Газета День Литературы # 93 (2004 5) - Газета День Литературы

Во-вторых (и в главных) — зачем писать про водку?! Какую книгу ни возьми — везде про водку. За, против, за и против, между делом — но на каждом шагу.

Впрочем, понятно зачем. Мы же и впрямь фашисты и сволочи. Недоразвитые, в общем-то, люди. Нам, чтобы свой грех оправдать и другим его навязать, надо пропечатать его буквами. Желательно в художественной литературе. Покрасивее. Если пропечатано — значит, дозволяется, значит, по закону. Можно даже осуждать изо всех творческих сил. Лукавого называй хоть так, хоть эдак — всё призывание получается.

По совести, конечно, надо было зайти в Макдональдс и выкинуть книжку в унитаз. Или запустить ею в лицо негра Наташи из объединённых цветов Бенеттона. Или просто порвать. Порвал же я в лучшие времена книжку самого Какашкина прямо в магазине "Эйдос". Мелочь, конечно, но вспомнить приятно. И не хихикайте. Если бы все так поступили тогда, было бы в России настоящее гражданское общество. Ан нету его.

В этот раз я сподличал и книжку дочитал. Ничего нового — всё про водку и Какашкина. Ну, про портвейн ещё, про вермут, про людей с другими, более благозвучными фамилиями, но по сути — одно и то же. "Иванов напился, упал в коридоре и сблевал. Потом пришёл Петров, напился, поскользнулся на блевоте Иванова, упал и тоже сблевал. Творческие люди".

Речь не против романтизации пьянства. Речь за то, что про водку много писать — это всё равно, что матом ругаться с телеэкрана. Михаил Тарковский, замечательный писатель и не знаю какой охотник, приехал как-то к Виктору Астафьеву. Который тоже писатель не чета некоторым был и человек мудрый, хотя и отчаявшийся. Астафьев Тарковскому говорил тёплые слова и советы. А после отругал — за то, что у него в одном рассказе уж очень ярко пьют.

Тарковский удивился — мол, Виктор Петрович, рассказ-то против пьянства, и воздержание там одерживает безусловную моральную победу. А Астафьев отвечает — моральная победа, это, конечно, хорошо, но про пьянку писать всё равно не надо. Потому что наши, из Овсянки, как про пьянку прочитают художественные слова (любые), так в собственном алкоголизме окончательно утверждаются.

Впрочем, главная речь даже не об этом. А об ошибках идеологических (Ну да какие идеологические ошибки могут быть у Черчилля с Чемберленом. По-ихнему как раз всё верно). Книжка — о том, что пьянство воспитывает художника. Что мир творчества — это пьяный мир (в котором некоторые и не пьют вовсе — но мир всё-равно пьяный). О том, что пьяница человечнее, о том, что он небесам распахнут.

На самом деле всё наоборот. Не иначе — а именно наоборот.

Великий русский поэт Заболоцкий, когда перед ним какой-то невеликий поэт бахвалился, что особенно успешно сочиняет стихи в пьяном виде, в ответ только поморщился. И сказал: "Ещё Пушкин над этим смеялся. Когда пишешь, не пей ни капли вина".

Сам Заболоцкий любил грузинское вино Телиани, с сыром. Но ни разу в жизни не блевал.

Всё, что есть хорошего в этой книжке — упоминание о хуторе Недвиговка (хутор ростовский — то есть раскидистое такое село с несколькими тысячами хуторян). Взаправдашнее место. Волшебное прямо-таки. Своё. Меня там одиннадцать лет назад чуть интеллигентом не сделали.

То есть, в этом-то, конечно, ничего волшебного нет, это довольно неприятно, но в остальном — замечательная местность.

А как книжка называется, я писать не хотел. Из понятных соображений. Я вам — не идущий вместе какой-нибудь. Но будучи обвинён за это в малодушии, смалодушествовал и написал:

Книжка называется Волшебная страна. Писателя фамилия Белозор. Читать не надо.

Виктор Грушко ДЕДУШКИНЫ РАССКАЗЫ

От автора

Эти истории я поведал своему внуку. Внук попросил записать их. Так родилась книжка. В ней нет единой сюжетной линии, все эти рассказы объединяет место действия — лес, и времяпровождения — охота и рыбалка, отдых на природе. Думаю, что книжка будет интересна детям младшего школьного возраста, от семи до двенадцати лет. Убеждён, что в основном именно в этот период формируется характер человека. Может быть, чтение книги и обсуждение событий, происходящих на живой природе, позволят хоть на время отвлечься от виртуального мира, в котором постоянно находятся нынешние дети, всматриваясь в экран телевизора и компьютера, и ещё крепче подружиться с папой и мамой, бабушкой и дедушкой.

С наилучшими пожеланиями.

“ПАРОВОЗ” Сегодня я тебе расскажу маленькую историю, вспоминая о которой, я смеюсь над собой. А с другой стороны, она подчеркивает, какие редкие случайности бывают в жизни.

Дело было весной. Для того, чтобы ходить по лесу с ружьём, надо получить путёвку у егеря. Если путёвки нет, то он, встретив тебя в лесу с ружьём, может оштрафовать, а что того хуже — отобрать ружьё. Но получилось так, что путёвку купить я не сумел, так как егеря не оказалось дома — он уехал на несколько дней в город. Ждать я его не мог, так как у меня было всего несколько дней отпуска, поэтому пошёл в лес, не имея путёвки. Хотя это нехорошо, но что мне оставалось делать?

Итак, прекрасным солнечным весенним утром я вышел из дома и направился в лес. Лес был наполнен лёгким весенним воздухом, запахами тающего снега и просыпающейся под лучами солнца земли, ароматом еловых веток, нагретых солнцем. Иду я тихо по лесной дороге, уверенный в том, что вокруг никого нет на десятки, а то и сотни километров, наслаждаюсь одиночеством и просыпающейся природой. И вдруг! Что я слышу? По дороге кто-то мчится. Причём, не могу понять, кто или что это. Перестук такой, как будто на стыках рельсов стучат колёса поезда: турук... турук… турук... турук. Откуда здесь может быть поезд? Ближайшая железная дорога за десятки километров отсюда. Однако звук этот всё ближе и ближе. Нет, это не поезд. Поезд — это полный абсурд! Но кто это? "Да егерь это, вот и попался!— решил я.— Гонится за мной на лошади". Как известно, у страха глаза велики. Это, конечно, не страх в прямом смысле, а просто не хочется платить штраф, отдавать ружьё, и всё не по моей вине. Отпуск будет испорчен.

Да, конечно, это егерь, другого объяснения быть не может. Я быстро спрятал ружьё в старой траве, а сам лёг за деревом, накрылся курткой и замер. Однако правым глазом, скосив его, наблюдаю за дорогой. И вижу, как из-за поворота на большой скорости вылетает... заяц. Заяц-русак больших размеров. Кто не видел этих зайцев, тот думает, что это что-то вроде домашнего кролика. Ничего подобного! Его размер приближается к размеру небольшого телёнка. Причём, когда он бежит вприскочку, он поднимается в прыжке в воздух и кажется ещё выше. Цвета он светло-коричневого с белыми подпалинами. По весне, конечно, облезлый. Это могучий заяц. Он пережил суровую зиму, хотя мог стать добычей волков, лис, хищных птиц. Но он может и защитить себя — это сильный и крепкий зверь, хотя и безобидный. Его не трогай, и он никому вреда не причинит. Итак, на меня вылетает крупный заяц-русак, конечно, меня он не видит и проносится мимо с большой скоростью в сторону поля. "Да,— подумал я,— вот тебе и егерь на лошади".

После того, как он проскакал, я поднялся, взял ружьё и пошёл гулять по лесу. Ходил целый день. Запомнился мне этот день одним выстрелом, который я произвёл. Вообще-то на настоящей охоте много не стреляешь, так как в лесу достаточно подстрелить, например, одного глухаря килограммов на пять, и этого вполне хватает. И получилось, что мне удалось это сделать следующим образом.

Я вышел на болото и пошёл по его краю. Болото сильно заросло травой, поэтому идти было тяжело, и вода, к тому же, доходила до колен. Ружьё я держал на весу, в правой руке, и иногда ставил приклад на погон (подставку на ремне в виде скобы). И вот при очередном шаге, когда я вытаскивал правую ногу из болотной травы, она носком зацепилась за какую-то корягу, и я стал падать лицом вниз в воду. И в это время прямо передо мной взлетел глухарь. Это был красавец с большим размахом крыльев, красными и коричневыми перьями под ними и чёрным брюхом. Всё это я увидел и оценил. Но я уже падал и в падении успел прицелиться и выстелить из верхнего ствола. И тут же ушёл под воду плашмя, всем телом. Погрузился полностью в воду вместе с ружьём. Да, со стороны это ещё та картина! Однако, оттолкнулся от веток и травы обеими руками и встал. Вода стекала с меня и рукавов ватника струями, а из стволов ружья текла вода рекой. Но я не замечал этого. Где глухарь? Вот такой вопрос интересовал меня больше всего. Я пошёл вперёд, и тут из-за кочки на крыло взметнулась птица. Она тяжело пошла от меня в сторону леса. Мокрые патроны и вода в стволе могли разорвать ружьё, но я всё-таки выстрелил из шипящего ствола. Ружьё грохнуло и выбросило вперёд дым и ... пар. Глухарь упал и стал моей добычей. Я развёл костёр, снял одежду и долго сушился под весенним солнышком на бугорке, как Робинзон Крузо.