Белый Север. 1918 - Яна Каляева

Офицеры при помощи иностранных захватчиков хотят вернуть нас под царский гнет! Ночью они арестовали Верховное управление и захватили власть! Они тайно привезли в Архангельск Михаила Романова, чтобы помазать его на царство и отсюда начать возрождение монархии! Все к оружию!»

— Мне уже перевели, — перебил Пуль. — Объясните, кто напечатал это воззвание и с какой целью.

Максим проморгался и перечитал текст, смутно надеясь, что спросонья ему померещилось. Нет, там действительно было именно это. Строки разной длины — набирали наспех, возможно, с голоса…

— Ну же, я жду объяснений! — поторопил Пуль.

Максим тряхнул головой, с сожалением изгоняя из памяти остатки сна. От листовки пахло типографской краской, она даже пальцы пачкала… Два, максимум три часа назад этот лист был еще в ротационном станке. Максим глянул на запястье — восемь утра.

— Могу только определить, что это отпечатано в городской типографии, — сказал Максим. — Вот эту щербинку в левой нижней части заглавной «О» я помню, там литера бракованная…

Если график работы типографии не поменялся, значит, сегодня дежурила та же ночная смена, которая месяц назад отказалась печатать призыв к оружию для Маруси. А для кого-то, значит, согласилась.

— Эта дрянь развешана по всему городу! — ярился Пуль. — Я отправил людей срывать ее, но листовки уже пошли по рукам. Докеры начали работу по графику, но прекратили час спустя. Только что выключилась электростанция, в городе нет электричества. Немедленно едем в типографию, выясним, кто устроил эту провокацию! Наверняка большевики!

— Нет смысла сейчас ехать в типографию, — сказал Максим, зашнуровывая новые форменные ботинки. — Персонал сменился в шесть утра.

— Значит, наборщиков надо разыскать в их домах, арестовать и немедленно допросить!

— Бесполезно. Они ничего вам не расскажут, не сдадут заказчика…

Максим передернулся, припомнив методы ведения допроса, которые, как он знал, иногда до сих пор практиковались втайне от ВУСО с его требованиями соблюдать букву и дух закона. Нет, до этого доводить нельзя… Пуль жестко дернул уголком рта — видимо, подумал о том же, но объяснять такие вещи туземцу, да еще штатскому, счел ниже своего достоинства.

— Аресты рабочих накалят обстановку до предела, — торопливо подобрал аргумент Максим. — Город похож на пороховую бочку, и это может стать той самой спичкой. Лучше мне самому провести расследование, быстро и без лишнего шума…

Максим осторожно встал, опираясь на трость. Левая нога болела, но уже терпимо, не как вчера. Хорошо, что фельдшер оставил пару таблеток аспирина.

На лбу Пуля пролегли глубокие вертикальные складки — генерал изволил задуматься. Видимо, служба приучила его принимать решения быстро.

— Только без глупостей, Ростиславцев. Выделю вам автомобиль и сопровождение. Прояснить ситуацию нужно до высадки янки, то есть до двух часов пополудни. Не хватало еще перед ними опозориться…

Когда Максим дохромал до выхода, возле крыльца уже ожидал «Форд Т». На взгляд Максима, эти машины выглядели роскошно, но здесь считались массовой моделью, оттого союзники и звали их «Лиззи» — популярной в Америке лошадиной кличкой, вроде коровы Буренки или кошки Мурки. Управление «Лиззи» со всеми этими рычагами и педалями было сродни ракетной науке, Максим, в прежней жизни водивший только автомат, никогда бы не справился.

— Куда едем? — шофер в перчатках с раструбами сверкнул зубами. Двое солдат уже ждали внутри.

Максим назвал адрес наборщика Лехи. Ну как, адрес… «четвертый поворот налево после второй деревянной церкви». Еще когда Максим работал в типографии, Леха перевелся в ночную смену, чтобы вечерами помогать шурину в лавке. Недавно они повстречались там, значит, в типографии Леха до сих пор пашет по ночам; то есть наверняка он видел, кто заказал те листовки… Дома у Лехи Максим был, когда помогал ему дотащить четыре мешка картошки, удачно выменянных у крестьянина на ситец.

Шофер согласился остановить машину за пару домов до Лехиного — не стоило светить свой эскорт, хотя ковылять с тростью по глубокой уличной грязи ужас до чего не хотелось. Огороженный столбиками деревянный тротуар здесь насквозь прогнил, остатки досок едва проступали из густой жижи.

Жена Лехи не хотела поднимать только уснувшего после смены мужа, но, припомнив донесенную Максимом картошку, смягчилась. Наборщик вышел во двор минут через пять, потирая глаза ладонью.

— Максим Сергеич, чего в такую рань? И где формой англицкой разжился?

— Где разжился, там больше нету. Прости, что разбудил, но дело срочное. Расскажи, кто ночью у вас листовки заказал.

— Да так, один… А ты пошто спрашиваешь? — на что Леха был простоват, однако насторожился.

— Такое дело, Леха, обвел он вас вокруг пальца. Офицерье правда ВУСО повязало, но без британцев, им этого не надо. И никакого Михаила Романова нету в Архангельске, его большевики расстреляли давно, как и Николашку.

Леха растерянно почесал лохматый затылок:

— Так чего это, наврал нам, что ли, товарищ Лихач? Свой министр вроде, столько для профсоюзов наших делал…

Лихач. Естественно. В его характере выходка. И неудивительно, что его не оказалось в здании ВУСО в момент ареста — проводить вечера со стариками в страстных спорах о великой судьбе России ему было скучно, и он жил в коммуне только формально, а на самом деле у него вроде была баба в городе.

Значит, не большевики подкузьмили, а свой же министр ВУСО. Во что это теперь выльется, и как расхлебывать эту кашу?

— Может, товарищ Лихач сам чего напутал, — осторожно сказал Максим. — А чего теперь мужики делать думают?

— Как чего? Бастовать. Для начала, — Леха криво усмехнулся. — А там… Судьба — не собака, палкой не отобьешься. Занадобится — все поляжем, а только возвращения старых порядков не допустим. Хватит, намучились, пусть хоть дети наши поживут по-людски.

Максим вздохнул. Как объяснить незамутненному пролетарию Лехе, что стремление любой ценой свергнуть старый порядок может привести к куда как более горькому рабству? Неловкую паузу нарушил клаксон «Форда».

— Ты смотри в оба, Леха, и своей головой думай.

Максим торопливо пожал бывшему коллеге руку и поспешил, насколько позволяла нога, к машине. По пути соображал, где можно найти Лихача. Куда бы он сам отправился на его месте, где искал бы союзников? Пожалуй, в Соломбалу. Профсоюз портовых рабочих — самый мощный в городе, ведь от работы порта зависит буквально все. У докеров даже в войну бронь от призыва была, поскольку через Архангельск военные грузы шли непрерывно.

— В Соломбалу!