Ордынский период. Лица эпохи - А. Мелехин

Хубилай-хан. 1294 год

Как явствует из «Истории Вассафа», противоборство ильхана Хулагу и Бэрх-хана продолжили их преемники Абага и Мунх-Тумур (последнего, хотя он не был мусульманином, а придерживался тэнгрианских взглядов своих предков, египетский султан Бейбарс, видно, «по инерции» «подстрекал против Абаги… как он поступал уже прежде, когда писал к Бэрх-хану»): «Между ними (Абагой и Мунх-Тумуром) несколько раз происходили нападение и отступление (то есть стычки). Однажды 30 000 всадников мечебойцев и дротикометателей, принадлежавших Абака-хану, во время возвращения и переправы через реку, когда льдины разломались, все утонули и погибли, отпечатав на поверхности льда результат дней (своей) жизни. После этого Абака-хан, когда ему стали известны многочисленность (зучидского) войска и его отвага, построил с этой (ильханской) стороны Дербенда стену, называемую Сибе, с тем, чтобы дальнейшее вторжение и притязание этого смущающего мир войска стало невозможным. Эта вражда была постоянною и продолжительною…» Впрочем, были и мирные передышки. «Великий хан Хубилай, – замечает Г. В. Вернадский, – оказывал давление как на Абагу, так и на Менгу-Тимура, чтобы уладить их разногласия. В результате, в 668 году хиджры (1269–1270 годы) они заключили мирный договор…» «С той поры, – сообщает Рашид ад-Дин, – они оставили споры до времен Аргун-хана, когда в месяце рамазане 687 г. х. [29 сентября – 28 октября 1288 года н. э.] опять пришло от них (из Золотой Орды) громадное войско, их предводителями [были] Тама-Токта и Бука».

Если факт примирения Мунх-Тумура и Абаги и означал хоть какое-то влияние Хубилая на дела бывших «подчиненных» удельных ханов, то первые же деяния нового владетеля Золотоордынского улуса явно демонстрировали его стремление к независимости. Так, в самом начале своего правления Мунх-Тумур приказал отчеканить монеты со своими именем и семейной тамгой (символом). Другим таким шагом стало предоставление русской церкви ярлыка, освободившего ее от налогов и утвердившего значительные привилегии русскому духовенству. Г. В. Вернадский так оценил этот акт Мунх-Тумура: «Следуя заповедям Ясы Чингисхана, предшественники Менгу-Тимура не включали русских настоятелей, монахов, священников и пономарей в число «сосчитанных» во время переписи (новая перепись населения была проведена Мунх-Тумуром на Руси в 1275 году). Теперь же были утверждены привилегии духовенства как социальной группы, включая и членов семей; церковные и монастырские земельные угодья со всеми работающими там людьми не платили налога; и все «церковные люди» были освобождены от военной службы. Монгольским чиновникам запрещалось под страхом смерти отбирать церковные земли или требовать выполнения какой-либо службы от церковных людей. К смерти приговаривался также любой, виновный в клевете и поношении греко-православной веры. Чтобы усилить воздействие хартии, в ее начале было помещено имя Чингисхана. В качестве благодарности за дарованные привилегии от русских священников и монахов ожидали, что они будут молить Бога за Менгу-Тимура, его семью и наследников… Благодаря этому ярлыку, а также ряду подобных ему, выпущенных наследниками Менгу-Тимура, русское духовенство и люди, находившиеся под его юрисдикцией, составляли привилегированную группу, и таким образом была заложена основа церковного богатства… В то же время он явился удачным внешнеполитическим шагом, поскольку обеспечивал, по крайней мере до определенной степени, лояльность по отношению к хану наиболее образованной социальной группы на Руси, которая пользовалась большим авторитетом среди народа. Благодаря ярлыку можно было ожидать, что русский дух сопротивления хану будет существенно ослаблен».

Еще одним направлением своей деятельности на Руси, которому Мунх-Тумур придавал большое значение, была международная торговля. Ее основы были заложены его предшественниками Бат-ханом и Бэрх-ханом. Вспомним визит в Сарай к Бэрх-хану братьев Николая и Матвея Поло, прибывших в крымский порт Солдайя (Судак) в 1260 году: «С большим почетом принял Бэрх-хан Николая с Матвеем; обрадовался он их приходу; а братья все драгоценности, что принесли с собой, отдали ему… Приказал Бэрх-хан вдвое заплатить за драгоценности…» Мунх-Тумур приложил немалые усилия для развития свободной торговли как на юге Руси, в Крыму, так и на ее севере. Мунх-Тумур предоставил (около 1267 года) особые привилегии для торговли генуэзцев в Каффе (современная Феодосия). Как отмечает Г. В. Вернадский, «для параллельного развития (международной торговли) на севере Мунх-Тумур взял на себя роль защитника Новгорода и основателя свободной торговли в районе Балтики… Он был… заинтересован в поддержке балтийской торговли через Новгород и ее распространении на Восток».

Памятник Марко Поло – итальянскому купцу и путешественнику (1254–1324), представившему историю своего путешествия по Азии в знаменитой «Книге о разнообразии мира». Улан-Батор. Монголия

Хотя, как свидетельствовал русский летописец, когда «хан Берке (Бэрх-хан) умер, притеснение со стороны татар сильно облегчилось», Мунх-Тумур пресекал все попытки неповиновения его власти. Так, в 1277 году он организовал поход на Северный Кавказ против взбунтовавшихся аланов. Как явствует из «Никоновской летописи», в этом походе участвовали и дружины русских князей. Аланы были «умиротворены», был взят штурмом и разрушен их главный город Дедяков (1278 год). Тем не менее тюркский летописец настаивал: «Мунх-Тумур-хан был государь очень справедливый, могущественный и мудрый. Во время Мунх-Тумура народ жил в большом благоденствии».

Во время правления Мунх-Тумура значительно возрос авторитет и усилились позиции упомянутого в начале нашего повествования Ногая. Начало выдвижения Ногая относится к походу Бат-хана на Русь и в Восточную Европу. Возвращаясь в 1242 году из похода, Бат-хан оставил пятнадцатилетнего командующего тумэном Ногая охранять западные рубежи Великого Монгольского Улуса (самыми западными провинциями его улуса стали Молдавия и Болгария). Как пишет В. В. Трепавлов, «правнук одного из младших сыновей Зучи, Бувала, он имел личный удел в Пруто-Днестровском междуречье, а позднее стал управлять еще и Крымом. Выдвинулся Ногай в сражениях с… армиями Хулагу на Кавказе. Он водил туда ордынскую конницу еще при Бэрх-хане. А при Мунх-Тумуре занял должность беклербека (верховного военачальника)». Как предположил Г. В. Вернадский, «…по соглашению с Мунх-Тумуром Ногай был признан действующим правителем нижнедунайского региона и уполномочен вести дипломатические отношения как с Византийской империей, так и с Египтом… В 1271 году Ногай начал кампанию против Константинополя с целью принудить императора Михаила VIII позволить его посольствам и посольствам египетского султана пользоваться босфорским морским путем. Серьезно рискуя потерпеть поражение, император запросил мира и предложил Ногаю свою дружбу…» После смерти Мунх-Тумура в 1282 году Ногай еще активнее стал прибирать к рукам власть в Золотоордынском улусе.

«…После того как Мунх-Тумур скончался в 681 г. х. [11 апреля 1282 – 31 марта 1283 году н. э.], то того же числа воссел [на престол] Тод-Мунх, третий сын Тукукана, и некоторое время был государем», – пишет Рашид ад-Дин. Судя по свидетельствам источникам того времени, можно сделать вывод, что Тод-Мунх, как и два следующих хана Золотоордынского улуса, были если не ставленниками Ногая, то, во всяком случае, зависимыми от его воли и решений «марионеточными ханами». Г. В. Вернадский по этому поводу писал: «Ногай был теперь достаточно силен, чтобы утвердить себя в качестве реального соправителя нового хана. Фактически, с этого времени в русских летописях, за исключением ростовских анналов, Ногай, как и Туда-Менгу (Тод-Мунх), назывался ханом. В некоторых западных источниках Ногай называется императором, а в египетских анналах – маликом (королем)… Каким бы ни был формальный статус Ногая, фактически он стал более могущественным, чем официальный хан кипчаков (Золотоордынского улуса), хотя это было и недостаточно для того, чтобы полностью устранить последнего. Результатом этого явилась нестабильная двойственность правительства, и хотя время от времени два хана сотрудничали друг с другом, в ряде случаев они отдавали противоречивые приказы, что создавало крайнюю неразбериху, по крайней мере, в русских делах… В 1280 году (очевидно, в 1282 году) все русские князья, за исключением великого князя Дмитрия Александровича, направились в Орду, чтобы приветствовать нового хана, Туда-Менгу, и получить ярлыки на княжение. Внимание великого князя Дмитрия в то время было поглощено его раздорами с новгородцами, которым он «много пакости дея». Возможно, из-за этих действий – того, что Дмитрий не появился при ханском дворе, и его нападения на новгородские земли – Туда-Менгу отобрал его ярлык и выдал новый – на владимирский стол – младшему брату Дмитрия, Андрею Городецкому и Костромскому, другу ростовских князей и на протяжении долгих лет преданному вассалу хана Менгу-Тимура. Отказ князя Дмитрия уступить стол привел к жестокому конфликту. Туда-Менгу направил монгольские войска, чтобы усилить дружину Андрея Городецкого. Монголы заполонили всю территорию Великого княжества Владимирского, захватывая и изгоняя наместников Дмитрия и его войска, опустошая страну. Затем они возвели Андрея на владимирский стол…