Зелье моей судьбы - Виктория Серебрянская

не стану! Ходить еще целый год с ограничителем, потом сдавать выпускные экзамены со следующим потоком, чтобы получить диплом – и это все ради того, чтобы ректор остался свободным?! Ну нет! Я на такое не согласна! Да что с ним вообще такое происходит?! Наверняка есть и другие пути! Я…

– Ло… Рэйнард! – Ректора вдруг перекосило почему-то снова, но мне уже было не до его нежных чувств. На кону стояло мое будущее. Да и ведьминская гордость требовала отомстить дракону самым изощренным способом. Чтобы на будущее головой думал, а не хвостом. И беспокоился не только о себе. – Ваш план всем хорош. Кроме одного.

Я дернула за шнурок, вытаскивая из-за ворота платья ограничитель. Но ректор только мазнул по нему взглядом и перебил меня:

– Очень хорошо, Адалия! Я не сомневался в вашей разумности! А сейчас идите! У меня много работы! Будем придерживаться моего плана.

От злости я даже зубами скрипнула. Противоречивое, непонятное поведение лорда ректора, который то был прежним: спокойным, умудренным, понимающим, то превращался в дурного мальчишку, который только начинает себя ощущать взрослым, сбивало с толку и злило неимоверно. Снять бы этот демонов ограничитель! Да разнести бы кабинет ректору ко всем нечистым!

Удержало меня от глупого поступка только сомнения в том, что выброс сырой силы хоть немного повредит драконьему логову. Меня, как ни как, признали своей. А еще слова ректора:

– Адалия, вы еще тут? Я вас больше не задерживаю! Нам желательно как можно меньше видеться и встречаться. И да, о нашей нечаянной помолвке лучше никому не знать. Я о том, что вы все-таки носите мой браслет. Меньше будет всяких сплетен, когда он вернется в сокровищницу. Все равно мой браслет никто не видит. А на вопросы можете говорить, что я надел на вас браслет, чтобы защитить вас от ареста. В сущности, это – правда.

И драконище показательно поднял со стола какие-то бумаги, делая вид, что углубился в чтение. И я бы, наверное, сорвалась с цепи окончательно, и натворила немало бед себе и другим. Вот только я вовремя заметила, что бумаги ректор держит вверх ногами и задом наперед – чья-то родовая печать гордо смотрела на меня, будучи поверх всего написанного, а не как положено печатям – внизу. А на лбу дракона поблескивали бисеринки пота.

Понимание того, что отчасти эта ситуация возникла под влиянием родовой магии ректора, помогло собраться с силами и со всей доступной мне гордостью отправиться туда, куда меня так любезно послали – на выход. Очень надеюсь, что я сейчас не выгляжу такой же дурой, как ректор! Хотя, и его понять можно. Наверное, гордому и почти бессмертному первородному сложно смирится с мыслью, что через каких-то жалких двести лет твоя жизнь закончится. И, наверное, не самым приятным образом.

Но даже осознание ситуации не помешало мне мстительно пустить напоследок отравленную стрелу. Остановившись у недвусмысленно распахнутой двери, я обернулась к дракону, все еще прикрывающемуся схваченными впопыхах документами:

– Я не возражаю против вашего плана, господин ректор, – дракон возмущенно дернулся от такого обращения, – но у него есть один очень существенный недостаток: моя инициация и последующие выпускные экзамены. Я еще не инициирована. А без инициации у меня не примут выпускные экзамены. И мне придется провести в стенах академии еще целый год, мозоля вам глаза и постоянно встречаясь на вашем пути. Но я верю в вас! Вы что-то, да придумаете!

Улыбнувшись ректору напоследок, и отчаянно надеясь, что улыбка не слишком сильно напоминает оскал, я благовоспитанно покинула негостеприимный кабинет и тихонько прикрыла за собою дверь. Выпученные глаза оставшегося в кабинете дракона согревали мне душу.

Настроение было самым кошмарным. За последние несколько дней моя жизнь превратилась в не пойми что. События валятся на мою бедную голову, как снежный ком. А я не знаю, как защититься. Я уныло плелась по знакомым коридорам, почти не замечая, что творится вокруг. За неполные шесть лет обучения эти стены мне стали родными. Я всегда была уверена, что светло-серые стены, увешанные портретами выдающихся магов прошлого, всегда укроют и защитят. А истертый каменный пол незыблем, как скала, и всегда поможет устоять на ногах.

Но теперь оказалось, что пол знатно штормит. Как палубу парусника в бурю. Стены похожи на погребальный саван. А мелькающие по сторонам коридора портреты магов так же уродливы, как и то будущее, что скорее всего меня ждет.

Ноги сами собой принесли меня в лабораторию. Наставница все еще находилась в целительском крыле. И по академии уже пронесся неприятный слушок, что у профессора Миранды напрочь расстроены нервы. Потому и не выпускает ее главный целитель, настаивая на полном покое и лечении потрепанного здоровья. Не удивлюсь, если окажется, что это правда. С тем-то прошлым Миранды, о котором я недавно узнала. Вообще удивительно, что она так хорошо все это скрывала всю свою жизнь.

Я решительно встала за свое рабочее место и принялась раскладывать травы. В комнату сейчас идти нельзя. Девчонки вцепятся не хуже клещей, требуя рассказать, что произошло. А я сейчас не в состоянии придумать правдоподобную историю. В груди снова затлел уголек боли и обиды. Не хочу еще год ждать инициации! Все мои ровесницы давно уже полноценные ведьмы. Несколько вскоре станут матерями и войдут в полную силу. А я? На глаза навернулись слезы. Ну что за проклятье на мне лежит?

Поспешно утерев рукавом глаза, я отодвинулась от трав, пережидая минуту слабости. На этот раз в зелье не должно попасть ничего лишнего. Хватит уже с меня приключений! А слезы, пусть и нейтральная среда, но несут в себе частичку моих эмоций. Та буря чувств и ощущений, что бурлит сейчас в моей душе, на пользу Октаэлю точно не пойдет.

Немного успокоившись, я вернулась к разбору трав. Приготовлю заготовку противоядия и помещу в стазис. Наставница выйдет от целителей – проверит. А потом можно будет и у ректора капельку крови попросить.

Магический вестник возник перед моим носом как раз в тот момент, когда я уже все подготовила и зажгла под котелком огонек, нагревая воду для будущего зелья. От неожиданности я даже дернулась. К счастью, зачарованного посланника не так просто было сбить. Иначе в зелье точно бы появился незапланированный ингредиент в виде магической бумаги. И мне пришлось бы все начинать заново.

Повторный шок меня настиг, когда я поймала вестника и развернула письмо. Оно гласило:

«Адалия, я решил, что лучше всего мне пока покинуть