Сборник конкурсных рассказов - большой и необрезанный - Габриэль Норлэйн

Инженерное братство — это не просто слова! Мы семья, мы соратники, мы братья и сёстры — никогда не бросим своих в беде! Вступай в наши дружные ряды, и ты навсегда забудешь, что такое бедность и одиночество!

Вспоминал я красочный лозунг межпланетарной корпорации Ишвур, когда мой отряд инженеров (да и все остальные, если честно) благополучно свалил с этой богом забытой планеты на окраине созвездия стрельца.

Началось всё как ничем непримечательный штатный случай: в наземной базе Хелена, расположенной на краю кратера потухшего вулкана Элкос планеты Колднор, поступила заявка с нижних уровней — прорыв системы вентиляции и разгерметизация жилых помещений жилого блока шахтёров в корпусе А. Огромная удача, что никто из наших не пострадал, так как весь отряд бурильщиков находился, на тот момент, в ангаре крупногабаритной техники.

Устранить подобную аварию для любого инженера — плёвое дело! Работа на пару часов, если особо любопытные под руку лезть не будут, а ещё местные бригадиры не будет трогать панель управления в управляющей рубке. А то был в прошлом месяце один «интересный» случай, когда местный управленец Гарм без разрешения включил гравитацию в помещении — мой сменщик чуть ногу не сломал при падении!

Этот Гарм... проклятый анорец! Ума не приложу, почему начальство так любит ставить этих тучных хитрожопых (но исполнительных) инсектоидов на руководящие должности — они ведь ничего не умеют, кроме как отдавать команды, которые тайно записывают себе в цифровой блокнотик от вышестоящих по званию. Будто мы не знаем, что у них память как у золотых аквариумных рыбок...

В этот раз, мне никто не мешал. Спуск в шахту на старом огромном грузовом лифте оказался таким долгим, что я успел вспотеть под своей рабочей «бронёй». Вообще, давно надо было подавать рапорт о замене нашей инженерной экипировки, а то это старьё, без малого, весит около тридцати килограмм (что в условиях пребывания на планетах с разной силой гравитации чревато для позвоночника. Именно поэтому, бывалых инженеров узнают по сутулой осанке и кривой спине. Проф деформация, как нам сказали важные шишки Ишвура), так ещё и подобное, устаревшее на пятьдесят лет, барахло начало клинить в самый неподходящий момент!

Но кто ж знал, что заявки на смену оборудования оставлять надо вовремя...

Спустился я к шахте без особого энтузиазма и желания работать. Ещё хуже было встретить довольных ребят-бурильщиков, которые не могли продолжить громить недра вулкана, пока я не починю неисправность в их жилом отсеке. Они веселились в гараже, играли в энжарские кости (как наши игральные, но вместо цифр — яркие картинки инопланетной фауны, образующие различные комбинации) со скромными ставками по пять-десять межгалактических кредитов.

Они и мне предложили сыграть партейку, но больше поиздевались, нежели проявили гостеприимство. Будто не знают, буцефалы инопланетные, что наши инженерские костюмы оснащены системой записи происходящего вокруг на целых три микрокамеры. Корпорация Ишвур пошла на эту уловку, чтобы особо ушлые инженеры не присваивали себе ценные обломки из аварийных участков. Кроме того, эти записи использовались как своеобразный отчёт о проделанной работе, что избавляло наших от лишней бюрократии. Совместили приятное с полезным.

Да, конечно они это знали про камеры, а потому и предложили! Не любят нас, людей, на планетарных выработках. Обычно, рабочая сила отряда потрошителей всегда состояла преимущественно из могучих тау — за глаза, мы называем их люди-кони (не кентавры), так как от лошадиного у них только звериная выносливость, толстенная шея и вытянутая морда с чёрными глупыми глазами по бокам.

На работу, где требовался интеллект, их, ясное дело, не брали. За эту расовую несправедливость они нас и невзлюбили, как мне кажется.

Спускаться в жилые блоки корпуса А оказалось ещё дольше, нежели ехать на лифте. Несмотря на почётную первую букву алфавита, эта секция шахт располагалась в самых недрах вулкана, куда пройти можно только через лабиринты стальных конструкций, которые лет двадцать назад были проложены для доступа к богатым рудным жилам. А ныне использовались как коридоры для сотрудников.

Зараза!

Я как тогда увидел «вход» в блок А, так от досады рефлекторно ударил тяжеленной горелкой по перилам у стены, высекая искры прочным металлом. Над главным входом прорвало трубу охлаждения, откуда с оглушительным свистом просачивался ледяной воздух. Пробоине всего полчаса, но ледяные потоки успели смешаться с воздухом и образовать конденсат, который в последствии превратился в искрящийся иней.

Проклиная начальство за нерасторопность, полез наверх в вентиляцию перекрывать трубу, чтобы потом отогревать пробоину горелкой в режиме «хит», а после муторного процесса ставить поверх утечки заплатку. Менять трубу целиком — тут уж увольте! Нашли дурака, выполнять работу за пятерых!

Пока латал повреждение, заметил странную особенность: дыра в трубе не была похожа на те, что возникают от перепада давления, как я по первой решил. Выглядело так, будто её прокусили, что в принципе невозможно, учитывая прочность материала.

Я приваривал заплатку, а за моей спиной уже собралась делегация тау в защитных костюмах, которые что-то живо обсуждали на своём наречии. Двое упёрлись об створки гермодверей своими тушами, не давая им закрыться. Ага, вот только зрителей мне не хватало!

Распрощаться с назойливыми коллегами мне удалось, когда я закончил одну работу и отправился к следующей поломке в жилых помещениях. Скрылся за следующими автоматическими герметичными дверями, оказался в просторном светлом помещении, больше похожим на бараки для рабов, где личных вещей толком не было. Тау привыкли путешествовать налегке, а на кроватях они только спали.

За спиной раздались возмущённые голоса коне-человеков: я толком не разобрал их выкриков, но по испуганной интонации понял, что у них произошло разногласие. Затем что-то застучало по металлическому полу, будто гвозди рассыпали. А, пёс с ними! Пусть сами решают свои проблемы, у меня своих дел по горло.

Датчики в шлеме показывали, что атмосфера в блоке А была абсолютно непригодна для жизни: содержание кислорода находилось в плачевном состоянии. Это хорошо, потому что будь