Девять плюс смерть равняется десять - Джон Карр

Аудитория слушала с различной степенью эмоций. Казначей снова вытер лоб грязным платком. Капитан сидел как громом пораженный, потом снял фуражку и начал ею обмахиваться.

– Неужели это так легко проделать? – спросил он.

– Конечно легко.

– И все так просто, – пробормотал коммандер Мэттьюз, – когда знаешь секрет.

– Вот именно! – Г.М. взмахнул трубкой. – Конечно, это просто – после того, как я вам объяснил. Я вечно слышу такое. Но не важно. У кого-нибудь есть какие-то замечания? – В его голосе зазвучали новые нотки. Макс видел, что он наблюдает за ними, словно стараясь стимулировать их воображение.

Глаза самого Макса были устремлены на портативный радиоприемник. Он чувствовал, что его что-то беспокоит. Освещенная шкала свидетельствовала, что радио включено, но из него не доносилось ни звука – даже обычных в море атмосферных разрядов. Однако Макса заботило не это – ведь он едва слышал даже сирену.

– Тут все не так, Г.М., – сказал он.

– Что именно? – осведомился Г.М.

– Вы говорите, что убийца намеренно оставил фальшивые или фальсифицированные отпечатки, когда убил миссис Зия-Бей.

– Да.

– Он был безумен?

– Отнюдь нет. А что?

Будь его ногти длиннее, Макс начал бы их грызть.

– Это трудно объяснить. Если бы убийство совершили не на корабле, я бы признал его делом рук гения. Убить жертву, оставить собственные фальсифицированные отпечатки и наблюдать, как полиция ищет несуществующего человека среди миллионов возможных кандидатов… Рано или поздно им, вероятно, пришлось бы признать свое поражение. Но на борту корабля… – Поколебавшись, он повернулся к Гризуолду: – Скажите, каждый судовой эконом должен обладать знаниями об отпечатках пальцев?

– Должен. – Гризуолд нахмурился. – И большинство ими обладает. А в чем дело?

Макс нахмурился в ответ:

– Убийца, разумеется, понимает, что у всех на борту возьмут отпечатки и сравнят с оставленными им. Но они не будут соответствовать, поскольку его отпечатки фальсифицированы. Так?

– Так, – согласился Г.М.

– Но ведь не будут соответствовать не только его отпечатки, но и всех остальных! Выходит, он совершил призрачное убийство. Таким образом, убийца расстроил собственные планы, привлекая внимание к факту, что тут есть что-то сомнительное. Где же преимущество? Зачем вообще было оставлять отпечатки? Ведь если кто-то разгадает трюк преступника, его песенка спета. Не слишком ли это рискованно?

Коммандер Франсис Мэттьюз махнул рукой и устало фыркнул:

– Заткнись.

– Но, Фрэнк…

– Я сказал, заткнись. – Капитан повернулся к Г.М.: – Я недавно говорил Максу, что он единственный в нашей семье, кому в голову лезут забавные идеи. У него слишком буйное воображение. Лично я хочу знать…

Он оборвал фразу, так как Г.М. начал потирать руки с явными признаками злорадства.

– Ага! – ухмыльнулся он, глядя на Макса. – Теперь вы начинаете использовать ваши мозги. Тем не менее я повторяю, что убийца намеренно оставил фальсифицированные отпечатки на месте преступления. Но почему же он это сделал? Вот что заставляло меня сидеть и думать. Узнайте почему – и вы сорвете обертку с одного из самых ловких преступлений, с какими я когда-либо имел удовольствие сталкиваться. А теперь думайте!

– Стоп! – сказал Макс так резко, что даже его брат вздрогнул.

– Ну?

– Каким образом Бенуа вписывается в картину? После убийства миссис Зия-Бей Гризуолд и Крукшенк отправились в его каюту взять отпечатки пальцев. Бенуа сидел с заранее подготовленной грязной штемпельной подушечкой, которой хотел воспользоваться, чтобы оставить свои отпечатки, но ему не позволили это сделать. Выходит, он хотел именно тогда выдать серию сфальсифицированных отпечатков. С какой целью?

Пауза.

– Но Бенуа мертв! – запротестовал эконом.

– Конечно мертв, – согласился Г.М. – Тем не менее, ребята, его характер, привычки, поведение – ключ ко всей проблеме. Неужели вы этого не понимаете?

– Нет, – ответили три голоса.

– Тогда постараюсь объяснить. – Г.М. уставился одним сонным глазом в потолок, попыхивая трубкой в углу рта. – В субботу вечером, перед убийством Бенуа, Макс Мэттьюз дал мне подробный отчет обо всем случившемся. Тогда я впервые осознал определенные странности происходящего. Молодой Мэттьюз рассказал мне о таинственном персонаже в противогазе, который ходит по коридорам, заглядывая в каюты. Речь шла об одном из свинорылых гражданских противогазов, которые раздали всем нам. Я спрашивал, кем из пассажиров мог быть человек в противогазе, пока не дошел до Бенуа. Тогда я сказал: «Французский офицер не должен был носить…» И тут я вспомнил, что сам видел француза в таком противогазе! Я наблюдал за ним на расстоянии, но это застряло у меня в голове. Разве вы не помните учебную тревогу в субботу утром? Не помните, как Бенуа появился именно в таком противогазе?

Макс помнил это.

– В таком случае возникает вопрос, – сказал Г.М., – где был армейский респиратор Бенуа?

– Что-что? – ошеломленно переспросил Макс.

– Его армейский противогаз, – объяснил ему капитан.

– Вот именно, – кивнул Г.М. – Я не мог поверить своим глазам. Каждый военный в действующей армии экипирован армейским респиратором, который больше по размеру и сложнее для использования, чем гражданский противогаз, и его носят в брезентовом футляре на шее. Каждый солдат в униформе должен постоянно носить свой респиратор. Тем не менее Бенуа расхаживал в обычном гражданском противогазе. Это было так странно, что я решил заглянуть в его каюту. Армейского респиратора там не оказалось. Зато маленький гражданский противогаз аккуратно лежал на стуле вместе со спасательным жилетом и одеялом. Но это было не все. Как вы помните, я открыл гардероб и испытал настоящий шок. В нем висел запасной мундир Бенуа, и знаки отличия на нем были неправильными.

– Погодите! – запротестовал Макс. – Что в них было неправильного? Во французской армии три шеврона носит капитан – я в этом уверен. И у Бенуа они были.

– Были, но не в том месте, – ухмыльнулся Г.М. – На плечевых эполетах. Французский офицер носит шевроны только в двух местах – на фуражке и на рукаве, но никак не на плече. Загляните в военный словарь. До того я не видел вблизи одежду Бенуа и не замечал шевронов на плечах. Я поднял рукав мундира и посмотрел на него, так как не мог поверить своим глазам. Вкупе с противогазом это наводило на размышления. Бенуа явно не был французским офицером – он ничего не знал о французской армии и, вероятно, чертовски мало знал об армии вообще. Но даже когда шесть ключей смотрели мне прямо в лицо, я еще не понимал, в чем дело. Однако потом Крукшенк предположил, что Бенуа мог быть сотрудником французской разведки…

Г.М. сделал паузу. Макс, частичкой ума ожидая воя сирены, вздрогнул, когда внезапно к ним обратилось портативное радио.

– Капитан! Сэр Генри! – зашептало оно, и Максу показалось, что он узнает голос третьего помощника. – Будьте готовы. Думаю, ваш человек уже поднимается.

Г.М. спокойно открыл ящик стола, достал револьвер и взвесил его на ладони.

Коммандер Мэттьюз с угрожающим видом поднялся и прочистил горло.

– Что, черт возьми, это значит? – осведомился он.

– Это убийца, сынок, – виновато объяснил Г.М., указав на маленькую стопку карточек с отпечатками. – Он должен заполучить одну из этих карточек, иначе его вздернут как пить дать. Он загнан в угол и в полном отчаянии. Я думал, что он сделает попытку, когда все, по его мнению, находятся в столовой или на мостике, а я все еще лежу беспомощный. Если хотите увидеть кое-что интересное, спрячьтесь в ванную, выключите свет и приоткройте дверь на дюйм. Чтобы она не распахнулась настежь.

Все трое повиновались.

Макс пребывал в состоянии такого поистине маниакального любопытства, что боялся даже дышать, а тем более скрипнуть ботинками по плиточному полу ванной. Втиснувшись туда вместе с Фрэнком и экономом, он погасил свет. Через щель в дверном проеме они могли видеть часть каюты с полкой Г.М.

Громко завыла сирена.

Только слабые подергивания и очень тихий стук машин свидетельствовали о том, что корабль хоть как-то движется. Г.М., спрятав револьвер под одеяло, вытянулся на койке, сложил руки на животе и закрыл глаза.

В течение трех минут царила тишина, нарушаемая только легким плеском воды, сиреной и воображаемыми звуками в голове Макса. Живот Г.М. ритмично поднимался и опускался, как во сне. В дверь негромко постучали. Г.М. не шевельнулся. Стук повторился. После очередной паузы Макс услышал скрип петель, когда дверь в коридор открылась и закрылась. Ноздри Г.М. расширялись и сжимались, как у спящего. Это продолжалось еще полминуты.

– Достаточно, – заговорил Г.М., открыв глаза. Его рука выскользнула из-под одеяла с капитанским револьвером. – Лучше поднимите руки. Черт возьми, не будьте ослом!