Газета День Литературы # 93 (2004 5) - Газета День Литературы

— При составлении однотомников русских поэтов-классиков я ведь руководствовался очень простым правилом. Хронология губит поэта. Я же раскладываю стихи и убираю заведомо слабые — такие есть и у Пушкина, и у Тютчева, и у Лермонтова, не говоря уж о других. А наиболее зрелые, интересные стихи раскрываю как бы в развитии: читатель уже в начальном чтении получает радость открытия и постоянно обогащается, сопереживая с поэтом. Затем толковый научный аппарат и хороший портрет поэта — это, знаете ли, важно. И если хотя бы сносное оформление — издание будет иметь успех, — как-то, находясь в хорошем настроении, рассуждал Вадим Валерианович. — У нас и современные поэты интересные. Издают плохо. Казанцев как-то упросил меня составить ему однотомник. Составил. Так он читал свои стихи и восхищался… Поэзия — она ведь чувствительная особа, поэтому и поэты наши трагичны — рано гибнут…

Струился дымок от сигареты, и добродушно улыбался хозяин "книжной шахты", и так не хотелось подниматься и уходить — но дела, но суета, куда от них денешься?!

Я никогда не был его другом, вместе мы не выпили ни одной рюмки водки, и тем не менее двадцать последних лет жизнь связывала меня с этим удивительным человеком.

И вот теперь Вадима Валериановича не стало — его смерть застала меня за перечитыванием книги "Россия, век ХХ. 1939-1964 гг." Видимо, и вспомнить надо бы об этом.

Когда я дочитал до того места, где перечислялись арестованные в 1930-х годах историки, и в их числе С.Б.Веселовский, я тотчас было набрал номер телефона автора, чтобы сказать, что академик Веселовский в то время не подвергался аресту. Однако не позвонил, решив дочитать книгу до конца, чтобы затем разом и высказать, как водится, замечания. Но непривычно много оказалось ремарок по хрущевскому периоду. Впрочем, и по Сталину были: нередко общеизвестные моменты выпадали из глав, и создавалось впечатление, что автор стремится облагородить образ Сталина, защитить его перед судом истории…

Но все эти "заметки" не мешали мне с удовольствием перечитывать "компиляции Кожинова". Для меня вопросов не существовало — всё ясно: ни по образованию, ни по характеру В.В.Кожинов не был историком. Он не работал с архивами, не определял приоритеты развития общества, не исследовал заново те или иные исторические периоды. Его источниками были готовые исследования. И я бы назвал автора книг "Россия, век ХХ" историческим публицистом-просветителем. Его работа с книгой настолько великолепна, что при чтении остается лишь благодарить автора за трудоемкое и нужное исследование. Подобно я воспринимаю письмо духовных писателей-компиляторов. Как и они, Кожинов итожит, делает выводы, ненавязчиво выстраивает свою концепцию. Вот это и есть современное просветительство.

Нина Базарова “БОГ СТАРАЛСЯ, ДА ЗРЯ...”

Искренний ценитель искусства, начальник Управления культуры Юго-Западного округа Москвы, заслуженный работник культуры России, Нина Николаевна Базарова уже более двадцати лет отдает все силы для сохранения памятников культуры, музеев, учебных и театральных студий в своем округе. А их не менее семидесяти. Как не назвать опекаемые ею театры Наталии Сац и Армена Джигарханяна, дарвиновский музей, цирк, студию Ларисы Соловьевой. Семь детских музыкальных школ, тридцать три библиотеки. Благодаря её усилиям в последние годы были открыты музеи философа Николая Федорова, Сергея Есенина, Николая Рубцова…

А в свободное время Нина Николаевна пишет стихи, и здесь она предстает перед читателем не строгим и компетентным начальником, а лириком, тонко чувствующей женщиной, человеком трагически ощущающем своё одиночество.

***

Жить без ума — беда.

Однако, ум — помеха,

Когда коснешься чувств,

Ты об уме забудь.

И счастлив будь до смеха.

Чтоб разум утонул

В потоке глупых буйств…

***

Весна, об этом прозвенели

Капели с крыш и птичий крик.

Весна, об этом нам пропели

Глаза всех женщин, весь их лик.

Весна, хоть в воздухе морозно

И не растаял грозный снег,

А на душе уж не тревожно,

Идет всё дальше жизни бег.

А там, глядишь, и лето грянет,

И пыль осядет на цветах,

Потом и осень, всё увянет

Ковром бордовым на полях.

***

Дом столбом, дом столпом

Вдруг ложится на снег.

Как сухой муравейник,

Живет человек.

Подожгут — побежит

Обольют — затаится.

А потом снова он

Заскрипит, словно спица.

Ну, а вытащат спицу —

Вовсе будет дыра.

Не пригоден он к жизни —

Бог старался, да зря.

***

Я себя счастливою считала,

Богом охраняема, судьбой.

А теперь смеяться перестала…

Испытала ужас — жить одной.

Муки одиночества узнаешь,

Если только сам переживешь.

Чувства до предела напрягаешь,

А потом отбрасываешь в ночь.

Знает только Бог об этой боли.

Это — одиночества неволя.

Евгений Нефёдов ВАШИМИ УСТАМИ

ВУАЛЬ В АУЛЕ...

"А и У, в АУ ль вы были,

Но, как только эхом стали,

Вы АУ-АУ забыли?

А и У! Вы не в УА ли?"

Вячеслав КУПРИЯНОВ

А и Б сидели рядом

На трубе своей привычно,

Но ВК сию шараду

Переделал необычно.

Б упало и пропало,

У откуда-то явилось —

То в АУ оно предстало,

То в УА преобразилось.

Про явление такое

Там и тут пошла молва:

То АУ-У оно завоет,

То заплачет как УА-А...

Все читатели поэту

Не без ропота внимают:

Да пошло в АУ всё это!..

Ни УА не понимаю!..

Так бы всё и продолжалось,

От АУ к УА вертелось.

Но ЕН оно попалось —

И в ДЛ запечатлелось!

ПАМЯТИ ДРУГА

Жаль, очень жаль, что с нами нет уже Фуата Джабраиловича Новрузова. Всего шестьдесят четыре года прожил — громадьё планов, ум, соединенный с энергией.

Человек, фантастически влюбленный в Россию и в Советский Союз. Мне кажется, он, как и его кумир Иосиф Сталин, любил Россию, русский народ и русскую культуру не меньше, а, может быть, и больше, чем свой родной Азербайджан. Сколько русских патриотических планов не осуществилось бы, если бы не поддержка Фуата. Помогал он и Союзу писателей России, помогал нашей газете "День литературы". И не однажды.

Он любил жизнь, и я с удовольствием вспоминаю те щедрые дружеские застолья, на которых столь близко познакомился с азербайджанской кухней. Сколько раз после патриотических манифестаций и митингов в боевые 90-е годы шли мы в фуатовский подвальчик на Сухаревке отмечать наши победы и поражения. Он любил жену свою, Ольгу Николаевну, и до самых последних мгновений жизни повторял ласково ее имя. Любил игру в нарды, любил свое дело. Он был талантливейшим предпринимателем, но, как не раз говорил в дружеском кругу, всё своё состояние отдал бы, лишь бы вернулась советская власть. Он был человеком идеи и никогда не предавал ее.

Его бескорыстие и широта души, его горячность и верность друзьям и идее навсегда останутся в моей памяти.

Владимир БОНДАРЕНКО