Дикарь (ЛП) - Шеридан Миа

— Как, чёрт возьми, мы туда попадем?

Лукас посмотрел на неё.

— Спустимся по выступам. Если хочешь попасть туда, следуй за мной.

Она молчала лишь мгновение, а затем кивнула.

Лукас поставил свою сумку на землю и подошёл к тому месту, где со стороны скалы росло дерево, корень которого глубоко уходил в скалу. Он схватился за него и легко спрыгнул вниз, что делал много раз прежде в любое время года. Он спустился вниз по склону скалы, нашёл место, где можно было бы поставить ногу, и оставил место для Харпер, чтобы она последовала за ним. Когда он поднял голову, чтобы посмотреть на неё, она выглядела взволнованной, но только на мгновение замешкалась, прежде чем повторить все его действия.

Он двигался медленно, гораздо медленнее, чем если бы был один, но всё же думал, что она справлялась хорошо. Как маленький енот, впервые поднимающийся вслед за матерью на дерево. Медленно. Осторожно. Но при этом естественно.

С каждым движением её дыхание становилось всё быстрее, как будто с трудом ловила воздух. Но ни разу не запыхалась во время прогулки, и это вызвало у него недоумение. Но он не стал уточнять. Её родители были внизу, и он подумал, что это, вероятно, было причиной, почему она стала так учащённо дышать.

Его ноги коснулись земли первыми, пробиваясь сквозь ледяную кромку снега и встречаясь с замёрзшей землей. Там, внизу, было холоднее и темнее, и её дыхание создавало крошечные облачка, когда она спускалась ему навстречу. Мир вокруг них затих.

Их глаза встретились, и Харпер выглядела испуганной, нет, она, казалось, пребывала в настоящем ужасе… её глаза прыгали по всему пространству позади него. Он двинулся туда, где, как он знал, находилась машина. Он стряхнул немного снега, показывая голые ветви, которые покрывали синеву автомобиля листьями в течение трёх других сезонов.

Показался кусочек синей краски, свет ударил по металлу и отразился от него. Харпер сняла одну из своих перчаток и медленно протянула руку, дотрагиваясь до неё, как будто она не верила, что это реально. Она отдернула руку, и Лукас убрал ещё несколько веток и ещё немного снега со старой машины.

Скелеты были такими же, как и тогда, когда он впервые нашел их — один повернут к заднему сиденью, а другой наклонился вперед. На сердце у него было тяжело. Эти люди принадлежали ей.

Всё вокруг затихло, даже птицы прекратили своё утреннее щебетание. Но внезапно Харпер наклонилась вперед, её рыдания разорвали воздух. Она потянулась к нему, и Лукас подхватил её. Он вздрогнул, а затем замер, обнял её и прижал к груди. Когда она плакала, её печаль отскакивала от скал каньона и исчезала высоко в небе.

Глава шестнадцатая

Харпер

Наше время

Харпер потёрла глаза, всё ещё опухшие и зудящие после того, как она нашла своих родителей. Конечно, прошлой ночью она плакала, пока не погрузилась в неглубокий, тревожный сон, вид скелетов родителей постоянно преследовал её, отдаваясь острой болью в сердце. Теперь она чувствовала себя полностью опустошенной. Дверь открылась, и в комнату вошёл агент Галлахер. Он оставил перед ней бумажный стаканчик и достал из кармана несколько пакетиков сливок и сахара, и положил их рядом с чашкой.

— Я подумал, тебе это не помешает.

Харпер обхватила руками горячую чашку, наслаждаясь теплом, которое постепенно помогало расслабиться.

— Спасибо. Мне очень приятно.

Потребовалось несколько дней, чтобы организовать эвакуацию, но автомобиль, который, как уже было подтверждено, принадлежал родителям Харпер, был поднят со дна каньона всего несколько часов назад и перевезён в Мизулу. Группа следователей пытается установить, стала ли именно поломка автомобиля причиной аварии.

Останки её родителей были переданы судебно-медицинскому эксперту в Мизуле, хотя Харпер казалось — учитывая, что она видела, — что вряд ли там сохранилось что-то ещё, кроме костей. Она вздрогнула при воспоминании о том, что осталось от двух людей, которых она любила больше всего на свете.

Она ценила затраченные усилия и почтение, с которым, она не сомневалась, будут обращаться с останками родителей. Её отец был уважаемым шерифом и членом общины, и она была уверена, что весь город хотел бы, чтобы он покоился с миром.

Что касается Харпер, она всё ещё не могла до конца разобраться в своих чувствах. Она ожидала, что почувствует облегчение, и она его испытала, но также ожидала ощутить некоторое чувство завершения, благодаря которому сможет наконец-то начать жить своей жизнью. Но пока этого не случилось. Однако останки нашли всего сорок восемь часов назад. Всего сорок восемь часов прошло с тех пор, как Лукас обнимал её в этом холодном, мрачном каньоне. Всего сорок восемь часов прошло с тех пор, как они проделали долгий, в основном молчаливый путь обратно к дому Лукаса, где она позвонила агенту Галлахеру.

Харпер решила, что на это потребуется время. Неделя… может быть, две, пока не сможет оставить аварию позади и смириться с тем, что родители никогда не вернутся.

«Я совсем одна в этом мире».

Не то чтобы Харпер мечтала или надеялась, что они вернутся. Она не обманывала себя, думая, что они на самом деле не умерли. Просто… отсутствие доказательств их смерти — того, что она не просто вообразила несчастный случай, холод, падение — не давало возможности двигаться вперед эмоционально.

Сказать эти слова Лукасу пару дней назад, признаться ему, что она застряла, было для неё важным откровением. Поиск родителей не позволял двигаться дальше. Все эти годы он держал её в ловушке — эмоционально скованной и зажатой. Глядя Лукасу в глаза, честно отвечая на его вопрос, Харпер вдруг с кристальной ясностью это осознала. Но теперь она нашла свою семью. Она не должна оставаться потерянной во времени. Теперь она может понять, чем хочет заниматься всю оставшуюся жизнь. Она бы этого очень хотела, вне всяких сомнений. Просто… не сегодня.

— Жаль, что ты не рассказала мне об этом сразу, до того, как отправилась к Лукасу. Я бы поехал с тобой.

Харпер резко вернулась в настоящее, обдумывая сказанное агентом Галлахером, пока он садился напротив неё.

— Мне тоже очень жаль. Я хотела позвонить, но… Мне казалось, что я сошла с ума. Этот медальон… я так давно его не видела. Я сомневалась, подумала, может быть, мне показалось.

Агент Галлахер внимательно на нее посмотрел.

— Значит, Лукас в какой-то момент нашел останки твоих родителей и забрал оттуда медальон?

Харпер кивнула.

— Он сказал, что нашел его много лет назад.

— Он не сказал, почему он его носит?

Харпер пожал плечами.

— Я и не спрашивала. Решила, что он ему просто понравился. Не знаю.

Может быть, ему понравилась фотография семьи внутри него. Что-то, чего у него не было. Она подумала о том, как он обнимал её, когда она плакала, нежно, но напряженно, будто не зная точно, как следует обнимать другого человека. Харпер было интересно, обнимал ли его кто-нибудь когда-нибудь, и её сердце сжалось от понимания, что, скорее всего, нет. Или, по крайней мере, это было очень-очень давно.