Ордынский период. Лица эпохи - А. Мелехин

«…После того как Мунх-Тумур скончался в 681 г. х. [11 апреля 1282 – 31 марта 1283 году н. э.], то того же числа воссел [на престол] Тод-Мунх, третий сын Тукукана, и некоторое время был государем», – пишет Рашид ад-Дин. Судя по свидетельствам источникам того времени, можно сделать вывод, что Тод-Мунх, как и два следующих хана Золотоордынского улуса, были если не ставленниками Ногая, то, во всяком случае, зависимыми от его воли и решений «марионеточными ханами». Г. В. Вернадский по этому поводу писал: «Ногай был теперь достаточно силен, чтобы утвердить себя в качестве реального соправителя нового хана. Фактически, с этого времени в русских летописях, за исключением ростовских анналов, Ногай, как и Туда-Менгу (Тод-Мунх), назывался ханом. В некоторых западных источниках Ногай называется императором, а в египетских анналах – маликом (королем)… Каким бы ни был формальный статус Ногая, фактически он стал более могущественным, чем официальный хан кипчаков (Золотоордынского улуса), хотя это было и недостаточно для того, чтобы полностью устранить последнего. Результатом этого явилась нестабильная двойственность правительства, и хотя время от времени два хана сотрудничали друг с другом, в ряде случаев они отдавали противоречивые приказы, что создавало крайнюю неразбериху, по крайней мере, в русских делах… В 1280 году (очевидно, в 1282 году) все русские князья, за исключением великого князя Дмитрия Александровича, направились в Орду, чтобы приветствовать нового хана, Туда-Менгу, и получить ярлыки на княжение. Внимание великого князя Дмитрия в то время было поглощено его раздорами с новгородцами, которым он «много пакости дея». Возможно, из-за этих действий – того, что Дмитрий не появился при ханском дворе, и его нападения на новгородские земли – Туда-Менгу отобрал его ярлык и выдал новый – на владимирский стол – младшему брату Дмитрия, Андрею Городецкому и Костромскому, другу ростовских князей и на протяжении долгих лет преданному вассалу хана Менгу-Тимура. Отказ князя Дмитрия уступить стол привел к жестокому конфликту. Туда-Менгу направил монгольские войска, чтобы усилить дружину Андрея Городецкого. Монголы заполонили всю территорию Великого княжества Владимирского, захватывая и изгоняя наместников Дмитрия и его войска, опустошая страну. Затем они возвели Андрея на владимирский стол…

Под властью прежних ханов вопрос был бы уже решен, и Дмитрию Переяславскому осталось бы либо уступить, либо бежать. Теперь, однако, с ростом авторитета Ногая, Дмитрий нашел путь противодействия распоряжениям хана Туда-Менгу. Он совершил паломничество в лагерь соперника, хана Ногая, и дал ему клятву верности. Вероятно, Ногая оскорбляло нежелание Туда-Менгу советоваться с ним по поводу выдачи ярлыков русским князьям, и сейчас он был рад получить повод для проявления своей власти. Он подтвердил права Дмитрия на владимирский стол и направил ему в поддержку сильное подразделение войск. Не дождавшись никакой поддержки от Туда-Менгу, Андрей Городецкий вынужден был уступить великое княжество Дмитрию и установить с ним мир… Хотя Туда-Менгу и не был достаточно силен для того, чтобы открыто противостоять Ногаю, он не утвердил ярлык, выданный Ногаем Дмитрию Переяславскому и продолжал считать Андрея Городецкого официальным великим князем».

Подобное «своеволие» Тод-Мунх-хана лишило его лояльности Ногая, самого влиятельного человека в Золотоордынском улусе того времени. Но, как свидетельствуют источники, Тод-Мунха это больше не волновало. В 1283 году он был обращен в ислам. Как считал Г. В. Вернадский, «…он принял новую веру не по политическим соображениям, а как духовное откровение… Туда-Менгу стал суфистом, последователем мистического учения в исламской мысли… Высшим в учении суфизма считался отказ от радостей и красот этого мира; истинный суфист должен был жить в бедности и очищать душу через любовь ко всему человечеству… Под влиянием суфизма Туда-Менгу утратил интерес к своей власти и пренебрегал государственными делами… Вскоре распространились слухи, что хан душевно болен».

Хан Тод-Мунх. Персидская миниатюра из «Истории Чингисхана». 1596 год

И тогда (в 1285 год), как свидетельствует Рашид ад-Дин, «…сыновья Менгу-Тимура, Алгу и Тогрыл, и сыновья Тарбу, старшего сына Тукукана, Тула-Бука и Кунчек, свергли Туда-Менгу (Тод-Мунха) с престола под тем предлогом, что он помешанный, и сами совместно царствовали пять лет». Ногай не только не покарал заговорщиков, но признал Тула-Бугу новым ханом Золотой Орды (1285–1290). Как считает В. В. Трепавлов, «интригуя против соперников, Ногай способствовал свержению… Туда-Менгу… и воцарению Тула-Буги. Он (Ногай) вел самостоятельную внешнюю политику, организовал походы в Польшу, Венгрию, Фракию, Македонию; по просьбе своего тестя, византийского императора Михаила VII Палеолога, неоднократно вторгался в Болгарию. Ее царь, а также царь Сербии признали себя вассалами Ногая… Хан Тула-Буга стал тяготиться верховенством всемогущего военачальника. А тот желал видеть на сарайском троне абсолютно покорного себе монарха. Обманом он завлек хана с ближайшими соратниками в ставку своего протеже царевича Тохты (Тогтао) и отдал тому на расправу…»

Тогтао-хан (1290–1312) характеризуется современниками, с одной стороны, как «чрезвычайно незлобивый, терпеливый и исполненный достоинства» (Рашид ад-Дин), а с другой стороны, как «человек решительный и храбрый» (арабский летописец Ибн Кассира). Поначалу Тогтао-хан терпеливо выполнял указания Ногая: именно его руками Ногай уничтожил оставшихся соперников. Но когда фактическое двоевластие привело к неповиновению не только сторонников Ногая, в частности, его сыновей, но и некоторых его военачальников, которые ушли к Ногаю, а часть русских князей (великий князь Дмитрий Переяславский, князь Михаил Тверской, Даниил Московский), считая себя вассалами Ногая, отказались подтверждать свой княжеский ярлык у Тогтао-хана, последний проявил решительность. Прежде всего, он решил разобраться с русскими князьями и отправил свое войско во главе с братом, которого русские летописцы называют Дюденем, на непокорных князей, дабы наказать их и возвести на великое княжение своего ставленника Андрея Городецкого. Что интересно, как явствует из «Истории государства российского» Н. М. Карамзина, русские летописцы считали, что благословил этот поход сам Ногай, «весьма равнодушный к справедливости и довольный случаем обогатить своих монголов новым впадением в Россию, где они били людей как птиц и брали добычу, не подвергаясь ни малейшей опасности». Так или иначе, Тогтао-хан своими решительными действиями добился укрепления своей власти на Руси; великий князь Дмитрий Переяславский вскоре умер, а «властолюбивый Андрей уже мог назваться законным великим князем России (1294 год)».

Помимо указанных выше «недружественных» действий Ногая в отношении Тогтао-хана, исследователи указывают и на другие противоречия в их взаимоотношениях, которые привели к началу боевых действий между соперниками. В частности, монгольский ученый Ж. Бор указывает на то, что причиной очередного конфликта между Тогтао-ханом и Ногаем стала защита последним интересов генуэзских торговцев в ущерб венецианцам, которые обратились за защитой их прав в Крыму к Тогтао-хану. Поскольку Ногай оставил без внимания все требования Тогтао-хана: приструнить своих сыновей, выдать ему его военачальников, переметнувшихся на сторону Ногая, обеспечить равноправные права генуэзских и венецианских купцов, законный хан Золотоордынского улуса в 1298 году пошел войной на Ногая. И хотя первая попытка обуздать распоясавшегося военачальника оказалась неудачной, через два года Тогтао-хан все же разгромил армию непокорного беклербека. Вот как описал это сражение Рашид ад-Дин: «…Токтао-хан… переправился с шестьюдесятью туманами войска через реку Узи и расположился на берегу реки Тарку, где был юрт Ногая. А с той стороны [реки] прибыл, сидя в арбе, Ногай с тридцатью туманами [войска] и расположился на берегу [той же] реки. Снова под предлогом болезни он лег в арбе, послал к Токтаю гонцов и передал: «Раб твой не знал, что государь лично благополучно прибывает… Раб [твой] человек старый, немощный, всю [свою] жизнь провел на службе отцов ваших. Если и произошел какой-нибудь пустяк, то [это] было по вине сыновей. Вся надежда на милость государя, что он соизволит простить эту вину». Тайно же он послал Джуке (его сын) с большим войском, чтобы тот переправился через реку Тарку выше и ударил на Токтая и его войско. Караулы Токтая захватили лазутчика, и он рассказал положение дела. Когда Токтай узнал о его (Ногая) коварстве, он приказал войскам приготовиться и выступить. Войска с обеих сторон завязали бой. Ногая и его сыновей разбили, и множество народа в том сражении было убито. Ногай бежал с семнадцатью всадниками. Русский всадник из воинов Токтая нанес ему рану. Ногай сказал: «Я – Ногай, отведи меня к Токтаю, который является ханом». Урус (русский), взяв [коня] его за повод, вел к Токтаю. По дороге он отдал [богу] душу. Токтай же победоносно вернулся в Сарай Бату, который является их столицей».