Газета День Литературы # 93 (2004 5) - Газета День Литературы

Пришло время возвращаться. Пошёл той же дорогой, что и шёл сюда, на болото. Шёл медленно, не торопясь. Подхожу к тому месту, где утром я встретил зайца и, ты не поверишь, слышу, как кто-то скачет. Но с противоположной стороны. "Ну всё,— думаю,— это точно егерь". Теперь он меня застанет с этим глухарём и ..." Быстро спрятал всё в кусты и сам лёг за то же дерево, что и утром. И вдруг из-за поворота появляется.... тот же заяц, проносится мимо меня только в обратном направлении. Вот это да! Такое бывает очень редко. Однако бывает, но самое интересное — только у охотников.

НОЧЬ Каждому человеку характерно задавать себе вопросы, на которые бывает трудно ответить как самому, так порой, и окружающим людям. Особенно это характерно для детей. Почему так происходит? Вероятно, потому что весь окружающий его мир является загадкой для него самого и, в определенной мере, для других тоже. Включая родителей. Почему мир устроен так, а не по-иному? Почему машины ездят, а самолеты летают? Почему... почему ... и так до бесконечности. И на всё это надо получить ответ.

Но со временем вопросы перерастают в желания, и человек заменяет "почему" на слово "хочу". Хочу управлять машиной, ездить на мотоцикле, летать на самолете. Потом, повзрослев, все больше и необычнее становятся его желания. Он хочет испытать все, что кажется ему интересным и привлекательным, ощутить и воспринять мир через свои собственные ощущения, а не папины или мамины рассказы, попробовать "на зубок". Что диктует и определяет временами наши поступки, я уверен, ответить толком бывает очень сложно. Одно слово "хочу", вот и весь ответ.

Когда в очередной раз в конце сентября месяца я приехал в деревню поохотиться, да и порыбачить, стояла хорошая погода. С детства я мечтал жить в деревне на берегу реки, ловить рыбу и охотиться на пернатую дичь и зверя. И это мне удавалось. Иногда, конечно, когда я брал отпуск. Так и в этот сентябрь я приехал на короткое время и успел славно побродить по лесу, по болотам и хорошо пострелять уток. Добыча была достаточная для того, чтобы дома, в городе, войдя в квартиру с гордостью бросить уток и селезней на стол и спокойно, но солидно, сказать: "Можно ощипывать!". До отъезда домой оставалась пара дней, но хотелось еще чего-то... Того, чего я не ощущал никогда ранее. И я понял, что хочу один переночевать в лесу. Послушать, как засыпает лес, как заходит солнце за деревья, как угомонятся птицы и звери и как ночные охотники-сычи выслеживают потерявшую осторожность дичь. Ведь я не слышал, да и не видел этого никогда.

Сборы были недолги. Взял ружье, десяток патронов и кусок хлеба. Хозяйка дома, где я жил, узнав, что я ухожу в ночь, налила мне бутылку молока и сунула ее в карман. Всё было готово к ночевке, и я бросил последний взгляд на стол, где складывал свои пожитки. Там лежал охотничий нож. Не раздумывая, взял с собой и засунул его по привычке за голенище сапога. Нет, я не страшился этой ночевки в одиночестве в таежном лесу, где жили волки, медведи, оборотни-собаки, да просто это было в первый раз, и мало ли что. Спустился к реке и быстро сел в лодку. Переплыв реку, спрятал в кустах весла и пошел в лес. Я не выбирал заранее место, куда идти, но прикинул, что лучше всего провести ночь на небольшой вершинке, что располагалась у болотца, она густо заросла елями, и туда вела хорошая тропа, проложенная зверями. Идти до этого места предстояло около часа, поэтому уверенно и не торопясь пошел по тропе, внимательно всматриваясь в чащу. Все было тихо. Солнце давно перевалило за свою верхнюю точку и медленно склонялось к горизонту. Это самое тихое время дня — лесные птицы стремятся до заката спрятаться на ночлег в чащобе леса, забиться подальше от хищников в самые густые ветки деревьев, утки, гуси и прочие водоплавающие прячутся в густых камышах, прибрежных зарослях и кустах, ища там покой и ночное уединение. Все постепенно затихает. Я хорошо знал это, поэтому шел тихо-тихо, стремясь не ломать веток и излишне не шуршать травой. Мне это удавалось, только однажды из-под ног с шумом и квохтаньем, стрелой вертикально вверх взлетел тетерев. Взлетел, как выстрелил, — и тут же скрылся в чаще леса.

Наконец за поворотом показались вершины крупных елей, которые росли на холме, куда я шел. Немного устал, хотелось отдохнуть, но я только прибавил шаг, чтобы быстрее дойти до намеченного места. Когда наконец дошел до упавшей ели, где собирался провести ночь, солнце зашло за горизонт, и в лесу стало быстро смеркаться. Я присел на ствол дерева, снял сапоги и с блаженством вытянул уставшие ноги. Потом достал из рюкзака легкое одеяло и положил его на траву. Все приготовления к ночевке на этом закончились. Можно было ждать прихода ночи. Затем сел на одеяло, слега прикрыв ступни и стал внимательно всматриваться в лес, в сгущающиеся сумерки. Это было интересно. Передо мною находилась небольшая поляна, заросшая мелкими кустами клюквы, а дальше шла тропа и виднелись высокие ели и сосны. Я смотрел на ближайшую ко мне ель, наблюдая, как она буквально на глазах растворяется в темноте. Такое можно видеть и в городе, но там ведь не растут так густо ели и нет столько теней и оттенков и в самой ели, и в окружающих ее деревьях, подлеске и, конечно, нет такой яркой и красочной поляны, что лежала передо мной. Желтые, буро-красные, зеленые листья всех оттенков в отраженном облаками последнем свете дня, представлялись ярким и разноцветным персидским ковром. Но любая картина, которую выхватывал мой взгляд, постепенно таяла и растворялась в темноте. Темнело. Темнело все больше и больше, и я уже перестал различать листья, ветви и стволы. Наконец все погрузилось в плотную тьму. Потянул легкий ветерок, стало немного зябко. Чтобы согреться, выпил молока, съел кусок хлеба и стал ждать. Немного надеялся, что сюда прилетят ночевать глухари и я их увижу, но все вокруг было тихо. Внимательно и напряженно всматривался я во тьму, и мне иногда казалось, что что-то шевелится под елями и кустами, медленно двигается и колышется. Но проходили какие-то мгновения и вновь плотное одеяло неподвижной тьмы накрывало меня... Я сидел совершенно неподвижно, не шевелясь. Так я мог сидеть часами и смотреть вокруг себя. Со стороны казалось, что я ничего не делаю, бездельничаю, однако на самом деле это было не так — я просто думал. О чем? Обо всем на свете. Всматривался в постоянно меняющуюся вокруг меня картину света, теней и цвета и старался запечатлеть её в своей памяти. Задавал сам себе разные вопросы о жизни, об окружающем мире и искал на них ответы... Мне было интересно, и я не тяготился одиночеством в этой кромешной темноте. И тут вдруг с болота, с низа холма раздался громкий звук. Это был звук, напоминающий уханье: "УХ, УХ..." Сыч, это болотный сыч охотится,— подумалось мне. Звуки были громкие и отрывистые, они повторялись вновь и вновь. Потом стало тихо. "Да, я тут не один охотник", — мелькнула мысль. Прошло некоторое время, и я встал, чтобы немного размяться. И тут совершенно неожиданно, практически бесшумно, на небольшой высоте над поляной пролетела... черная стрела! Она пролетела так быстро и стремительно и так близко от меня, что я скорее почувствовал полет по движению воздуха, чем увидел ее глазами. Это был тетерев. Он промчался как стрела, пущенная из мощного лука, чтобы вонзиться в темноту и скрыться в ней навсегда. Что его спугнуло? Почему-то мне стало как-то не по себе. Ясно, что кто-то охотится в лесу и на болоте. Это может быть лиса, сыч, а может быть — и волк? Я взял ружье в правую руку и зарядил его патроном с крупной дробью. Холодный ствол вселил уверенность. Так прошло ещё немного времени, и вновь наступившая тишина погрузила и меня, и поляну, и всё вокруг в полное безмолвие. Но глаза уже привыкли к темноте, и я стал различать в ночи отдельные предметы и на близком расстоянии отлично видеть и стволы деревьев, и кустарники. Ночью всё выглядит по-другому — не так, как днём. Постояв немного, я сел под дерево и закрыл глаза, давая им отдохнуть. Нет, я не спал, только тихо-тихо сидел, прикрыв глаза и не думая ни о чём и ни о чём не вспоминая. И здесь, в этой тишине, я уловил далекие, далекие звуки. Они доносились откуда-то сверху, высоко-высоко над деревьями, и непонятно было, откуда они раздаются. Я посмотрел в небо и… застыл от охватившего меня восторга. Все небо было усеяно яркими звездами. Они были большие и малые, яркие и тусклые, неподвижные и мигающие. Звезды образовывали созвездия, и я хорошо различал их. Но что меня поразило и удивило, так это близость неба. Мне казалось, что оно находится надо мною совсем близко, рукой подать — и вот оно. Млечный Путь серебристой россыпью устремлялся в бесконечную даль, и мне вдруг показалось, а скорее — я почувствовал, как этот мир вращается, вращается... И я вращаюсь вместе с ним. На фоне черного и бездонного пространства всё это представляло собой удивительную и реально ощущаемую картину. Я мог неотрывно смотреть вверх, наслаждаясь этим грандиозным зрелищем.