Сабина Шпильрейн: Между молотом и наковальней - Лейбин Валерий Моисеевич

Юнгу пришлось считаться с этим ранее неизвестным для него психическим процессом особенно после того, как он сообщил Фрейду о лечении молодой русской девушки методом психоанализа, а тот высказал некоторые соображения по этому поводу, обратив его внимание на явление переноса.

В начале декабря 1906 года Фрейд написал Юнгу письмо, в котором подчеркнул:

«Вы, вероятно, поняли, что наше лечение осуществляется посредством превалирующей в бессознательном фиксации либидо (перенос) и что этот перенос наиболее ярко проявляется при истерии. Перенос дает импульс, необходимый для понимания и перевода языка бессознательного; если его недостает, пациент не прикладывает усилий или не слышит, когда мы доносим до него наш перевод. По сути дела, можно сказать, что лечение осуществляется через любовь. И действительно, перенос дает нам наиболее убедительное, единственно неопровержимое доказательство того, что неврозы обусловлены любовной жизнью индивида».

Фрейд знал, о чем писал Юнгу. В 1900 году он потерпел поражение, когда при лечении молодой девушки не сумел заметить и вовремя проработать перенос, в результате чего после трехмесячного лечения пациентка ушла от него. Переосмысливая случившееся, Фрейд посчитал своим долгом опубликовать данный клинический случай, чтобы тем самым показать начинающим психоаналитикам подводные камни, таящиеся в недрах психоаналитического лечения. С этой целью он опубликовал работу «Фрагмент анализа одного случая истерии», известную среди психоаналитиков как «случай Доры».

До Фрейда не обращали внимания на специфику отношений между пациентом и врачом в процессе лечения. Будучи студентом медицинского факультета Венского университета, он проявлял интерес к научным исследованиям и не помышлял о терапевтической деятельности. И если бы не стесненные материальные условия, то скорее всего он не стал бы практикующим врачом и не открыл психоаналитический метод лечения.

Но обстоятельства сложились так, что ему пришлось заняться клинической деятельностью и искать новые подходы к лечению психических расстройств. В процессе этих поисков он обратил внимание на один странный случай, который произошел с его старшим коллегой, известным венским врачом Йосифом Брейером, с которым он находился в тесной дружбе на протяжении ряда лет.

В начале 80-х годов XIX столетия Брейер лечил молодую девушку. Он использовал гипноз и в процессе лечения неожиданно для себя открыл нечто новое. Он заметил, что по мере проговаривания пациенткой тех событий, которые ей удавалось вспомнить, когда она находилась в беспамятстве или в гипнотическом состоянии, часть симптомов исчезала. Сама пациентка назвала эту процедуру «лечение разговором», а Брейер – катартическим методом.

Брейер настолько увлекся необычным методом лечения и стал уделять столь много внимания своей молодой пациентке, что это вызвало ревность у его жены. Чтобы предотвратить назревавший конфликт с женой, он решил вместе с ней поехать в отпуск. Однако в то время, когда он, что называется, сидел на чемоданах, его срочно вызвали к его молодой пациентке, которая билась в конвульсиях, изображала мнимые роды и говорила, что рожает ребенка от доктора Брейера. Изумленный и шокированный, Брейер, считавший свою пациентку асексуальной, помог ей выйти из критического состояния, как мог успокоил ее и срочно уехал со своей женой на отдых в Париж.

По возвращении из Парижа он передал свою молодую пациентку на лечение в одну из клиник и больше не встречался с ней.

Брейер рассказал об этом эпизоде Фрейду, который, в отличие от своего старшего коллеги, глубоко задумался над имевшей место странной ситуацией. Однажды он сам попал в щекотливое положение. Поскольку в то время им еще не был открыт психоаналитический метод лечения, в терапевтических целях он ввел одну свою пациентку в гипнотическое состояние. После выхода из этого состояния пациентка совершенно неожиданно для Фрейда бросилась ему на шею.

Позднее, переосмысливая случившееся, Фрейд понял, что дело не в нем самом. Он не считал себя столь красивым мужчиной, чтобы при виде его женщины бросались ему на шею. Он усмотрел в гипнозе некое мистическое средство, приводящее в движение скрытые бессознательные механизмы, в результате которых его пациентка совершила это компрометирующее его действие.

Фрейд сообщил об этом Брейеру. Но его старший коллега, все еще не отошедший от переживаний, связанных с ложной беременностью пациентки, с недоверием воспринял объяснения Фрейда, тем более что тот стал выдвигать идеи, в соответствии с которыми в основе неврозов лежат скрытые, подавленные сексуальные желания человека.

Отвергнув гипноз как мистическое средство, Фрейд стал использовать метод свободных ассоциаций, что привело к возникновению психоанализа. Скрытый же механизм бессознательного воспроизведения пациентом различных чувств из прошлого опыта и переброс их в процессе лечения на психоаналитика он назвал «переносом». Так был открыт феномен переноса, рассматривавшийся Фрейдом в качестве необходимого средства лечения.

Мэтр психоанализа считал, что если в процессе лечения пациент поймет истину относительно связанных с переносом чувств к своему врачу и сможет нормально, а не невротически относится к нему, то и в дальнейшей жизни он окажется способным различать истинные и иллюзорные чувства по отношению к другим людям.

Другое дело, что психоаналитик должен неукоснительно соблюдать то, что Фрейд назвал принципом абстиненции. То есть, поддерживая позитивный, подчас эротизированный перенос и с пониманием относясь к чувствам пациента, лечащий врач не должен удовлетворять его желания. Тем более он не должен вступать с ним в интимные отношения, если даже пациент признается ему в своей любви и предпринимает всевозможные попытки соблазнить врача.

Обо всем этом более подробно Фрейд напишет несколько позднее. А в то время, когда Юнг боролся со своими собственными желаниями, мэтр психоанализа лишь предупредил его о трудностях психоаналитической деятельности, связанных с такими явлениями, как перенос и контрперенос. В частности, он говорил о том, что женщины стремятся очаровать нас любыми средствами, доводя их до психологического совершенства, чтобы добиться своей цели. Поэтому лечащий врач должен не только с пониманием относиться ко всему тому, что связано с переносом, но и не попадаться на удочку несдерживаемых истерическими пациентками чувств.

Столкнувшись с явлениями переноса и контрпереноса, Юнг не смог до конца разобраться в той сложной гамме чувств, которые исходили от сексуально привлекательной русской пациентки и которые вызывали в нем самом рвущиеся наружу и в то же время постоянно подавляемые бессознательные желания.

Его не могли не тревожить размышления Фрейда о том, что в силу ряда причин с годами в браке ослабевает физическое влечение и что многие мужчины начинают пользоваться допускаемой моралью сексуальной свободой.

Если мэтр психоанализа исходит из подобных идей в теории, то не реализует ли он их на практике в своей собственной жизни?

Волей-неволей Юнг стал присматриваться к семейному положению Фрейда. После первоначального знакомства с ним он неоднократно посещал его дом и имел возможность видеть мэтра психоанализа в семейной обстановке.

Юнгу показалось, что между Фрейдом и его свояченицей Минной Бернайс, сестрой его жены Марты, существуют особые отношения.

Минна постоянно жила в многокомнатной квартире Фрейдов и, в отличие от Марты, интересовалась тем, чем занимался муж ее сестры. Фрейд неоднократно обсуждал с ней различные психоаналитические идеи и делился с Минной своими мыслями.

Однажды, когда приглашенный в гости к Фрейду Юнг оказался на какое-то время наедине с Минной, она сказала ему, что Зигмунд во всем доверяет ей. При этом она загадочно, как показалось Юнгу, улыбнулась.

Возвратившись в Цюрих, Юнг рассказал об этом эпизоде своей жене Эмме и поделился с ней своим предположением относительно того, что, быть может, между Фрейдом и Минной существуют интимные отношения.