Тайный знак - Алёна Жукова

– Ну и что? Ты к этому уже привык. Она твоя богиня, и не только твоя. Вся страна ее любит, и я тоже. Никогда, слышишь, никогда этой женщине я не причиню боль. Ребенку дадим твое отчество, а фамилию мою. Я так решила. И очень прошу тебя, если ты хочешь, чтобы я не вернулась в лесничество и жила тут, растила ребенка у тебя на глазах, не заводи этого разговора, ладно?

– Ну, а если Татьяна сама тебя попросит? Скажет: «Дашенька, мой Котя совсем извелся, не может без вас жить, выходите за него», – что тогда?

Даша насупилась, наклонила голову, словно хотела боднуть больно. И в этот момент Константин, вспомнив слова Николая: «Вся в мать, упрется рогом, хоть кол на голове теши…», понял, что сморозил глупость. Она подняла на него глаза, полные слез, и твердо произнесла:

– Если она тебя прогонит, то поженимся, а по-другому – никогда!

То, что Татьяна, узнав о существовании Даши, отпустит (но не прогонит), было ясно как день. Костя раздумывал, как убедить Таню сыграть роль разлюбившей жены и поговорить с Дашей. Он почему-то находил это почти нормальным: бывшая жена спокойно передает будущей из рук в руки то, что ей было когда-то дорого, но со временем утратило ценность. К тому же Татьяна всегда повторяла: «Отпущу не к девке, не к бабе, а к матери твоего ребенка». Вот и пришло время. Для этого, правда, надо было выбрать подходящий момент. Уж точно не сейчас, перед ее любимым праздником.

Глава девятая

Подходящего времени, чтобы объявить Тане о решении уйти к другой женщине, родившей от него ребенка, у Кости никак не находилось. Мешало все: Танины гастроли и съемки, творческие удачи и неудачи, болезни и выздоровления, а главное – сознание того, что Дарью, как ему казалось, все устраивало и так. Его тоже устраивало. За три года он привык жить между двух стульев, порой успевая посидеть на обоих сразу, и не без удовольствия. Недавно, правда, вышел прокол: гулял в парке со своими девчонками, катал обеих на карусели, а тут коллега со своим отпрыском нарисовался. Дочка с карусели сползла, подбежала к нему и на ручки попросилась: «Папа, папулечка! Головка клужица, калуселька Сясю заклутила…» Он подхватил Настю, успев заметить, как у товарища Петренко отвалилась челюсть и подскочили белесые бровки. Умница Даша все мгновенно «прощелкала». Отобрав у Константина ребенка, вежливо поблагодарила:

– Извините, мужчина, она вас перепутала с отцом. Давно не видела, он у нас моряк. Всего хорошего. – И ушла.

Петренко «варежку» захлопнул и ухмыльнулся.

После этого случая Константин разозлился на себя и в очередной раз решил, что пора объясниться с Татьяной, но его срочно послали в командировку, так и не успел до отъезда поговорить. Вернулся перед самым Новым годом и, как всегда, отложил разговор на «послепраздника».

– Девчонки, вы дома?

Костя открыл дверь и, придерживая ее ногой, ввалился в квартиру с чемоданом, кучей свертков и коробок, потом занес елку.

– Настька, солнце мое, иди к папе. Ну, кто у нас самая хорошая девочка на свете? Кто у нас самая любимая, кто самая, самая, самая красивая?!

– Сяся! – пролепетала девочка и вырвалась из отцовских объятий. – Мама, папа приехал!

Дарья отложила вязанье и обняла Костика:

– Как долго тебя не было. Я так соскучилась!

– И я. Совсем одичал в лесах этих. Давай сумки распаковывать. Настька, вот твои подарки, забирай.

Девочка ухватилась за длинный мохнатый красный шарф и поволокла за собой, пока не вытащила весь, растянув по комнате. Потом достала новую куклу:

– А как ее зовут?

– Не знаю, она не сказала. А ты как думаешь?

– Мишка.

– Погоди, мишки, они лохматые, с лапами, а это девочка.

– Всё лавно Мишка. Она на ушко Сясе шепнула.

– Ну, хорошо, давай елку ставить.

– Елка, елка, – хлопала в ладоши Настя, прыгая вокруг отца, мешаясь под ногами.

– Ну-ка, иди сюда, доставай шарики и вешай на елку.

– Костя, она маленькая, разобьет.

– Не разобьет, она аккуратно будет вешать. Правда, зайка?

– Я буду аккулатно, – посерьезнела Настя. Она вытащила из коробки серебристого ангела. – Кто это? Посему у мальчика клылышки?

– Это ангел. Он помогает всем желания исполнять.

– И Сясе?

– Конечно. А какое у тебя желание?

– Хочу замуж!

Дарья и Костя переглянулись и прыснули со смеху. Насте было всего три года.

– Ранняя у нас барышня, и в кого это? – засмеялся Костя и, не дав жене открыть рта, крепко поцеловал ее в губы.

Когда оба отдышались от затянувшегося поцелуя, Костя вспомнил:

– Да, кстати, я собирался завтра вас за новогодними подарками везти. Есть такой замечательный магазин на Арбате – антикварный комиссионный. Там старинные вещи бывают, очень красивые. Только выехать нужно пораньше. Было время, его закрыли, но теперь он снова открылся.

– Ула, ула! Мы едем за подалками! – выкрикивала Настя, вращая длинный шарф, как прыгалки, потом запуталась в нем и свалилась на ковер.

За несколько дней до отъезда в Москву Константин позвонил Татьяне и соврал, что вернется чуть ли не тридцать первого декабря, прямо в канун праздника, но на самом деле приехал раньше, чтобы побыть со своими дорогими девочками. Даша уже не так, как прежде, противилась разрушению его гражданского брака с Татьяной. Убедившись, что Костя о жене почти не вспоминает и все чаще проводит время с ними, уже не перебивала его, когда тот говорил: «Таня прекрасная, удивительная, чудная, но не моя, понимаешь? Она для всех, и все ее любят, а мне нужна такая, как ты, своя, родная и близкая».

Перед походом в магазин Константин предупредил, что едут они за кольцами. Даша не могла скрыть счастливой улыбки.

В антикварном, пока Дарья выбирала кольцо, Константин с Настей на руках рассматривал витрины.

– Настюха, а ты чего хочешь? Смотри, вот заяц с барабаном и куклы старинные…

– Папа, вон ту палочку на велёвочке хочу.

Под стеклом на витрине лежала блестящая палочка на шелковой ленточке. Ее поверхность была покрыта какими-то непонятными знаками.

– Да на что она тебе? Она и некрасивая совсем.

– Класивая…

– Послушайте, что это за штука? – спросил он у продавца.

Тот смешался, не зная, как ответить, и ляпнул, что это вроде старинной закладки для книги.

– Хочу заклядку! – заявила Настя.

– Сколько она стоит?

– Сейчас проверю. Эту вещь уценивали трижды. Последняя уценка… дайте взглянуть, да, точно, десять рублей сорок три копейки.

Продавец мог бы еще добавить, что кожаный ремешок, на котором висел странный кулон, был отталкивающе засален и его заменили шелковой ленточкой, а сам кулон, похожий на толстый гвоздик, испещренный странными знаками, отполировали, придав блеск и вполне товарный вид.

– Даш, пробей эту штуку.

Настя схватила странный предмет, тут же просунула голову в алую шелковую петлю и, довольная, рассмеялась. Даша удивилась выбору дочки. Поднесла кулон поближе к глазам, чтобы рассмотреть получше. Он показался ей странным, каким-то нездешним, но плохое от него не исходило, в этом Дарья была уверена, ведь в лесу выросла и чуяла опасность задолго до ее появления. Штука эта вызывала кучу вопросов – например, что означают знаки на нем и почему один из них кажется таким знакомым? Никак не могла вспомнить, где видела эти, словно переплетенные, буквы М и А. Кольцо для себя она нашла быстро – тонкое, неброское, но старого красного золота, похожее на то, что мама носила когда-то. Костя еще купил маленькие золотые сережки с бирюзой, уверяя, что они точь-в-точь по цвету к Дашиным глазам.

Стоя в очереди в кассу, Даша думала, что теперь все у них будет по-человечески: документы скоро обещали выдать, теперь уж не временные, постоянные. Распишутся, обвенчаются, она учиться пойдет, медсестрой станет, как хотела. Настю в садик пора отдавать, нужно ей с детишками быть, скучает одна, все с мамой, да с мамой… И вдруг она вспомнила, где видела похожий знак – на материнской иконе. Перед смертью мама попросила дать ей приложиться губами к образу, а после показала какую-то закорючку на обратной стороне иконы, что-то хотела сказать, но не смогла, зашлась в кашле, потеряла сознание, да так и ушла, ничего не объяснив.

Надо бы дома получше рассмотреть, подумала Даша. Вряд ли, конечно, между этими знаками есть связь. А даже если и так, что они означают? Уж точно, ничего плохого. Вон как Настька радуется новой игрушке.

В доме Карпинской, как всегда в новогоднюю ночь, ожидалось много гостей. Котя появился утром, вроде бы с дальней дороги, уставший, и проспал до позднего вечера.

– Танечка, а во что холодец выкладывать? – спросила домработница Маша, которая совсем недавно поселилась у Карпинской.

– Маша, вы как-нибудь сами насчет холодца. И вообще, вы на кухне самая главная, запомните это раз и навсегда.

– Таня, а фрукты во что класть?

– Маша, ничего не знаю. Стол за вами. Чтоб к десяти все было в ажуре, поняли? Кто-нибудь к телефону подойдите! Он же звонит, разрывается! Я одна не могу за все отвечать. Котя, Котя, ты из ванной скоро выходишь? Давай побыстрей. Половина десятого, а стол не накрыт. Маша, вы платье мне не погладили? Нет? Ладно, я другое надену, времени нет. Откройте дверь! Господи, некому в этом доме дверь открыть. Телеграмма? Давайте распишусь, спасибо… Где подарки? Котя, ты куда их подевал? Не слышу, скажи громче, вода ведь шумит. Ах, ты уже выходишь. Вот и хорошо. Котик, давай-ка распорядись насчет спиртного. Если не хватает, можно еще успеть на Смоленку подскочить, там сегодня до десяти работают. Что? Маша, у вас что-то в духовке горит, горелым пахнет. Да, пожалуйста, вешалку в прихожей освободите, а то мы всех не повесим.