Непревзойденные - Федор Раззаков

Они победили и выступали уже свободно и раскованно, а публика заражалась этим настроением: «Мы всегда исполняли этот танец с особым вдохновением, и наша увлеченность моментально передавалась публике. Именно так и бывает. Только так… Наверное, мы попали в точку с этим танцем. Видимо, он был самым лучшим нашим танцем, если все запомнили «Кумпарситу», и просили «Кумпарситу», и судили о нас по «Кумпарсите», и любили нас за «Кумпарситу». Я думаю, этот номер в максимальном приближении отвечал нашему темпераменту, нашему видению танца – танца вообще, танца как явления, как особого средства самовыражения. «Кумпарсита» – это мы, это мы в то время, это то время…»

Между тем 1968 год был олимпийский – на этот раз зимнюю Олимпиаду принимал французский город Гренобль. Отметим, что на тот момент спортивные танцы не являлись олимпийским видом спорта, однако именно в 1968-м МОК решил организовать ПЕРВЫЕ показательные выступления в этом виде фигурного катания с тем, чтобы определиться – стоит ли их включать в олимпийские соревнования. От нашей страны в Гренобль взяли Пахомову и Горшкова. Вот как пишет А. Чайковский:

«В канун Олимпийских игр 1968 года впервые фигуристы получили задание создать так называемые «оригинальные танцы». Конструкция их определялась очень четко: это те же обязательные танцы, но созданные самими фигуристами и их тренерами на заданный танцевальный ритм. Это новшество сразу привлекло к себе внимание. На трибунах, где во время демонстрации обязательных танцев зрителей собиралось совсем немного, места перестали пустовать.

Рьяно взялись за новую постановочную работу Чайковская, Пахомова и Горшков. И тут сразу же выяснилось, что классические обязательные танцы конструировались неграмотно. Надо было осмыслить по-новому все, что было сделано до сих пор…»

А вот что писал по этому поводу известный танцовщик В. Тихонов:

«Людмила Пахомова и Александр Горшков показали программу такой умной и смелой композиции, такой во многом неожиданной трактовки привычных «па», наконец, такого технического блеска, артистизма, темперамента, что кажется, оценки зрителей, и телезрителей в том числе, на сей раз куда более правильны, чем оценки судей…»

Однако даже новаторская программа Пахомовой и Горшкова (впрочем, как и отменные выступления других танцевальных пар из разных стран) не смогли растопить судейские сердца – они отложили свое решение о включении спортивных танцев в программу соревнований фигуристов на Олимпиадах, потому что они еще не стали вровень с другими видами фигурного катания (забегая вперед, скажем, что это случится лишь восемь лет спустя – в феврале 1976 года).

В 1969 году Пахомова – Горшков создают новую программу, пытаясь в ней произвести подлинную революцию в технических и постановочных решениях, создать русский стиль, который бы смог одолеть традиционный английский. Вот как об этом пишет А. Чайковский:

«К 1969 году такой стиль уже стал приобретать совершенно отчетливые контуры. Одна из частей нового произвольного танца – она была поставлена на музыку Родиона Щедрина «Озорные частушки» – выглядела совершенно непохожей на все то, что было до сих пор. Необычность, естественно, была продиктована музыкой, которую выбрала Чайковская для своей пары. До сих пор никто и никогда не пытался использовать «классический вариант» – слишком уж сложным казался он для танцоров. Кстати сказать, симфоническая музыка вообще запрещается правилами соревнований. Но «Озорные частушки» в одной из своих частей были построены полностью на танцевальном ритме, на русской мелодии. И была эта часть настолько необычной, настолько яркой и танцевальной, что никто даже и не подумал, что, в принципе, этот фрагмент взят из произведения симфонического.

Создавая произвольный танец 1969 года, спортсмены и тренер столкнулись с одной крайне важной для эмоционального воздействия на зрителей проблемой. Дело в том, что кульминация развития танца обычно падает на последнюю часть программы. Именно она должна быть самой эффектной, самой зрелищной. Но ведь у фигуристов к финишу сил остается совсем мало. Значит, и скорость будет пригашена. Чем же восполнить ее недостаток?

Вывод напрашивался один: надо найти такие движения, которые конструктивно по-новому осветили бы последние мгновения танца. Так и родилась идея «круга Пахомовой», технической находки, которая через несколько лет была взята на вооружение многими другими танцевальными парами. Смысл элемента заключался в том, что партнерша в течение целого круга, описываемого на катке, делает еще дополнительные повороты.

Появление «круга» именно у Пахомовой и Горшкова было совершенно закономерным. Для русского народного танца характерны различные вращения, заковыристые повороты. Техника Людмилы, как и любой бывшей одиночницы, была очень высока. Она сама любила различные повороты, вращения. Значит, ей и карты в руки. Но сколько же раз надо было прослушать музыку, сколько раз попробовать движения на полу и на льду, сколько раз продумать и примерить весь комплекс движений, чтоб он стал таким естественным и для самих танцоров, и для тех, кто потом аплодировал танцу!..»

Свой новый танец Пахомова и Горшков сначала опробовали на чемпионате Европы в Гармеш-Партенкирхене (ФРГ) в феврале 1969 года, а спустя месяц – на чемпионате мира в Колорадо-Спрингс (США). На первом турнире они завоевали 3-е место, на втором – 2-е. Причем на обязательные показательные выступления в Колорадо-Спрингс они не остались: в Москве скоропостижно скончался отец Пахомовой, которому было всего 56 лет.

В те дни один из журналистов брал интервью у пары, ставшей чемпионами мира – Дианы Таулер и Бернарда Форда, – и спросил у них, собираются ли они кататься и дальше. На что они неожиданно ответили: нет. «Почему?» – удивился журналист. Ответ Форда был следующим: «Да потому, что уже созрели новые чемпионы. Я не сомневаюсь, что в следующем году на вершине будут Людмила Пахомова и Александр Горшков!» Как в воду глядел!

Однако путь к золотым медалям у героев нашего рассказа был вовсе не легким. В феврале 1970 года на чемпионате Европы, который проходил в Ленинграде (СССР), пара Пахомова – Горшков завоевала свои первые золотые медали, победив всех с подавляющим преимуществом. Однако месяц спустя на чемпионате мира в Любляне (Югославия), где они снова заняли 1-е место, их победа уже не была столь подавляющей. Достаточно сказать, что фаворитов турнира – американскую пару Джуди Швомейер – Джон Сладки – наши фигуристы обошли благодаря лишнему голосу всего лишь одного судьи. То есть их победа висела буквально на волоске. Значит, что-то в их программе могло быть не так, если судьи колебались в ее безоговорочной поддержке. Впрочем, некоторые специалисты видели в этом… политические игры. Ведь минуло всего полтора года со дня августовских событий 1968 года – ввода войск стран Варшавского договора в Чехословакию, который вызвал взрыв возмущения на Западе. Поэтому если на чемпионате Европы, который проходил на территории СССР (в Ленинграде), судьи были подобраны лояльные, то уже в Югославии (а эта страна развивалась в русле капиталистических тенденций) ситуация изменилась. Поэтому победа советской пары была уже не столь безоговорочной. Вот что, к примеру, написал после люблянского чемпионата обозреватель местной газеты «Спорт» В. Неделькович: