Трудный вопрос - Александр Власов

— Поручить Арбузовым! — в насмешку крикнул Андрей. — Они шибко умные!

Он и не рассчитывал, что его предложение получит поддержку. А оно понравилось всем. Ребята повернулись к братьям, и те почувствовали по их взглядам: сегодня им отказываться нельзя. Мика указал на часы, которые в тот день были на руке Ники.

— Тебе! Я — на подхвате.

Ника встал, потер захолодевшие уши.

— Только так! — предупредил он. — Без болтовни!.. Чтоб не замерзнуть… За лишние слова…

— Лишать слова! — закончил за брата Мика.

Ника кивнул головой.

— Время есть — думайте, чтоб потом не издавать пустые звуки.

Пока ребята думали о новом председателе совета отряда, Шурка обежал весь двор, побывал у Гриши дома и напоследок заглянул в школу. В коридорах и классе было темно и пусто. Из физкультурного зала доносилось шлепанье по мячу, а из зооуголка долетело птичье щебетанье.

— Грачев! — крикнул Шурка и повторил погромче: — Граче-ев!

Открылась дверь пионерской комнаты, вышел Виктор Петрович. Шурка понял, что допустил оплошность: не надо было кричать. Объясняйся теперь со старшим пионервожатым.

— Грачева ищешь? — спросил Виктор Петрович.

И Шурка снова сглупил.

— Нет! — буркнул он и опрометью бросился мимо вожатого.

Виктор Петрович встревожился. Растерянный Шуркин вид и эта явная ложь — все говорило о том, что в 6-м «А» опять какое-то происшествие.

— Подожди! — попросил вожатый, но Шурка и не думал останавливаться. — Постой же! Чего ты испугался!

В ответ резко хлопнула школьная дверь.

Тревога охватила Виктора Петровича. Он тоже выскочил из школы. Шурка уже миновал ворота.

— Вернись! — потребовал вожатый и как был — в пиджаке, без шапки — побежал за ним.

Виктор Петрович больше не сомневался: что-то случилось. Не будет же этот мальчишка без всякой причины убегать, да еще с такой скоростью. Вожатому стало холодно, но не от мороза, а от дурных мыслей и предчувствий. «Только бы никакого несчастья!» — думал он и кричал умоляюще:

— Да подожди же! Остановись!

Он догнал Шурку лишь у самой эстрады, заметил ребят и тревожно в них вгляделся. По тому, как они сидели на скамейках и смущенно, но без страха смотрели на него, он понял, что ничего непоправимого не стряслось.

— Что тут у вас? — успокаиваясь, спросил он. — Кого ждете?.. Грачева?

— Его, — на правах председателя ответил Ника.

— Хорошо. Подожду и я. — Виктор Петрович решительно сгреб снег со скамейки и сел. — Хочу хоть разок послушать, что вы обсуждаете.

Ника внимательно посмотрел на него.

— Холодно, а вы…

— А я нагрелся, пока к вам бежал!

Шурка съежился. Получилось, что он провинился и перед ребятами, и перед вожатым. Поймав недовольный взгляд Андрея, Шурка пролепетал:

— Я не звал.

— Верно! Меня он не звал, — подтвердил Виктор Петрович. — Но было б лучше, если б позвал… У меня душа в пятки ушла! Я думал… Уж не знаю, что и думал! — Вожатый облегченно перевел дыхание и погрозил пальцем. — Бесенята!

Все вдруг почувствовали, что это не просто слова. Стыдно стало ребятам и жалко вожатого, который сидел в одном костюме на промерзшей скамейке и радовался, что все они живы и здоровы.

Борис снял шапку и подошел к нему.

— Вот… Наденьте, а я воротник подыму.

Кто-то сдернул с себя шарф. В это время из-за поворота на дорожку, ведущую к эстраде, вышла Марина. За ней плелся Гриша. Идти ему было очень трудно. Каждый шаг требовал усилий. Увидев Виктора Петровича, он совсем остановился.

— Теперь — все! — объявил Ника. — Сбор отряда…

— Мороз! — напомнил Ника.

—. проведем в классе, — закончил Ника.

— Спасибо! — сказал Виктор Петрович.

Пока ребята снимали пальто в раздевалке, Ника очень коротко объяснил вожатому, что произошло, поэтому на сборе не пришлось повторять все сначала.

— Грачев! К столу, пожалуйста! — очень вежливо попросил Ника.

Гриша подошел к учительскому столу, постоял, глядя вниз, на столешницу, и наконец выдавил из себя:

— Плохо получилось… Но не для себя все это! Для себя — вот ни столько! — Он показал кончик мизинца. — Для отряда! Хотел, чтоб лучший был, чтоб на первом месте!.. А лом этот я вроде как в долг у школы взял… Я бы в каникулы всю землю перерыл и вернул бы железо — все, дэ грамма!.. Не вышло… Не получилось..

— Хорошо, что не получилось! — заметил Ника. — Первое место было б как…

— … сухогруз с дыркой в днище! — подсказал Мика.

— Я не оправдываюсь, — Гриша устало провел рукой по лицу. — Решайте… Скажете, чтоб перешел в другую школу — уйду. А председателем я и сам не хочу больше. — Он вынул из кармана какую-то бумажку. — Это — насчет Исаакиевского собора… Договорился — вас туда пустят завтра на солнце посмотреть.

Гриша положил бумажку на стол.

Братья Арбузовы были добрыми ребятами. Понимая друг друга с полувзгляда, они сделали все, чтобы обойтись без ненужного и мучительного для Гриши обсуждения.

— Поступило предложение, — сказал Мика брату. — Голосуй!

— Какое предложение? — спросил Ника, заранее зная ответ.

— Самоотвод! — пояснил Мика. — Грачев просил выбрать другого председателя.

— Кто за самоотвод Грачева? — спросил Ника.

Замерев, сидели ребята. Гриша все так же стоял у стола,

опустив глаза. Виктор Петрович незаметно, не двигая головой, поглядывал на мальчишек и девчонок. Он понимал их состояние: не так легко взять и без раздумий решить чью-то судьбу. Конечно, вина Гриши большая и бесспорная, но если бы у самого Виктора Петровича спросили бы сейчас, надо ли отстранять Грачева от руководства советом, он бы тоже не сразу решил этот вопрос. Не без волнения ждал Виктор Петрович, как развернутся события, и не торопился сказать свое слово.

Первым вскинул руку Мика.

— Я — за самовтвод.

Молча проголосовал Андрей. Потом Марина.

Четвертым проголосовал Борис Чернов. За ним уже более дружно стали поднимать руки и остальные. Только Маша не голосовала.

— Ты против? — спросил Ника.

— Против.

— Почему? — удивился Мика.

— Можно, я потом скажу?

— Можно, — разрешил Ника и объявил: — Все, кроме одной.

— Почти единогласно, — добавил Мика.

Виктор Петрович все еще не вмешивался. Категорических возражений у него не было, а высказываться без особой нужды он считал лишним. Тем более, что никто и не ждал от него подсказок. Близнецы вели сбор как по нотам.

— Садись, Грачев, — произнес Ника и повторил слова брата — Почти единогласно… Нового выбрать будет труднее.

— Не будет! — возразила Марина. — Прошу подумать, а потом уж возражать, если захочется… Я предлагаю — Машу Агееву.

— Что, что? — возмущенно воскликнула Настя.

Маша медленно поднялась со скамейки ни жива, ни мертва.

— Меня?.. За что?..

— Могу сказать, — продолжала Марина, — почему предлагаю Машу… Я это по-настоящему поняла только сегодня… Что, по-моему, от председателя требуется? Чтобы себя он умел не любить, а нас бы всех… к нам бы ко всем… ну, как Маша к своим братьям!

— Нет! — вскочил за партой Борис и, нажав ладонью на Машино плечо, заставил ее сесть. — Машу нельзя! Вы же заклюете ее! Заездите!.. Она какая? А такая, что за всех одна тянуть будет, пока не надорвется!..

— А пускай Арбузовы поработают! — пискнул Шурка. — Вон они как ловко сбор проводят!

Ника спокойно покачал головой.

— Не выйдет.

— Не пойдет, — подтвердил Мика.

— Во-первых, вдвоем нельзя быть председателем, — сказал Ника. — Не положено.

— А во-вторых, — подхватил Мика, — одного вам не выбрать. Чтобы выбрать, нужно знать.

Братья перемигнулись.

— Кто я? — спросил Ника. — Мика или Ника?

— А я кто? — улыбнулся Мика. — Ника или Мика?

Ни пионервожатый, ни пионеры сейчас не знали, кто из

близнецов вел сбор, а кто помогал с места. Начали отгадывать, но Ника использовал право председателя и прикрикнул:

— Гадать будем после сбора!

— Предлагаю Чернова! — сказал Мика. — Тут уж не ошибетесь.

На этот раз кандидатура Чернова не вызвала смеха, но и с поддержкой никто не спешил.

Борис начал медленно подыматься за партой — сейчас скажет такое, что хоть уши затыкай.

Ника не дал ему открыть рта.

— Опустись назад!

— Что ты скажешь — известно, — добавил Мика.

— Поэтому слова тебе не даем, — закончил Ника.

И Борис послушался братьев Арбузовых — сел.

— Он дерется! — осторожно напомнил Шурка. — Станет председателем — все с фонарями ходить будем!

— Будете! — как из бочки, прогудел Борис.

— Уж лучше Марину Зуеву, — продолжал осмелевший Шурка.

— Выдумал тоже! — возразил Андрей. — Это вообще не девчонкино дело, а у ней всего этого — девчонкиного — через край!