакалась. Я готов был схватиться за голову и бежать куда глаза глядят, но тут снова зазвонил телефон, и мне первым удалось схватить трубку. Обе дамы мгновенно умолкли и напряженно уставились на меня.