У Ромео был пистолет - Диана Лилит

одинаковые увлечения, одинаковые чувства друг к другу. Индия любит те же фильмы, что и он, ту же музыку, ту же погоду, праздники и еду. В ней есть что-то особенное. Может быть, желание полностью принадлежать ему – отдать свое сердце, тело и все свое время.

– Ладно, Ривер, мне пора бежать. Нужно зайти в колледж, отдать работу, которую я тогда не дописала, – вздохнув, говорит Индия.

Ей так не хочется уходить. А Риверу не хочется ее отпускать. Ведь тогда нужно будет куда-то бежать и искать живых людей, только чтобы не чувствовать страха и пустоты.

Просидев около часа на первом этаже, Ривер чувствует, как что-то неизведанное манит его на второй, в комнату, туда, где он жил со своим братом.

Поднявшись на второй этаж, он с осторожностью распахивает дверь. Воспоминания и мысли накрывают огромной холодной волной. Игры сломленной психики.

Ривер не ночует на своей кровати с того самого дня, как впервые вернулся в дом после страшной трагедии. После комы и долгого восстановления в госпитале он еще несколько месяцев жил в доме сестры своего отца. Она очень любила его и переживала за него всем сердцем. Она даже просила Ривера остаться жить у них, понимая, как тяжело ему будет находиться в доме. Но Ривер был настроен жестко. Он думал, что именно такой суровый способ морального самоистязания сделает его сильнее. А вместо этого получил ослабленную нервную систему и удвоенное количество галлюцинаций и ночных кошмаров.

Здесь холодно, как в морге. В этой комнате живет только уличный ветер, который Ривер впускает через открытые окна, чтобы выветрить запах одежды и одеколона брата. Но он словно впитался в стены. Слишком знакомый. В отличие от камелий, он не успокаивает, а убивает. Ураганом врывается в мысли и разрушает все вокруг. Брат – отдельная тема для Ривера. Ведь именно он видится ему чаще всех. Приходит во сне почти каждую ночь. И каждый раз он так зол, что от воспоминаний Риверу становится физически больно.

«Так часто ты видишь только его? Вы были очень близки? Лучшие друзья, так ведь? За него ты хочешь отомстить больше всего…» – задумчивый голос доктора Лилоу пробивается в его мысли. Ривер помнит то занятие, когда главной темой обсуждения стал Скай. Пожалуй, это занятие было самое непродуктивное. Анна-Мария решила, что Ривер любит брата слишком сильно и эту тему стоит отложить, ведь сейчас Ривер не чувствует ничего, кроме боли.

«Говорят, у близнецов особая связь. Ты словно потерял часть себя, я понимаю… Ладно, не буду мучить тебя. Когда сам поймешь, что готов обсудить это, дай мне знать».

Ривер молча кивал и пытался подавить болезненный ком в горле. Ведь она совсем не понимала его. Никто не понимал. А Ривер мечтал о том, чтобы рассказать всю правду хоть кому-нибудь. Именно поэтому сейчас, в этой комнате, он сползает по стене, задыхаясь от собственных слез и набирая телефон психиатра.

– Ривер? Что-то случилось? – мягкий голос доктора Лилоу слышится на том конце провода.

Всхлипывая, Ривер пытается подобрать слова.

– Я никогда его не любил. Мы ненавидели друг друга с самого детства, всегда. Он был лучшим во всем, как он считал. Скай думал, что он король всего мира, как и тот урод, который убил его. У него всегда было много друзей. Все девушки были влюблены в него. Он вел себя со мной как последняя тварь, называл конченым неудачником, нелюдимым, скучным и чокнутым. Для меня Скай был чужим. Он прикалывался надо мной вместе со своими друзьями, а из-за того, что в подростковом возрасте я был стеснительным и забитым, он обзывал меня педиком и распускал слухи по всей школе. Это было так давно, и нам было не так много лет. Я знаю, что для подростков такое поведение нормально. Но спустя столько лет я не могу простить его за все это. Не получается. Мне казалось, что родители любили его больше меня. На день рождения ему всегда уделяли больше внимания, гости поздравляли его так, словно меня не существовало, хотя я был его братом. Он заставлял меня чувствовать себя хуже во всем: я менее привлекательный, умный, талантливый, интересный. Я всегда был в его тени, прогибался, делал то, что он мне скажет. Мне даже хотелось подражать ему, но не получалось. Ведь я не он. И поэтому я завидовал, всем сердцем. Знаете, когда я очнулся после комы и впервые узнал о том, что случилась автокатастрофа, я спросил, где мои родные. Моя тетя сказала, что все мертвы. И, словно не слыша о том, что родителей нет, я спросил: «А Скай? Он тоже умер?». Она кивнула и начала рыдать. А я лишь подумал о том, что впервые неудачником был он. Я мысленно злорадствовал, представлял, как там, на небесах, если они вообще существуют, он ненавидит меня, проклинает мое существование, завидует мне так, как завидовал ему я, когда он был жив. Скай обожал жизнь. В нем было столько энергии. Его все любили, он же был чертовой звездой – с ним всегда было весело, он всех влюблял в себя, люди хотели подражать ему. Казалось бы, классные детишки не умирают. Но Скай доказал всем обратное. Сестра отца рассказала мне, что, пока я был в коме, она занималась организацией похорон. Она обзвонила и пригласила всех друзей моего брата. Но никто не пришел, вообще никто. Там были только знакомые родителей и дальние родственники. А друзья и девушки Ская словно исчезли. Они хотели видеть живым того парня, который был душой компании и примером для подражания. Но переломанный труп не хотел видеть никто. И я почему-то был рад этому. Обида на весь мир захлестнула меня с головой. Когда я первый раз пришел на кладбище, я оставил цветы и послание только на могиле родителей. Ская я проигнорировал, словно хотел сделать ему больно, хотя его уже нет в живых. Он очень ждал двадцатилетия. Ему хотелось отметить эту дату с размахом, устроить бешеную вечеринку. И тогда я понимал, что снова буду незаметной тенью. Спустя год после его смерти я устроил эту чертову вечеринку. И в центре внимания был только я. В колледже у меня появились друзья. Я стал копировать образ жизни брата и постоянно думал о том, как он меня ненавидит за все, что у меня есть: возможность развиваться, веселиться, любить