Сборник конкурсных рассказов - большой и необрезанный - Габриэль Норлэйн

дурак, на работу). Наверное, тоже ошибкой было идти к обычным врачам... Но мне уже всё равно...

Я завалился на приём со срочной болью, так как ждать своей очереди с талоном до послезавтра я не мог. Врач быстро осмотрел меня, спросил: «были ли выезды за границу?». После моего ответа сразу поставил диагноз «какой-то там грипп». Дал список лекарств (разумеется самых дорогих от поставщиков, с которыми у клиники был контракт) от якобы гриппа. Сунул мне бумагу на оформление больничного и выставил за дверь. Болейте на здоровье!

А я не дурак — я дома поболею! На улице и так погода мерзкая, так ещё лишний раз в больницу тащиться... Вот ещё! Потому анализы сдавать «на всякий случай» не стал, тупо провёл пару дней дома, занимаясь самолечением. С каждым днём мне становилось всё хуже и хуже. Когда стало совсем невмоготу, я из последних сил позвонил в скорую и дополз до входной двери, чтобы открыть её для медиков. Щёлкнув замком, я потерял сознание, а очухался уже в больничной палате, где, к моему удивлению, я лежал совершенно один. Было странное чувство холода по всему телу, которым я мог еле двигать. В голове появилось так много вопросов, но сильная усталость сводила на нет всю мою мозговую деятельность.

Я периодически терял сознание, а потом снова просыпался, чувствуя себя ещё хуже, чем раньше. Холод внутри тела становился всё более невыносим, а сердце словно сжималось когтистой ладонью. Через некоторое время в палату заглянул врач с медсестрой. Я лежал, не подавая признаков жизни, даже моргать перестал.

Врач без какого-либо такта начал обсуждать с медсестрой мою дальнейшую судьбу. Как выяснилось, тот комар был малярийным, а я вместо того, чтобы обратиться за квалифицированной помощью сразу — дотянул с лечением до точки невозврата. И в этот момент я понял, что медленно умираю...

Меня охватила паника. Казалось, пустота и небытие уже пожирают меня со всех сторон. Появилось стойкое чувство одиночества, словно я был в данную секунду с этим миром один на один. Сразу посыпались приятные воспоминания из прошлого, немногочисленные счастливые моменты из детства, а мир вокруг замер, но лишь на короткий миг. Ненадолго отступила тьма и сковывающий холод.

Я уже не мог двигаться, а жизнь в глазах потихоньку угасала. Мой разум начал биться в агонии: все нереализованные фантазии и мечты разом нахлынули на мою бедную головушку. Внутри своего рассудка я протестовал всем своим нутром — как же так?! Я не могу умереть сейчас! Почему именно я?! Не хочу! Пожалуйста! Что угодно — только не забвение и небытие!

Последние секунды жизни я мог бы описать, как до боли знакомую мелодию, которая исказилась до неузнаваемости и медленно затухала вместе с моим сознанием. Это было жуткое и необычное чувство, когда ты осознал, что умер, но всё ещё ощущаешь себя в этом мире, не способный ни дышать, ни двигаться. Только думать и смотреть на себя, как бы со стороны.

Так вот какая она, смерть?

Я размышлял о собственной смерти и над тем, что со мной будет потом, пока меня подготавливали для похорон. Сознание всё никак не растворялось в небытие.

На моменте погружения гроба под землю я вдруг осознал: через какие-то скорые минуты я навсегда окажусь во тьме, погребённый под землёй наедине с собственными мыслями. Я испытал схожее чувство, как во время предсмертной агонии — мысленно кричал, чтобы меня вытащили отсюда и кремировали! У меня началась откровенная паника, вперемешку с истерикой. Беспристрастные работники похоронного бюро засыпали меня землёй с огромной скоростью, а я всё кричал:

— ОСТАНОВИТЕСЬ! Я ЕЩЁ В СОЗНАНИИ! ПРОШУ ВАС! НЕ ЗАКАПЫВАЙТЕ!

Последний лязг лопаты обозначил окончание погребения. Все разошлись от могилы, которую никогда теперь не будут навещать.

Слив

Что может быть страшного в ванной для ребёнка? Например, паутина с паучками в тёмных углах, если долго не прибираться. Возможно, если имеются в наличии братья или сёстры — остаться одному в полной темноте совершенно беззащитному, когда тебе выключают свет ради шутки. Может быть, это может вообще оказаться воображением: научно доказано, что разум человека (в данном случае — ребёнка с богатой фантазией) начинает видеть то, чего нет, когда долго вглядывается во мрак. Сегодняшняя история будет именно об этом...

Стёпа был младшим ребёнком в семье, а потому старшие братья нередко над ним подшучивали. В том числе, закрывали где-нибудь в тёмном месте, а сами рассказывали страшные истории, чтобы довести мальчика до слёз. В связи с этим, Стёпа обрёл фобию темноты, а потому везде с собой носил фонарик.

Особо сильно он не любил купаться в ванной: мальчик был достаточно взрослым, чтобы мыться без присмотра родителей, а вездесущие братья то и дело издевались над ним. Именно поэтому Стёпа всегда предпочитал быстрый душ. Но и этот вариант вскоре был испорчен всё теми же братьями.

Одним летним вечером, Стёпа пришёл с улицы домой весь грязный после игры в футбол. Мама велела ему бросить одежду в стиральную машинку, а самому как следует вымыться мочалкой. Братьев дома не оказалось, они ещё гуляли, а потому Стёпа с лёгким сердцем отправился в ванну.

Мальчик набрал себе горячую воду с пеной и резво туда забрался. Он блаженно отмокал пару минут с закрытыми глазами, пока не понял, что света в ванной опять не было. Стёпа вскочил, повертел головой, позвал маму. Было странно, но никто не отзывался. Хотя пять минут назад родители были дома! Самое жуткое было то, что стояла гробовая тишина. Только редкие всплески воды от самого Стёпы, да капли, стекающие по его телу. Было так тихо, что он слышал собственное дыхание. Мальчик покричал ещё пару раз, окончательно убедившись, что он совершенно один во тьме.

Стёпа сидел в тёплой воде, думал, что ему делать: выбираться из ванной в полной темноте он не хотел. Почему нет света и родителей он тоже не знал. Постепенно, вода начала остывать, и мальчик принял решение — добавить горячей воды.

Стёпа потянулся к крану, но на полпути понял — со стороны крана доносятся странные звуки. Они были похожи на перемалывание фарша в старой мясорубке. Этакое влажное чавканье вперемешку с переваливанием липких частиц мяса с одного бока на другой. Звук был тихий, но различался отчётливо благодаря звенящей тишине.

Стёпа закричал от безысходности, отчего на его голос тут же прибежала мать. Свет зажегся в ту же секунду — словно темноты никогда и не было!